Черная звезда на счастье(СИ) - Люче Лина - Страница 5

• Предыдущая
• 5/17
• Следующая

- Прости меня, - пробормотала она, опуская глаза.

- За что? – тихо спросил он.

- Не знаю… я чувствую себя виноватой во всем этом…

- Нет!

Он порывисто шагнул к ней, и Микея инстинктивно сделала шаг назад, удивленно посмотрев на него.

- Маленькая, я просто… просто хотел ей помешать мучить тебя. Пожалуйста… ты можешь присесть? – предложил неожиданно Цесин, и Микея удивленно приложила правую руку к груди:

- Ты… пришел ради меня?

- Звезды ярчайшие… ну конечно, ради тебя. Неужели ты думаешь, я пропустил лекцию ради обороны своего бара? – насмешливо спросил Цесин, и она засмеялась.

- Садись уже, - развеселившись, сказал он и даже позволил себе подтолкнуть ее ладонью под локоть в сторону дивана: Налить тебе что-нибудь?

- Хочешь напоить меня сяши? – засмеялась она снова, с чувством огромного облегчения.

- Я имел в виду сока, - укоризненно глядя на нее, заметил Цесин.

- Я просто пошутила. Тогда тхайи с меланом. Тот, что на второй полке, - подсказала она.

По мужским губам скользнула новая усмешка:

- Похоже, ты уже лучше знаешь мой бар, чем я.

Микея перестала улыбаться.

- Я не из любопытства. Просто положено протирать бутылки, - тихо пояснила она.

- Я тебя ни в чем не обвиняю.

Цесин задержал на ней взгляд перед тем, как налить им обоим сока, и сел на диванчик напротив:

- Я давно хотел встретиться с тобой. Ты не против?

- Ну… Я предпочла бы не быть в таком ужасном виде, - призналась она, стыдливо пряча пальцы с обломанными ногтями и пятнами от ожогов.

- Ты очень красивая.

- Скажешь тоже.

- Это правда.

- Пожалуйста, перестань.

На ее глазах выступили слезы, и на лице Цесина отразилось замешательство. К ее удивлению, он мгновенно отказался рядом и, нарушая все возможные правила приличия, притянул ее к себе, забрав стакан. А потом просто позволил выплакаться, уткнувшись в свою грудь. Теплая ладонь все время гладила ее по волосам, и он что-то шептал ей умиротворяющее. А потом взял ее руки в свои, и тут у него вырвалось тихое восклицание при виде ожогов на ее коже:

- Тебе надо к врачу!

- Они уже почти зажили, - помотала головой Микея. – Мне сказали, что это не повод требовать медицинской помощи.

- Я вызываю врача.

- Нет. Нет, пожалуйста, - она насмерть вцепилась в его руку. – Цесин, кто это оплатит?

- Что за дурацкий вопрос? – раздраженно осведомился он. – Разумеется, я и оплачу.

Через час Микея уже сидела с забинтованными руками на последней парте в его аудитории и слушала, с ее точки зрения, невероятно интересную лекцию о модификации гласных звуков в однокоренных словах на протяжении столетий. С переменой звуков незаметно менялось и значение слов – подчас до противоположного. Цесин рассказывал об этом так захватывающе, что Микея и не заметила, как пролетели полтора часа.

- Ты не заснула, маленькая? – спросил он, опускаясь за свой стол, когда студенты гурьбой покинули аудиторию.

- Ты что! Это же так интересно! – с сияющими глазами выпалила она, поднимаясь, чтобы подойти к нему ближе. - Спасибо за приглашение, Цесин. Мне очень понравилось. Я бы все твои лекции с удовольствием послушала.

- Боюсь, что сегодня у меня остались только семинары. Тебе лучше поехать домой поспать, - предложил он. – У тебя глаза совсем красные.

Микея покачала головой:

- Днем в общих домах невозможно спать. Слишком много народу, шумно, а перегородки тонкие.

- Поезжай ко мне, - пожал плечами Цесин. – Просто возьми плед и ложись в гостиной или на террасе - где хочешь. Можешь в гостевой спальне.

Глаза Микеи широко распахнулись:

- Но это… это как-то…

- Это абсолютно нормально. Поезжай, - отрезал он. – У меня еще три семинара. За это время ты успеешь хорошенько выспаться. А потом мы пообедаем, хорошо?

Микея изумленно уставилась на него. Профессор Цесин эс-Эммар, автор ее любимого учебника, хотел пообедать с ней? Хотел, чтобы она отоспалась у него дома? Заплатил за лечение ее рук? Еще пару недель назад она бы сочла сумасшедшим любого, кто сказал бы, что такое может с ней произойти.

- Спасибо, Цесин, - с каким-то восхитительно приятным теплом в груди сказала Микея и, повинуясь мгновенно порыву, наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, и тут же вспыхнула, увидев его удивленные глаза, и побежала к выходу из аудитории, чтобы в коридоре смешаться с толпами студентов. Она раскраснелась от смущения, сама не зная, что на нее нашло. Ее губы еще долго хранили на себе отпечаток грубоватой небритой щеки, царапнувшей их. И это вызывало прилив тепла где-то глубоко внутри.

Ариадна.

Косы. Самое ненавистное для нее на Горре – это косы. Ей почти сразу объяснили, что принято заплетать их в школу. Ее разумный аргумент о том, что это правило разработано для местных девочек моложе шестнадцати, а не для землянок старше тридцати, разбилось о контраргументы ее опекуна, что учителя-женщины тоже ходят с косами. К сожалению, это соответствовало действительности. Не то, чтобы существовал такой закон – просто обычай.

Но ее попытки нарушить его почему-то ужасно огорчали окружающих, и пришлось смириться. Даром, что поначалу ее темно-русым волосам недоставало длины, даром, что ее пальцам недоставало ловкости, что выходило криво, и пряди все время выбивались. Даром, что косы ей не очень-то шли. Хотя, когда Ариадна привыкла, пришлось признать, что все-таки шли – если, конечно, заплетать по-человечески, а не как она это обычно делала сама.

Иногда ей помогала Эниэла – жена ее опекуна. Но она немного ревновала, и Ариадна старалась не беспокоить горианку по пустякам. Как, впрочем, и самого Астана. Он еще два года назад заявил, что намерен стать для нее самым близким человеком и другом – по крайней мере, на первое время, но на практике даже образование психолога не помогло ему справиться с этой задачей.

Поражение на этом фронте вызывало у горианца глухое раздражение последние месяцы, которое проявлялось тем резче, чем сильнее он старался спрятать его. Ариадна в ответ наглухо закрылась. Она старалась не впадать в отчаяние, памятуя о том, что обратного пути нет. Ее никто не тащил на Горру силой, но перед тем, как она сказала: «да», ей четко объяснили, что на Землю вернуться будет нельзя. Хотя бы потому, что для нее, теперь телепата с раскрытыми способностями, нет более верного способа свести себя с ума, чем на всю жизнь поселиться среди нетелепатов.

Иногда она думала, что приняла ошибочное решение. Возможно, она и родилась телепатом, но родилась-то она на Земле и прожила там больше тридцати лет. Все это время Ариадна лишь смутно догадывалась о своих нераскрытых, неразвитых способностях. Как слепой человек с крепко завязанными глазами мог бы смутно догадываться о том, что способен видеть – различая слабый, чуть пробивающийся сквозь повязку свет – и то лишь в солнечную погоду.

Телепатия, конечно, ошеломила. Первые месяцы на Горре прошли под знаком этого шока, кроме того, вначале ее физически изолировали, и она из-за этого сразу не поняла, насколько ее жизнь на новой планете ограничена естественным образом – в силу ее необразованности по местным меркам, плохого знания горианского, нехватки кругозора в местной культуре, традициях, даже развлечениях. Когда все дошло до нее в полной мере – стало хуже, хотя знакомство с другими землянками немного поддержало психологически.

Сначала анализировать все эти проблемы было некогда. Ариадна занималась с утра до вечера, до рези в глазах, до головокружений – пока не научилась сносно говорить на горианском, телепатически различать эмоции, вести себя прилично по местным меркам – например, не показывать большей части эмоций лицом, а вместо этого направлять их собеседнику телепатически.

Она не сразу свыклась с институтом пре-сезариата – с одной стороны, это очень успокаивало - знать, что Астан всегда рядом, всегда поможет, ответит на все вопросы и подстрахует, если она что-то начнет делать не так. Но с другой – он же и контролировал, и иногда это ощущалось как гиперопека, особенно в те моменты, когда их мнения по поводу значительности происходящего расходились. Сначала ей даже не верилось, что такой «надсмотрщик» есть у каждого жителя планеты – все казалось, это только для землян. Горианцы улыбались и постоянно объясняли, что речь идет о близких людях – мужьях, отцах, начальниках на работе, которые становились вторыми отцами.

• Предыдущая
• 5/17
• Следующая