Загадочный джентльмен - Хокинс Карен - Страница 14

• Предыдущая
• 14/59
• Следующая

Ривс нарушил царящую в библиотеке тишину:

– Уверен, ваша мать была бы счастлива, что ее вещи теперь в руках сына.

– Она была в Ньюгейте, Ривс! И никто не мог ей помочь. В том числе и те, кого она считала друзьями. Ее любовник. И даже тот, кто дал жизнь мне и Тристану. – Кристиан отмахнулся от возможных возражений: – Да знаю я, знаю. Отец, если он достоин так называться, может быть, и захотел бы ей помочь. Но он сам вычеркнул себя из ее жизни и был слишком далеко.

Ривс кивнул.

– Как бы то ни было, она осталась одна. Ей пришлось продать драгоценности, чтобы ее поместили в камеру, где было сравнительно сухо. Когда деньги закончились, мама продала одежду. Даже туфли! Она осталась в лохмотьях и ни – с чем.

К горлу подступали рыдания. По опыту Кристиан знал, что единственный способ успокоиться – это в который раз позволить боли и отчаянию опять всколыхнуть душу. Потом буря уляжется сама собой. Он сделал глубокий вдох и погладил письма, узел ленты, который она завязала собственными руками, простой жест принес ему некоторое облегчение. Ривс деликатно кашлянул.

– В письмах говорится о ком-то, кто повинен в ее злоключениях?

Кристиан помедлил с ответом.

– Есть письмо, отправленное неким Синклером. Оно почти как исповедь. Почерк выглядит нарочно искаженным буквы слишком высокие. Вот почему я думаю, что настоящее имя писавшего скрыто под вымышленным. Этот Синклер признается, что представленные Королевскому суду свидетельств против матери были ложными.

– Значит, кто-то упрятал ее за решетку, а потом начал каяться?

– Это было не раскаяние. Тон послания насмешливый. Думаю, его написали, чтобы жесточайшим образом поиздеваться. Письмо-то подлинное, а вот почерк подделан, и использовать его для своего оправдания в суде она не могла.

– Значит, никакого следа, ведущего к разгадке…

– Нет, след есть, и он ведет к герцогу Мессингейлу, деду леди Элизабет.

– Каким образом?

– Я показал письмо одному моему другу, большому знатоку всяких посланий.

– Милорд… – Ривс нахмурился. Кристиан фыркнул:

– Он сочиняет подложные письма, один из лучших в своем деле.

– Ах так!

– Он взял особый порошок и посыпал им письмо. И тогда мы увидели на бумаге слабый след букв. Это был оттиск фамильного кольца-печатки герцога Мессингейла. Письмо было написано в доме Мессингейлов!

– Понятно. А что сообщает мастер Уильям?

– Я отправил его на поиски священника, который посещал мать на смертном одре. Уилли едет сюда. Похоже, он узнал что-то важное, подкрепляющее мои подозрения насчет герцога.

Ривс поджал губы.

Полагаю, нет смысла пытаться уговорить вас искать другой способ проникнуть в дом герцога, нежели с помощью леди Элизабет?

– Нет. Герцог – настоящий затворник. Леди Элизабет – моя единственная надежда. – Кристиан захлопнул крышку шкатулки и осторожно вернул ее на место в ящике письменного стола. – У меня нет пока решающих доказательств. Признаю. Но чем тщательнее я пытаюсь отделить зерно истины от плевел, тем чаще мысленно оказываюсь на пороге дома Мессингейлов. – Кристиан сурово посмотрел на дворецково. _ Он явно замешан в этой истории. Остается выяснить подробности.

– Это дело чрезвычайно трудное и деликатное, милорд.

– Вы и понятия не имеете, насколько трудное! Но я не остановлюсь, пока не докопаюсь до сути. Я узнаю правду, всю, целиком.

Он задумчиво провел пальцем по выщербленному ребру шкатулки. Наверное, разгадка близка, но хитросплетения лжи в течение многих лет скрывали ее от пытливого взгляда. Но он сорвет паутину. Он должен сделать это ради матери. Вспомнив, что дворецкий наблюдает за ним, Кристиан деланно улыбнулся:

– Вот теперь пора на отдых. Каждый четверг леди Элизабет отправляется в парк на конную прогулку.

– Вы ведете наблюдение за ее домом?

– Я и еще куча решительно настроенных поклонников. Леди весьма богата. Вот не ожидал, что именно сейчас ее решат вывести в свет. – Кристиан пожал плечами. – Впрочем, какой прок от плана, если не умеешь вовремя подогнать его под новые условия?

– Да, милорд. Вижу, что именно умение приспособиться к обстоятельствам и хранило вас все эти годы. Однако мне остается лишь гадать… что будет, если показные ухаживания вызовут у леди Элизабет ответные чувства к вам? Вы порвете отношения?

– Видели бы вы ее вчера, так знали бы – она не из тех, что позволяют себе бездумно влюбиться. Поэтому, невзирая на мои намерения…

– Надеюсь, это так, милорд. – Ривс направился к двери. – Распоряжусь, чтобы вашу спальню приготовили немедленно, раз уж вам рано вставать. – Поклонившись, Ривс вышел.

Кристиан ждал, пока за дворецким не затворится дверь. Потом он с тяжелым вздохом закрыл ящик, погладив еще раз напоследок крышку шкатулки. Здесь находится тот, кто предал мать, – осталось протянуть руку. Кристиан чувствовал в себе небывалую силу, которая поможет победить того, кто обездолил его и поверг его семью в прах.

Он обрезал кончик сигары и взял огниво. Откинулся в кресле, положив вытянутые ноги на маленький столик. Пройдет неделя, другая. Что они принесут? Похоже, всю жизнь, начиная с десятилетнего возраста, он шел к этому решающему моменту. Он насладится этим поединком умов, положит душу и тело на алтарь победы.

Кристиан выпустил колечко дыма, наблюдая, как призрачный круг взмывает ввысь и медленно рассеивается. Час был поздний, но он вовсе не чувствовал усталости. Внутри все ликовало. С тем же самым ощущением он, бывало, скакал на лошади навстречу приключению. Копыта выбивали громовую дробь, на боку болтались шпага и пистолет, а впереди маячила карета с толстым богатым джентльменом внутри. Только на сей раз его оружием станут не шпага и не пистолет, но ум, а также невольная помощь одной прекрасной дамы.

К собственному изумлению, Кристиан вдруг улыбнулся. Откинув голову на высокую спинку кресла, он выпустил еще одно дымовое кольцо, побольше. Серебряный круг лениво плыл по воздуху, поднимаясь к потолку. С минуту его хорошо было видно на фоне горчичного цвета краски, а потом он исчез. Кристиан довольно кивнул. Он готов. Время пришло – его время.

Так пусть грянет битва.

– Ты только посмотри! – Бет кружилась по комнате, и юбки с шелестом взлетали вверх. Она улыбнулась горничной. – Мне так нравятся эти новые платья!

Особенно приятными ей показались цвета – нежно-голубой и кипенно-белый, насыщенный розовый и бледно-зеленый. Они оттеняли ее природные краски, и она чувствовала себя свежей, как весенний воздух.

Анни фыркнула:

– У вас достаточно платьев для приданого, да только вам оно не нужно.

– Нужно. Только время еще не пришло.

– Никак не возьму в толк, отчего вы не хотите выйти замуж как можно быстрее, – сказала Анни. – Нелегко подцепить хорошего мужчину. Я так хватаю их где только встречу.

– Вот почему ты побывала замужем уже четыре раза.

– Пять, считая того датчанина, что я встретила в Шривс-порте. – Анни задумчиво выпятила губу. – Я нечасто его вспоминаю, ведь он умер на следующий же день.

Бет развеселилась. Она наняла эту непреклонную Анни вопреки желанию мачехи и ни разу не пожалела об этом. Шарлотту бесила и угнетала ее прямолинейность и манера говорить то, что она думает. Временами горничная могла позволить себе весьма нелицеприятные замечания – по меркам принятых в обществе правил, и, уж конечно, она отличалась чудаковатостью. Долговязая и неуклюжая, с квадратным мужеподобным лицом в обрамлении невероятно рыжих кудрей, эта женщина творила чудеса с иголкой и ниткой. Еще она обладала незаурядным талантом укладывать длинные золотистые волосы Бет в затейливые прически, фасон которых вряд ли кому удалось бы повторить. В общем, эта горничная оказалась просто находкой, и не важно, как она себя при этом вела.

• Предыдущая
• 14/59
• Следующая