Владигор - Бутяков Леонид - Страница 5
- Предыдущая
- 5/89
- Следующая
Сумел князь одну пику отбить, хоть и висели на руках его матерые волки, да оставшиеся другие в грудь ударили, пробивая кольчугу. Последним усилием он назад отшатнулся, не давая себя на пиках поднять, спиной с размаху в стену уперся, услышал, как хрустнули кости прицепившихся к нему сзади оборотней.
Вздохнуть не мог, подгибались колени, глаза застилал кровавый туман. Левая рука была перебита, но правая по-прежнему меч держала. Поднял он меч над собой, едва силы для этого замаха собрав, и тут же шесть острых пик пронзили его, к стене пригвоздив. Четыре пики — в богатырскую грудь, а две — в правое плечо и в запястье. Видать, всего пуще враги боялись княжеской десницы, дивный меч сжимающей.
Лишь после того как Светозор был распят на стене и признан мертвым, Климога осмелился войти в залу. Перешагивая через трупы своих и чужих, он приблизился к Светозору. Голова Синегорского князя на грудь упала — не увидать лица. Климоге очень хотелось в лицо убитого брата взглянуть, может быть, чтобы понять, о чем тот перед смертью думал. Одну пику выдернув, Древки других чуть отклонив, почти вплотную подошел он к князю, сорвал шлем с его головы и, грубо ухватив за волосы, приподнял окровавленную голову Светозора.
— Страшная смерть, брат, не правда ли? — скривил он губы в усмешке. — Ты, наверно, не такой ждал. Но выбираю я, а не ты. Отныне и навсегда.
Вдруг с ужасом увидел Климога, что дрогнули веки Светозора и, смертный сон одолевая, открылись глаза, скорее понял, чем расслышал слова, произнесенные мертвеющими устами:
— Будь ты проклят, братоубийца. Жди отмщения моего…
Потрясенный Климога отпрянул, а затем, обеими руками схватив железную пику, со всей возможной силой вогнал ее прямо в сердце богатыря.
Утерев холодный пот, выступивший на лбу, приказал:
— Заберите его меч и принесите мне. Я буду наверху, в княжеской горнице. Убивайте всю челядь, которую встретите во дворце. Отпрысков Светозора найти и туда же, в горницу, доставить немедля!
Сопровождаемый Гурием, он решительно зашагал по лестничным ступеням. До рассвета оставалось совсем немного времени. Нужно спешить, дабы выполнить планы сегодняшней ночи до конца.
Дворцовый подвал, в котором прятались женщины, был весьма обширен и напоминал о древних годах, когда о постройке дворца на Ладорском холме еще и не помышляли. Давний предок Светозора не вверх возносил защиту от недругов, а вниз, отрывая землянки, соединяя их между собой открытыми и тайными проходами, устраивая опасные ямы-ловушки, известные лишь жителям Земляной крепости. Потомки древнего владыки Синегорья не захотели жить в тесноте и полумраке землянок и поставили новую крепость — высокую, каменную — на месте прежней. Старые жилища где засыпали, где, укрепив бревнами и камнями, приспособили для хозяйственных нужд. Но о том, чтобы сделать из них надежные убежища от врага, конечно, уже не заботились.
Шум битвы не проникал в подземелья дворца. Разбредясь по каменным клетям, в которых преимущественно хранились продовольственные запасы, женщины пытались отыскать себе тайники, а не отыщутся — так соорудить наскоро. Старались не думать о том, что будет, если помощь не подоспеет. Такого закутка, где все десять женщин и княжна с княжичем могли бы укрыться, здесь не было, поэтому каждая полагалась только на себя: кто за бочками с солью прятался, кто в дубленые шкуры зарывался, кто, свободную клеть заняв, спешно чем придется подпирал изнутри хлипкую дверцу.
Хотели они перво-наперво детей княжеских укрыть понадежнее, но воспротивилась Марфа-ключница:
— Из вас кого найдут, про Любавушку с Владием сразу пытать будут. А если не знаете, где они хоронятся, то и сказать не сможете. Потому, бабы, прячьтесь где сами сумеете, ни на кого не смотрите. О княжне с княжичем я позабочусь.
Никто со старухой спорить не стал. Повела она княжеских детей в дальние клети, однако вскоре остановилась, свечу Любаве отдала и сказала:
— Дальше без меня идите, чтоб и я вашего места не знала. Перун и Мокошь да не оставят вас, любые мои!.. Не поминайте лихом старую Марфу, коли не свидимся больше.
Сестра с братом, хоть и страшно им было одним оставаться, послушались ключницу. Любава, крепко держа брата за руку, в другой свечу сжимая, направилась узким проходом в самый конец подземелья. Здесь, похоже, давно уже никто не бывал. Кое-где с низкого свода гроздьями свисала паутина, земляной пол холодил босые ноги, затхлым воздухом трудно дышалось… Заприметив дощатую дверь, Любава толкнула ее плечом. За дверью совсем крохотная клеть оказалась, в такой и не спрячешься. Собралась княжна дальше идти, но Владий остановил:
— Смотри, Любавушка, как перстень засветился! — И в самом деле — голубой аметист на раскрытой ладони Владия сверкал, словно в солнечный луч попал.
Любава свечу прикрыла, чтобы проверить, не от нее ли? Нет, сам камень светился, изнутри горел.
— Отец сказал, что он чародейский. Может, подсказать нам укрытие хочет?
— Давай-ка проверим.
Они вышли из клети — и аметист потух. Знать, правильно решили: перстень в клеть зовет. Не раздумывая более, вернулись, дверь за собою закрыли, да подпереть ее нечем. Что ж, если враг найдет их здесь, то никакие подпоры все равно не спасут.
— Что это? Слышишь?! — насторожился Владий.
— Слышу…
— Волки подвывают, да? Откуда они здесь?
— То не волки, братец, волкодлаки. Нашли-таки наше убежище, окаянные. Что ж теперь будет…
А было жутко и кроваво. Оборотни, чуя приближающийся рассвет, зверствовали безумно, торопясь насытиться сладкой человеческой плотью. Острый волчий нюх безошибочно выводил их к бабьим тайникам. В один-два рывка выволакивал волкодлак свою жертву из укрытия клыками драл ей горло. Тут поспевали другие, на кусет раздирали, заглатывая без разбору мясо, кости, клочки одежды. Бабьи вопли и волчьи рыки все яснее слышны становились в закутке, где прятались Любава и Владей.
Опустившись на земляной пол, княжна прижала к себе братца и молча ждала страшной смерти.
— Как дальше поступим, князь? — спросил воевода Гурий, входя вслед за Климогой в малую горницу. — Дворец и крепость в наших руках. Как ты и хотел, до зари управились. А утром что ждет нас?
Климога уже вполне оправился после напугавшей его до дрожи встречи с мертвым Светозором. По-хозяйски пройдясь по горнице, окинув довольным взглядом большую карту Синегорья, он усмехнулся и ответил:
— До утра еще время есть, Гурий. Тебе того времени в самый раз хватит, чтобы в засадную сотню гонца послать. Пусть на словах передаст дружине: в городе зверствуют волкодлаки, князь Климога, спасая брата, вступил с ними в неравный бой, битва идет уже во дворце, погибли многие. Пусть замыкают город в кольцо, пусть нещадно бьют оборотней и берендов, которые тех оборотней в Ладор привели!
— Значит, князь, берендов тоже на убой отдаешь? — удивился Гурий. — Ты им другое обещал… Впрочем, воля твоя.
Воевода вызвал гонца, повторил ему слова Климоги, приказал спешить. Затем вновь у князя спросил:
— В крепости люди видеть могли, что не одни волкодлаки дворец приступом брали. Как объяснишься, когда разговоры об этом пойдут? Как ответишь на вопрос, почему столь вовремя здесь оказался?
— А вот, воевода, прочти! — Климога протянул ему пергамент со стола Светозора. — Мы здесь, ибо сам Светозор, беду чуя, о подмоге моей попросил. Кстати приказ сей, сам видишь! День не проставлен, зато печать на месте. Кто сомневаться будет в том, что по сему приказу я в Ладор поспешил? Удружил братец!..
Климога расхохотался, но затем резко оборвал смех, ударил кулаком по столу.
— Ежели кто слово против скажет, пусть на себя пеняет — язык вырву! В Ладоре слухачей моих немало, донесут о смутьянах в момент. Скажи лучше, сколько твоих латников, дворец бравших, живыми остались?
— Полтора десятка, князь. Люди проверенные. Знали, на что идут.
— Тогда для них еще одно дело. Шепни им, чтобы тех берендов, которых увидят в крепости, прикончили тайком. Живой дикарь под пытками все расскажет, что видел, что делал. Ни к чему это нам, верно? А еще им скажи, что каждый награду получит, никого не забуду.
- Предыдущая
- 5/89
- Следующая
