Клятва на мече - Буянов Николай - Страница 73
- Предыдущая
- 73/95
- Следующая
– Здравствуйте, – неуверенно сказал Игорь Иванович, готовясь ретироваться с извинениями: старушками богомолками тут и не пахло.
Парень оторвался от чтения и дружелюбно взглянул на пришельца:
– Здравствуйте. Вы хотите записаться?
– Гм… Я, видите ли, ищу одну женщину. Хотя наверняка мне дали не тот адрес.
– Какую женщину?
– Проскурину. Э-э, Дарью Матвеевну.
– Богомолку? А, это по коридору и направо. Увидите вывеску «Спортзал» и заходите. Только обувь снимайте.
– Конечно, конечно.
Игорь Иванович поежился. Спортзал вызывал у него сложные чувства со школьных лет, когда он никак не мог одолеть этого сволочного коня, а физрук смеялся вместе с остальными: «Колобок, я же говорил: через него, а не на него. Эвона, джигит нашелся».
Здесь конь, правда, отсутствовал. Вдоль стен стояли хитрые тренажеры, висели боксерские мешки, какие-то деревянные чучела с палками вместо ручек-ножек. Несколько парней и две девчонки отрабатывали на них серии ударов. Игорь Иванович невольно засмотрелся: движения их были красивы, четки и грозны. Резкие звуки и гортанные выкрики гулко разносились по помещению, эхом отражаясь от стен и возвращаясь назад. И все это волшебным образом сливалось вместе, в невообразимую музыку, одну из самых волнующих мелодий в мире – мелодию додзе, зала для боевых искусств.
Женщина, на вид лет тридцати, в строгом черном кимоно, выполняла сложный комплекс с двухметровым отполированным шестом. Какая-то часть сознания Колесникова по достоинству оценила мастерство женщины. Громоздкий тяжелый снаряд бабочкой летал в ее изящных ладонях, защищаясь от невидимых противников и атакуя их, жаля смертоносными уколами, мелькая, словно лопасти пропеллера, в граде ударов… Пожелай кто-либо напасть на нее – он не смог бы подойти близко: свистящее древко всюду преграждало дорогу.
– Вам понравилось?
Игорь Иванович не сразу сообразил, что боевой танец закончился. Женщина, кажется, и не устала. Дыхание ее было спокойным и ровным, только на висках блестели крошечные бисеринки пота. Черные волосы были собраны сзади в длинный роскошный «хвост» и стянуты бархатной ленточкой. В ней угадывалась какая-то примесь восточной крови: высокие скулы, чуть раскосые глаза… Маленькие ступни и будто выточенные из слоновой кости руки с длинными пальцами.
– Так вам понравилось?
– Очень, – искренне ответил Игорь Иванович, приходя в себя. – Знаете, это все выглядело так… так нереально. Будто в сказке.
– А что вы здесь делаете? Хотите тренироваться? Или нет. – Она склонила голову набок. – Вы, наверное, чей-то папа.
– То есть?
– Ну, ваш сын или дочь занимаются у меня… Да?
– А, нет. Я ищу женщину. Дарью Матвеевну.
– Это я.
«Вот тебе и старуха в черном, – подумал Колесников, – и плита, и свечи». Кимоно на женщине, впрочем, действительно было черным, но ассоциировалось скорее не с монашеским одеянием старообрядца, а с нарядным вечерним костюмом. Чувствуя, что безбожно краснеет, Игорь Иванович опустил голову и хмуро спросил:
– А Богомолка-то почему?
Она рассмеялась и кивнула на шест:
– У-шу. Стиль Богомола. Я изучала его несколько лет в Западном Тибете. У вас ко мне какое-то дело?
– Да. Мне посоветовал обратиться к вам Сергей Туровский. Знаете такого?
Несколько секунд Дарья Матвеевна молчала, глядя перед собой в одну точку.
– Надо же, – наконец проговорила она. – Столько лет прошло… У вас есть время? Подождите, я только отпущу учеников.
Пустой зал выглядел странно и сиротливо. На секунду Колесникову вдруг почудилось, что посреди него он видит двух девочек. Они стояли к нему спиной, возле огромного боксерского мешка, и тихонько переговаривались. Колесников напряг слух.
– Я уезжаю.
– Куда?
– Далеко… Далеко отсюда. Жалко, что все кончилось.
– Твои родители тебя увозят?
– У меня нет родителей. Я живу в интернате.
– В интернате… Я и не знала. Мы больше не увидимся?
Они помолчали.
– Я тебя провожу, ладно?
– Нет. Ты и знать-то про это была не должна. Не спрашивай ничего, хорошо? Просто побудь со мной…
Они сели рядышком на узкую длинную скамейку, стоящую вдоль стены. Одна из девочек, та, что повыше, немного повернулась, и Игорь Иванович дернулся, будто от удара током.
– Аленка! – дико выкрикнул он.
– Что с вами? – удивилась Дарья Матвеевна. Словно пелена с глаз упала. Девочки исчезли, растаяв в воздухе. Он зажмурился и потряс головой.
– Ничего. Я вас напугал?
– Да ну, перестаньте. – Богомолка внимательно посмотрела на него. – Мне кажется, вы недавно пережили какую-то трагедию. Звучит, может быть, высокопарно, но…
– У меня пропала дочь, – коротко отозвался Колесников. – Сергей считает, что вы можете чем-то помочь мне…
– Чем?
– Не знаю, – искренне сказал Игорь Иванович. И выложил ей все – от начала до конца. Убийство в санатории. Последовавшая затем смерть Марины Свирской. Он только что видел ее здесь, в этом зале, рядом со своей дочерью… Впрочем, нет, зал был другой: скамейка… Стены не того цвета, боксерский мешок был подвешен в другом месте… Пропажа Алены, его собственные путешествия в иное измерение, монах, казненный десять веков назад за преступление, которого не совершал. Выслушав его внимательно, женщина кивнула и легко поднялась на ноги.
– Возьмите шест.
Игорь Иванович слегка смущенно повиновался. Шест в самом деле был очень большой и неудобный.
– А вдруг тот… Ну, который во мне, им не владеет? – спросил он. – Я ничего не чувствую.
– Проверим, – улыбнулась Дарья. – Да не бойтесь, не покалечу…
Первым же ударом она сломала оружие Колесникова посередине. Тот отскочил назад, уже ощущая, однако, знакомые перемены внутри себя. Воздух загустел и едва заметно заколыхался, будто в пламени свечи. Дарья мгновенно ударила снова, сменив траекторию с вертикальной на горизонтальную. Колесников успел подумать, что ему знаком этот прием, он даже припомнил цветистое восточное название… Однако эта мысль пронеслась, не задержавшись, пока тело само, без команды мозга, приникло к земле, в змеином движении уходя от атаки. Обе руки с обломками шеста рванулись вперед – Дарье пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы избежать удара по ногам.
Нечто похожее на секундное удивление мелькнуло в ее глазах: должно быть, она давно не сталкивалась с таким серьезным противником. Противником, который читал ее намерения, как открытую книгу.
Она использовала весь свой богатый арсенал, проводя самые изощренные атаки по разным уровням, обманывая, вклиниваясь в защиту соперника и защищаясь сама, испытывая нечто вроде упоения… Колесников отвечал тем же. В какой-то момент Дарья вдруг почувствовала, что они – зеркальное отражение друг друга. Не в плане техники – их техника как раз принадлежала к разным школам…
Что-то другое объединяло их. Что-то, чего так просто не объяснишь.
Правым концом шеста Дарья ткнула Колесникова в грудь – примитивный прием, который Игорь Иванович легко блокировал. Она сделала вид, что потеряла равновесие – негромко ойкнула и потянулась вперед за шестом, не сомневаясь, что соперник попробует воспользоваться ее оплошностью – она очень рассчитывала, что он отреагирует как надо… Это движение было ее «коронкой» – удар в горло на встречном движении. Однажды, давным-давно, обучаясь у старого мастера на Тибете, она даже победила своего учителя – именно этим приемом… Ну, не то чтобы победила – ей удалось лишь слегка достать его своим шестом – но и это было большим достижением. И чрезвычайно редким – по крайней мере на ее памяти.
Колесников не поддался на провокацию. Он стоял неподвижно, опустив руки, словно приглашая Дарью продолжить атаку. Дарья выпрямилась и тут же почувствовала, как пол и потолок поменялись местами. Игорь Иванович, идеально вписавшись в движение соперницы, несильно, даже мягко толкнул ее в грудь, одновременно проведя подсечку.
Ее не обескуражило падение: это было лишь одно из возможных развитии боя, один из множества вариантов шахматной партии, не более того. Она даже знала, как встретит соперника: из положения лежа, уперев в землю конец шеста – таким приемом пользовались в древности, чтобы противостоять коннице противника.
- Предыдущая
- 73/95
- Следующая
