Новая молодежная политика (2003-2005 г.г.) - Данилин Павел - Страница 5

Общего в этих высказываниях много. Единственное отличие – чиновник ставит себе это в плюс, а молодой человек уверен, что именно эти комитеты с их бюрократией убивают само понятие «молодежная политика». И согласиться необходимо именно с молодым человеком. Ведь если посмотреть, что же реального сделал тот же молодежный комитет в Новосибирске, то итог неутешителен. По словам Макиева, они «проводят молодежные концерты, соревнования и другие культурно-массовые мероприятия», однако это не является основным направлением. Основное, оказывается, – это развитие молодежного предпринимательства. «Правда, пока это сельское предпринимательство. Мы совместно изучаем район, в котором определяются приоритетные направления и экономически выгодные проекты. Ситуацию анализируют в администрациях города и области. И уже потом мы запускаем проект, в котором задействовано молодое поколение россиян», – отмечает Макиев. Что ж, похвально, конечно, но уж больно это напоминает целину с одной стороны и хлебные местечки для «своих» – с другой. Простой вопрос – что такое молодежное предпринимательство и чем оно отличается от взрослого, ставит в тупик любого. А ведь Новосибирская область, по мнению ряда специалистов, – одна из лучших в России по организации «молодежной политики». Что творится в других регионах, представить сложно. Соответственно глава Министерства экономического развития и торговли РФ Герман Греф, отказав Александре Буратаевой в продлении ФЦП «Молодежь России» еще на пять лет, поступил совершенно правильно. Расходовать деньги впустую бессмысленно. Хотя, конечно, не надо думать, что теперь, после того как ФЦП закрыта, умрут такие организации, как «Молодежное Единство», «Наши», ВАЛ и подобные. Они и до этого основные финансы получали за рамками вышеупомянутой программы.

Необходимый вывод из всего этого: среди политической элиты сейчас никто не знает того, что такое молодежь. Равно как никто не знает, как с этой молодежью себя вести, хотя все говорят о необходимости некоей абстрактной «молодежной политики». Здесь снова не обойтись без академизма. Молодежная политика – это система государственных и общественных мер, направленных на осуществление социальных программ, поддержание доходов, уровня жизни, обеспечение занятости, предотвращение социальных конфликтов молодежи. То есть это глобальные задачи, которые должны в идеале решаться властью вместе с обществом. Однако в этой книге мы не будем говорить о молодежной политике. Цель – показать, что такое «молодежь и политика», каковы формы участия молодежи в политической жизни, как и почему образуются, как функционируют молодежные движения, насколько они самостоятельные политические акторы, а насколько подвержены влиянию и могут быть использованы другими игроками.

СССР развалился, и, как и все остальное население, молодежь училась выживать в новых условиях дикого капитализма. Страна погрузилась в хаос и разруху, при этом нет ничего удивительного в том, что интересы российской молодежи 90-х годов почти не отличались от интересов их сверстников в капиталистических странах после Второй мировой войны. Происходившая деполитизация или, лучше сказать, аполитичность молодежи полностью устраивала власть. Не зря «в 1993 году сетовали Зюганов с Макашовым на отсутствие в их рядах стройных колон молодежи»[7]. Молодежь не встала в октябре на защиту Белого дома и избранной власти, что позволило Борису Ельцину расстрелять парламент и провести свою конституцию при молчаливо-угрюмой пассивности всего населения.

Большинство молодежных движений того времени носили националистический характер, так же, как это было в Европе сразу после Второй мировой. Да и движений этих было – кот наплакал. Обращать на них внимание могла только прокуратура, и только тогда, когда те совершали резонансные преступления. Что же касается партий, то они, как уже говорилось выше, молодежью не интересовались в принципе. Потом, когда партии окончательно превратились в олигархические заповедники или провластные конструкции, молодежь стала тем более не нужна. Выборы вполне нормально проходили и без ее участия, а аполитичность «недорослей» была только на руку властям и партиям, поскольку гарантировала если не спокойствие, то хотя бы отсутствие больших проблем среди молодежи.

Поэтому вплоть до последнего времени молодежь рассматривалась всеми политическими акторами лишь как демографическая категория, значение которой возрастало только в ходе избирательных кампаний. Ребят использовали для сбора подписей и для ведения агитации, при этом молодое поколение ничем для функционеров партий не отличалось от стариков и старушек. Старушки были даже предпочтительнее, поскольку им меньше платили. При учете особенностей электоральных баз практически всех партий молодежь также проигрывала пенсионерам, интересы которых намного более понятны как партийным лидерам, так и государственной бюрократии: и те и другие, по сути, сами старики. Молодежь же практически все время оставалась за бортом, и вспоминали о ней только во время тех редких избирательных кампаний, когда без голосов «недорослей» сделать было ничего невозможно.

Когда в ходе борьбы Бориса Ельцина с Геннадием Зюгановым в 1996 году стало очевидно, что именно голоса молодежи будут решающими, на привлечение этой части электората были брошены все усилия. Были проведены бесплатные концерты популярных певцов, направо и налево раздавались обещания, штаб Ельцина обеспечил массовое участие юношей и девушек в агитационной кампании, за что они получали пусть небольшие, но все же живые деньги. В результате пусть победа Ельцина и остается до сих пор спорной, осознание значимости молодежи как электората у политиков все же появилось. Это наглядно продемонстрировала следующая избирательная кампания – думская 1999 года.

СПС тогда сделал ставку именно на молодежь, в первую очередь на студенческую. За счет этого (хотя нельзя умалять фактор поддержки Владимира Путина, серьезные финансовые и административные вложения, правильную технологию ведения кампании, популистские заявления, направленные на малый бизнес, и другое), СПС получил рекордные для либералов 5677 тысяч голосов (8,5%), заняв четвертое место. В Думе у правых было 29 мандатов – 24 по федеральному списку и пять по одномандатным округам.

Однако даже здесь молодежь, хотя и активно участвовавшая в кампании правых и в столице, и в регионах, оставалась всего лишь объектом, а не субъектом политической жизни. Низовые уровни штабов в регионах действительно были заняты сплошь молодежью – стариков даже голосовать за СПС не заставишь, не то что агитировать. Многие мои знакомые работали в той кампании на правых, часть из них потом вступила в партию и двигалась вместе с ней… к закономерному краху. Работа на СПС велась, конечно, больше из коммерческих соображений, но идеологические мотивы также были довольно важны.

Союз правых сил позиционировался для студенчества как партия молодых лидеров – Бориса Немцова и Ирины Хакамады, как единственная сила, выражающая интересы студенчества, та, которая может дать им, студентам, путевку в жизнь. Немаловажным был экономический мотив: партия гарантировала, что создаст в стране такую экономическую ситуацию, при которой выпускники будут востребованы. Серьезную роль играли и эгоистические факторы – СПС преподносился как политическая структура, намеренная не допустить отмены отсрочек от армии. Агитация среди менее образованной молодежи велась исходя из главного посыла: «старикам пора прекратить управлять нами, дадим власть молодым»! На фоне вечно болеющего полумертвого Ельцина и обрюзгшего немолодого Примакова эта агитация оказалась понятной и доступной. Учитывая низкую политическую образованность молодежи, в то время озабоченной больше курсом доллара, а не тем, кто какой пост в правительстве занимает, понятно, почему такая тактика оказалась успешной.