Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 48

Гиздар встал, воздел руки.

— Великие господа! Моя королева оказывает нам честь в знак любви к своему народу. С ее милостивого соизволения я возвращаю вам наши боевые искусства. Пусть королева услышит, как ты любишь ее, Миэрин!

Тридцать тысяч глоток взревели разом. Выкрикивали не имя, которое мало кто мог правильно выговорить — для выражения любви существовало другое слово.

— Миса, миса, миса! — ревел амфитеатр на древнем языке Гиса под топот и хлопанье ладоней по животам. — Матерь!

«Я вам не мать! — хотелось закричать Дени. — Я мать ваших рабов, мать каждого юноши, умиравшего на этом песке, пока вы лакомились обвалянной в меду саранчой».

— Слышите, как они любят ваше великолепие? — прошептал ей на ухо Резнак.

Не ее они любят, а свои зрелища. Когда крики начали затихать, Дени села и попросила Чхику налить ей воды. В горле пересохло, хотя их ложа находилась в тени.

— День откроет Храз, — пояснил Гиздар. — Такого бойца у нас еще не бывало.

— Бельвас был лучше, — возразил королю Силач.

Высокий Храз, миэринец простого рода, носил посередине головы узкую полоску черно-рыжих волос. Копье другого бойца, чернокожего с Летних островов, некоторое время удерживало Храза на расстоянии, но вскоре он проскочил под копьем, убил противника своим коротким мечом, поднял над головой вырезанное сердце и откусил кусок.

— Храз верит, что сердца храбрецов дают ему силу, — сказал Гиздар. Чхику промолвила что-то в знак одобрения. Дени однажды съела сердце коня, чтобы сын, которого она носила, стал сильным, но это не спасло Рейего, убитого колдуньей во чреве матери. «Три измены должна ты испытать». Мейега — первая, Джорах — вторая, Бурый Бен — третья… стало быть, это всё?

— А это Пятнистый Кот, — говорил Гиздар. — Посмотри, как он движется, моя королева: поэма на двух ногах, да и только.

Для ходячей поэмы Гиздар подобрал противника ростом с Гогора и толщиной с Бельваса, но медлительного. Кот перерезал ему поджилки в шести футах от Дени; тот рухнул на колени, а Кот уперся ему в спину ногой, запрокинул голову и рассек горло от уха до уха. Красный песок впитал кровь, ветер — последние слова. Толпа встретила смерть бойца одобрительными криками.

— Плохо дрался, хорошо умер, — сказал Бельвас. — Силач не любит, когда визжат. — Умяв всю саранчу, он рыгнул и хлебнул вина.

Бледные квартийцы, черные летнийцы, меднокожие дотракийцы, тирошийцы с синими бородами, ягнячьи люди, джогоснхайцы, мрачные браавосцы, полулюди тигровой масти из джунглей Сотороса — они собрались со всего света, чтобы умереть на Арене Дазнака.

— Вот этот многое обещает, — сказал Гиздар про лиссенийского юношу с длинными белокурыми волосами, но противник ухватил его за локоны, согнул и выпотрошил. Мертвым лиссениец казался еще моложе.

— Совсем еще мальчик, — вздохнула Дени.

— Шестнадцать уже исполнилось, — возразил Гиздар. — Взрослый мужчина, имевший полное право рискнуть своей жизнью ради славы и золота. Дети на арену, согласно мудрому указу моей королевы, больше не допускаются.

Еще одна маленькая победа. Осчастливить свой народ Дени не в силах, но, быть может, способна уменьшить его несчастья? Поединки между женщинами она тоже хотела запретить, но Барсена Черновласая заявила, что вправе распоряжаться собственной жизнью с мужчинами наравне. Не по душе Дени были также потешные бои между старухами, карликами, калеками: чем беспомощнее бойцы, тем смешнее. Но Гиздар сказал, что правителей, смеющихся вместе с подданными, народ любит больше — и не хочет же она, чтобы старухи и карлики голодали?

Обычай отправлять на арены преступников Дени оставила в силе, но с некоторыми ограничениями. «Посылать в ямы позволительно только убийц, насильников и тех, кто замешан в торговле рабами. К ворам и неплательщикам это не должно применяться».

Разрешила она и животных. Слон у нее на глазах расправился с шестеркой красных волков. В следующей стычке бык и медведь, истерзав один другого, издохли оба.

— Мясо не пропадет, — заверил Гиздар, — мясники сварят из него суп для голодных. Всякий, кто придет к Воротам Судьбы, получит полную миску.

— Хороший обычай, — одобрила Дени. Один из немногих в городе Миэрине. — Его отменять не будем.

После звериных боев состоялась целая битва: шестеро пеших со щитами и длинными мечами против шестерых конных с дотракийскими аракхами. Пешие были в кольчугах, конные без доспехов. Всадники, пользуясь своим преимуществом, затоптали двух противников и отсекли ухо третьему, но пехотинцы принялись за коней и скоро перебили их вместе с наездниками, к большому неудовольствию Чхику.

— Это не настоящий кхаласар, — заявила она.

— Из этого мяса, надеюсь, суп не станут варить? — сказала Дени, глядя, как убирают трупы.

— Как же, — ответил Гиздар, — а конина?

— Конина с луком делает человека сильным, — вставил Бельвас.

Следующей выступала первая потешная пара: карлики, предоставленные кем-то из юнкайских гостей. Один сидел на собаке, другой на свинье. Их деревянные доспехи спешно разукрасили оленем узурпатора Роберта Баратеона и золотым львом Ланнистеров, не иначе чтобы угодить королеве. Бельвас скоро начал давиться от смеха, Дени улыбалась через силу. Карлик в красном скоро упал со свиньи и стал гоняться за ней, а другой, на собаке, скакал следом и лупил пешего по заду деревянным мечом.

— Очень забавно, — бросила Дени, — однако…

— Терпение, дорогая, — сказал Гиздар. — Скоро львов выпустят.

— Львов?

— Да, сразу трех. Карлики такого не ожидают.

— Мечи и доспехи у них деревянные, — нахмурилась Дени. — Как они, по твоему, будут сражаться со львами?

— Да никак… Разве что вздумают удивить нас. Скорее всего они поднимут крик и будут пытаться вылезти, цепляясь за стены — на то и комедия.

— Я запрещаю, — отрезала Дени.

— Нельзя же разочаровывать публику, возлюбленная моя королева.

— Ты клялся, что все бойцы будут взрослыми людьми, по доброй воле желающими сразиться ради славы и золота. Эти карлики не давали согласия биться со львами деревянным оружием. Немедленно прекрати это.

Король сжал губы, и Дени почудился проблеск гнева в его глазах.

— Как пожелает моя королева. — По знаку Гиздара к ним подбежал распорядитель с кнутом в руке. — Львов не выпускать, — распорядился король.

— Ни одного, ваше великолепие? Как же так?

— Таков приказ королевы. Карлики не должны пострадать.

— Публика будет недовольна…

— Выпускай Барсену, это умаслит их.

— Вашему великолепию лучше знать. — Распорядитель щелкнул кнутом.

Карликов погнали с арены вместе с животными, а публика вопила, швыряя в них гнилые фрукты и камни.

Вслед за этим снова поднялся рев: на песок вышла Барсена в одних сандалиях и повязке на бедрах. Высокая, смуглая, лет тридцати, она двигалась с хищной грацией, как пантера.

— Барсену в городе очень любят, — сказал Гиздар. — Я не встречал женщины храбрей, чем она.

— С девками драться — невелика храбрость, — сказал Силач. — С Бельвасом — дело другое.

— Сегодня она будет драться с вепрем.

«Потому что противницы, несмотря на все посулы, ты ей не нашел», — подумала Дени.

— По крайней мере не деревянным мечом.

Вепрь был огромен: клыки с мужское предплечье, маленькие глазки налиты яростью — Роберта Баратеона, наверное, убил такой же свирепый зверь. Страшная смерть… На миг Дени стало жаль узурпатора.

— Барсена очень проворна, — сказал Резнак. — Она будет плясать со зверем и резать его на ломти. Он весь покраснеет от крови, прежде чем пасть, вот увидите.

Бой начался, как он и предсказывал. Зверь напал, женщина отскочила, ее клинок сверкнул серебром на солнце.

— Ей бы копье, — сказал сир Барристан после второй атаки. — Кинжал — плохое оружие против вепря.

«Заботливый дедушка», — не зря Даарио его так прозвал.

Нож Барсены стал красен, но тут вепрь призадумался. «Он умнее быка и больше в лоб нападать не станет», — поняла Дени. Барсена сделала тот же вывод и подошла ближе, крича и перекидывая кинжал с руки на руку. Когда зверь попятился, она выругалась и полоснула его по рылу. Ей удалось его разозлить, но отскочить назад она опоздала, и клык вспорол ей левую ногу от бедра до колена.