12 историй о настоящей любви (сборник) - Блэк Холли - Страница 14

Несколько долгих секунд Хейли смотрела на меня, словно раздумывая.

– Спасибо, это мило, но я потерплю. Говорят, мыться не каждый день – это даже полезно для кожи.

– Да, я что-то слышал об этом.

Но я прекрасно понимал, в чем проблема. На самом деле она мне просто не доверяла. И правда, какой-то тип в рваных джинсах и доисторической футболке. Да еще и с кривыми татуировками (это был код моего родного города) на пальцах обеих рук.

Не спрашивайте. Мне было всего пятнадцать, и там была текила.

– Что-то там про естественные жиры или вроде того, – Хейли пожала плечами. – Ладно, не важно.

Я повернулся, собираясь уходить. Она наверняка ждала этого, ведь я оказался совершенно бесполезен.

– Ну что, я пойду, наверное. Пора кошку кормить. Прости, что не смог помочь.

– Ничего страшного.

Она провела меня обратно через кухню, где мой желудок трубил как на параде, и открыла дверь.

– С наступающим, – сказал я.

– И тебя тоже, – улыбнулась она. – Спасибо, что зашел.

По дороге к лифту я прислушивался. Когда, наконец, дверь Хейли захлопнулась, одиночество обрушилось на меня.

На ужин я доел йогурт без добавок, закусил половиной булочки для хот-дога и принялся за водку Майка. Выпил пару стаканов, потягивая ее со льдом, пока бренчал на гитаре в ванной. Люблю играть там – акустика просто отличная. Гитара Майка была в шесть тысяч раз лучше моей. Звук лился сам собой, буквально оживал среди кафельных стен, особенно когда я выключил свет.

Водка ударила в голову, и я даже спел пару песенок из тех, что сочинял еще в школе: печальные куплеты о девушках, возвращении домой и смерти мамы. Сплошь минорные аккорды, на фоне которых мой заурядный голос звучал не громче шепота.

Музыка всегда существовала для меня именно здесь.

В темной ванной.

В одиночестве.

Чувство, которое она дарила мне, была своеобразным сочетанием легкой жалости к себе и возбуждения. Я понимал, что моя жизнь бессмысленна, и это, как ни странно, давало свободу – достигнуть всего, что пожелаю.

Словом, большую часть ночи я провел в ванной.

Пару раз кошка заглядывала проведать меня. А едва заслышав легкие шаги Хейли – ее квартира была прямо над квартирой Майка, – я прекращал петь и начинал бренчать тише.

Около полуночи я отложил гитару, взял книгу, которую начал читать, и перебрался в гостиную. Взглянув через некоторое вниз, я обнаружил, что кошка свернулась клубочком у моих ног. Похоже, мы с ней и правда поладили. Стали друзьями, что ли. Наклонившись, я прочитал надпись на жетоне, висевшем на ошейнике: Оливка.

Майк сказал мне, как ее зовут, когда показывал, как ее кормить и убирать лоток, но сейчас мы как будто познакомились по-настоящему.

Я почесал Оливку за ухом так же, как это делала Хейли, и прислушался к потолку – но там уже стало тихо.

На следующий день, когда после полудня прошло уже довольно много времени, в дверь снова постучали. Я отвернулся от окна, возле которого мы с Оливкой сидели и смотрели на падающий снег. Отбросив плед, укутывавший ноги, я подошел к двери и посмотрел в глазок. Опять Хейли. На этот раз она прихватила с собой полотенце, сменную одежду и сумочку с туалетными принадлежностями. Открывая дверь, я произнес:

– Передумала все-таки.

Хейли заглянула в гостиную.

– Телевизор не включен?..

– М-м… да, – через плечо я бросил взгляд на темный большой экран. – В смысле, нет. Погоди, а почему ты спрашиваешь?

– Что же ты тут делаешь целый день?

– Сижу с кошкой.

Хейли закатила глаза.

– Знаешь, большинство тех, кто сидит с кошками, успевают заодно и телевизор посмотреть.

Переложив сумочку из одной руки в другую, она добавила:

– Не знаю, заметил ты или нет, но нас вроде как снегом завалило, а это идеальное оправдание для того, чтобы смотреть сериалы. Вчера я посмотрела целый сезон «Аббатства Даунтон».

– Это сериал про британских богачей, да?

– Уверена, твой телевизор не стал брать пример с моей сантехники, – продолжала Хейли, не обращая внимания на мой вопрос.

Я указал на ее сумочку с туалетными принадлежностями:

– Похоже, ты передумала насчет рождественских дредов.

Хейли театрально вздохнула.

– Вчера я все обдумала. И решила принять твое предложение.

Теперь явно должно появиться «но».

– Но с одним условием…

Хейли оглядела квартиру Майка.

– Любопытно, – сказала она рассеянно, – вроде планировка та же, что и у меня, но все выглядит совсем не так.

Она снова повернулась ко мне.

– Чтобы мне было спокойно, когда я буду принимать здесь душ, мы сначала должны рассказать друг другу что-нибудь о себе. Тогда мне будет казаться, что я лучше тебя знаю. И неловкость исчезнет.

– Хейли, ради бога. Обещаю, я буду сидеть здесь и даже близко к ванной не подойду.

– Дело не в этом.

Я заглянул на кухню, куда Оливка ушла проверить, как там ее корм. Мой желудок уже сводило судорогами, и я невольно подумал: а не начал ли он уже переваривать мышцы. Отступив в сторону, я жестом пригласил Хейли войти.

Она подошла к диванчику в форме буквы «Г» и села на него.

Я тоже сел.

– Так о чем тебе рассказать?

– О чем угодно. Можно, например, о своем детстве. Или о местах, где ты вырос. Или о том, почему ты носишь шапку дома. О чем угодно, правда.

Я снял шапку и открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, но Хейли тут же сказала.

– Хотя я подумала, может, лучше все-таки, если ты останешься в шапке.

– Почему? – Я встал и посмотрел в зеркало над диваном. На голове – целое гнездо из густых вьющихся каштановых волос. Такими длинными они еще, кажется, никогда не были. Я натянул шапку обратно.

– Похоже, пора стричься.

– Думаешь?

Супер. Этого я тоже не могу себе позволить.

Дома тетушка Сесилия всегда стригла меня бесплатно.

– Ладно, давай я начну, – Хейли помолчала пару секунд, оглядываясь по сторонам, а потом продолжила: – Отношения на расстоянии строятся на терпении. И мой парень, Джастин, пожалуй, самый терпеливый мужчина на свете.

– Как это? – я заглотил наживку, хоть прекрасно понимал, что Хейли делает. Она давала понять, что у нее есть парень. Видимо, после этого я должен был сто раз подумать, прежде чем ломиться в душ, когда она будет смывать свой дорогущий шампунь.

– Я уже говорила вчера, что собиралась купить билет домой, – отвечала Хейли. – Но все откладывала и откладывала. И теперь Джастин торчит один дома, в Портленде, вместо того чтобы ехать со мной в маленький отель на побережье. Наши родители дружат, и они сказали, что, если мы вернемся к Рождеству… Словом, Джастин не сердится на меня, хотя я на его месте вышла бы из себя, а спокойно разговаривает со мной про замерзшие трубы. И даже сочувствует, можешь себе представить? Вот это терпение.

– Ничего себе, – поддакнул я, подыгрывая. – Он такой… терпеливый.

– Ладно, теперь твоя очередь.

Пока я пытался вспомнить что-нибудь интересное, неловкая пауза затянулась. Про подружку, с которой у нас любовь на расстоянии, я рассказать не мог, как бы мне ни хотелось. Это наверняка избавило бы Хейли от чувства неловкости.

– Не обязательно говорить о чем-то важном и глубоком, – подбодрила она меня. – Будь проще.

– Ясно, – отозвался я, продолжая думать. И вдруг меня осенило: – Знаешь, пожалуй, младшая сестренка – мой лучший друг на свете. На Рождество ей стукнет семнадцать, и я впервые пропущу ее день рождения.

Вообще-то Софе никогда не была моим лучшим другом, да и семнадцать ей исполнялось только через неделю после Рождества. Но нужно было показать Хейли, что я надежный брат, – возможно, тогда она будет больше мне доверять.

– О, как жаль! Почему же ты не поехал домой?

Денег нет!

– Потому что обещал Майку посидеть с его кошкой.

Хейли нахмурилась.

– Уверена, он бы тебя понял. Ведь это же Рождество! Да еще и у твоей сестры день рождения.