И на всех одна звезда (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна - Страница 20

— Хорошо, — подвел итоги осмотра Фейт, несмотря на то, что хорошего было мало: куда, спрашивается, делась хваленая эльфийская регенерация? Даже у обычного человека заживало бы быстрее, — Ты уже достаточно окреп, чтобы я мог забрать тебя с собой в Тарешт…

Эльфенок смотрел на него в запредельном ужасе. Так вот в чем дело: маг опасался, что он не вынесет дороги, — и так бы оно и было… Но зачем, для какого нового испытания он ему понадобился?! Слезы все-таки покатились по впалым щекам.

— Отпустите меня… Пожалуйста… Я сделаю все, что хотите… — умоляюще залепетал Диниэр, — пожалуйста… не надо больше…

— Динэ, — оборвал его мужчина, — Я понимаю, что тебе очень трудно доверять мне, но придется попробовать! Я не могу дольше задерживаться в замке Маур, а ты нуждаешься в помощи, чтобы выздороветь и поправиться. И дело в том, что, боюсь, кроме меня, помочь тебе больше некому. Я знаю, что ты видишь во мне, но это не имеет значения. Сейчас я прежде всего врач.

Эльфика по-прежнему трясло, и Дамон добавил уже мягче, но от этого не менее серьезно:

— Я клянусь Изначальной Тьмой, — на эти слова магическая суть отозвалась мгновенной вспышкой, заставив Динэ содрогнуться, — что в Тареште тебя не ожидает новая камера, жертвенный нож или рабская печать!

Борясь с жалостью и надеясь, что горько раскаиваться в своем решении не придется, он оставил растерянного эльфенка всхлипывать в одиночестве, чтобы проверить последние детали перед отъездом.

Растянувшаяся почти вдвое из-за больного, дорога обернулась настоящим кошмаром для обоих. Диниэр все никак не мог хоть сколько-нибудь успокоиться по поводу того, куда и зачем его везут, и Дамон откровенно замучился с ним. Тем более, что теперь уже полностью вся забота об израненном эльфе, который пока даже сесть не мог самостоятельно, легла на лекаря. Выделенная Конрадом для охраны пятерка, прониклась к господину доктору безмерным уважением еще раньше, во время Похода, — тот и в своем ремесле толк понимал, и за оружие знал, как браться, — а сейчас и вовсе готовы были записать его в святые подвижники. Однако пути это обстоятельство нисколько не облегчало.

Правда, как ни странно, поездка даже пошла эльфенку на пользу. Увидев над собой чистое ясное небо вместо каменной кладки, Динэ почти впал в прострацию сначала. Расширенными глазами он вбирал в себя даль горизонта и высокий простор вместо холода стен, не чувствуя, что по щекам опять бегут слезы… В этот раз Дамон не торопился утешать и успокаивать его, слишком хорошо зная, что значит после заточения увидеть небо, солнце, вдохнуть свежий чистый воздух, ощутить прикосновение ветра. Он лишь следил, чтобы эльфенок был устроен на повозке полулежа и мог видеть как можно больше.

Старания принесли плоды, и буквально через пару дней на восковое лицо вернулось хотя бы подобие естественных красок. Казалось, Диниэр всей кожей впитывает в себя солнечный свет, а солнечные зайчики ластятся к нему, как шаловливые котята. Дамон удовлетворенно отметил, что эльфенок определенно начал оживать, но благодушное настроение продлилось недолго.

Доктор Фейт был немало удивлен по утру не обнаружив своего подопечного: куда мог деться больной эльфик, которого еще кормить с ложечки приходилось?

Он и не делся никуда: Диниэр лежал в коридоре и не стесняясь плакал оттого, что не смог даже выползти из деревенского дома, где они ночевали. Когда он почувствовал, что его поднимают, — то зарыдал еще горше. В устремленных на темного глазах плескались, мешаясь между собой, отчаяние, страх, тоска и мольба.

— Не надо… не надо… не надо… не надо… — все, что можно было разобрать между всхлипами.

Врядли бы здесь помогли слова, и Дамон просто погрузил его в сон, хотя подозревал, что именно это постоянное воздействие каким-то образом тормозит естественные процессы восстановления. Потирая ноющий который день висок, он признал, что его решение относительно Диниэра и с самого начала выглядело более, чем сомнительным.

Возможно, жалость к нему не была бы такой острой, если бы речь шла об обычном парнишке, — не важно эльфенке ли, человеке, — но ведь Динэ был Стражем! Среди ищеек Своры впечатлительных слабонервных 'золотых' деток не встречается априори. И обучение куда как суровое и физически, и психологически… Он достаточно в свое время имел дело со Стражами, чтобы знать, о чем говорит.

Эльфенка сломали качественно, и смехотворная попытка побега была продиктована вовсе не осознанным волевым решением, а скорее, почти животным стремлением оказаться подальше от того, кто может причинить боль.

Уже приближаясь к дому госпожи Симиллы по улочкам Тарешта, Дамон грустно спрашивал себя, что мешало ему пойти своей дорогой, бросив беспомощного Диниэра на первого попавшегося? Он не обязан подбирать всех пострадавших от темных чар или опекать поголовно всех черных! Приводя в свой дом эльфа и Стража, не наступает ли он на одни и те же грабли? Не слишком ли заигрался в милосердие?

И именно этот момент выбрала судьба, чтобы преподнести ему еще один не менее неоднозначный 'подарок' в лице худощавого юноши, сидевшего на выступе садовой ограды, при виде которого Дамон впервые в жизни оказался между двумя необыкновенно сильными желаниями: взяться за розги в воспитательных целях и пару раз постучаться головой о ближайшую стену. От безвыходности.

— Мантию куда дел? — Фейт обошелся без приветствий, ограничившись коротким кивком, как будто не было ничего более ожидаемого и естественного, чем считающийся им же убиенным, юный темный колдунчик у него под дверью.

Зато отчаянная решимость на лице паренька сменилась растерянностью, слегка разбавив испуг в разноцветных глазах. Сивилл тоже только нелепо пожал плечами, беспомощно топчась на месте.

— Давно ты здесь?

— Неделю, — промямлил Сивилл, во все глаза глядя на лекаря и его спутников.

Люди Конрада не могли не узнать магеныша, хотя сейчас тот не был завернут по уши в аляповато изукрашенный звездами и символами балахон, а волосы имели естественный цвет. В общем, Сивилл продолжал находить неприятности на голову себе и окружающим!

— Да заходи же! — прикрикнул на него Дамон, пропуская вперед заносивших в дом под неодобрительным взглядом госпожи Симиллы усыпленного эльфенка. Та сразу же углядела, что доктор Фейт вернулся не просто так, а привез с собой одного из пациентов, но ограничилась коротким замечанием:

— Я все приготовлю.

Дамон шагнул за ней, намереваясь объясниться на счет присутствия Диниэра, но не успел, потому что у него на шее с визгом повис маленький смерч, вылетевший из садовых зарослей.

— Папка!! Я страшно-ужасно соскучилась!! Почему ты так редко снился?! — за исключением последнего упрека, это был обычный ребенок наконец-таки увидевший отца. Возможно, разлука и не была очень долгой, но для девочки она показалась вечностью.

— Пришлось, детка, — Дамон механически обнял дочь, целуя в подставленную щеку, и тут до него дошел смысл ситуации, — ИНГЕР?! Что! Ты! Здесь! Делаешь!

— Пап, ну я тебя заждалась…, - Ингер хлопнула ресницами, пытаясь хоть немного усмирить грозившую разразиться бурю.

— Я тебе разрешал перемещаться одной?!

— Ну пап…

— Да или нет?!

— Меня Дамир проводил! — обиженная девочка сделала вид, что вот-вот заплачет.

— Значит, и ему уши оборву! Что если в Тареште стало бы опасно?!

— Если бы в Тареште нам стало опасно, ты бы давно нас предупредил, — резонно возразила Ингер.

— Это еще не причина чтобы своевольничать! Позже поговорим. И с Дамиром тоже! — опередил следующий аргумент Дамон, и прекращая разговор не предназначенный для чужих ушей. И без того у Сивилла глаза были размером с плошки, а после упоминания имени Дамира — вовсе стали сравнимы с праздничными блюдами. К тому же, в пределах слышимости находились люди Конрада, двое из которых как раз выходили из дома.

Видя, что гроза перешла на другой объект, Ингер снова повисла на отце: