Тайна Нереиды - Алферова Марианна Владимировна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/93
• Следующая

– Мы завтра уйдем на фронт, – сказал один.

– Мы будем убивать, – добавил второй.

– Кого? Таких же людей… Простых ребят. Жены и матери будут ждать их домой и не дождутся. Сотни сирот будут проклинать нас в далекой Бирке.

– А мы могли бы построить тысячи домов и посадить тысячи деревьев.

– Могли бы…

– Как можно убить человека? Не могу представить. Смотрю на свои руки и не могу этого представить. Во имя чего я должен лишить другого жизни? В детстве мать целовала его, укладывая спать. Потом он учился, мечтал стать моряком. Сейчас девушка ждет его, уже приготовила платье для свадьбы. А я убью его, и свадьбы не будет. Невеста наденет траур вместо свадебного наряда, а его мать сойдет с ума, получив «похоронку». Его дети никогда не родятся. Я оборву бесконечную нить… Но кто я такой, чтобы вершить такое?

– Вики клялись уничтожить Рим. Мы будем убивать во имя Рима.

– Ложь! Нас столкнут лбами с такими же молодыми ребятами и мы будем убивать, спасая свою шкуру. Снова и снова.

– Это ужасно.

– Риму будет стыдно.

– Бедный Рим…

– Мы любим Рим…

– Но если любишь, разве можно убивать? Неужели нельзя ничего сделать, не убивая?!.. Дайте мне еще выпить, или я сойду с ума!

– Говорят, викам нравится убивать… У меня все горит внутри, о боги… боги… Да что ж такое!.. Еще вина!

– Вики – звери. Все говорят, что вики звери.

– Их заставили отведать кровь, и они стали зверьми. И нас заставят отведать кровь.

– Вранье… Мы поедем в Бирку и спросим: зачем воевать? Разве кому-нибудь из вас нравится по-звериному пить человечью кровь и есть человечье мясо? Они не могут сказать «ДА», никто не может ответить «ДА» на такой вопрос.

– Не говори ерунды. Нас не пропустят к викам. Нас отдадут под суд и приговорят к смерти за дезертирство.

– А может в самом деле бежать? Мы можем бежать…

– Но куда… Куда убежать от Рима?…

– Нас уже приговорили к смерти! К своей, к чужой – все едино. В чем наша вина? В чем мы виноваты?!

Их речи становились все бессвязней, в голосах проступала неизбывная грусть. Они подходили к кратеру и вновь наполняли кубки. Но каждый глоток лишь усиливал отчаяние. Война казалась все более бессмысленной. Они кричали от непонимания, как от боли, мысли о будущих смертях сводили их с ума.

Кратер с разбавленным вином опустел, и смолк разговор. Один за другим легионеры стали выходить во двор. И вот уже вся когорта стоит вокруг огромного, отделанного мрамором колодца, глядя на неподвижную изумрудную воду. А потом они бросились в колодец. По очереди. Все до единого. Никто не крикнул. Стояла поразительная тишина, слышались только всплески – один за другим. Вода сомкнулась над их головами и на мгновение сделалась густой и пурпурной, как кровь. Но когда взошло солнце, поверхность колодца вновь была покойна и зелена.

Юний Вер открыл этим ребятам на мгновение божественную мудрость, и их человеческие сердца не выдержали.

Когда Корнелий Икел вернулся, старинная крепость была пуста. Лишь маленький мальчик стоял во дворе.

– Где легионеры? – спросил трибун.

– Там, – ответил мальчик и указал на изумрудную поверхность воды. – Они все там. Ушли.

Утром, сквозь сон, Элий услышал, как в дверь кто-то грохочет кулаком.

– Эй, квирит, – рокотал за дверью германец. – Это я, Ганс, хозяин. Спускайся вниз, завтрак готов.

Элий бы предпочел, чтобы хозяин был не так услужлив. Тем более, что они с Летти заснули почти перед рассветом.

– Сейчас, – пробормотал римлянин в надежде, что хозяин уберется и оставит их в покое.

Но от Ганса было не так-то просто избавиться.

– Спускайся, – рокотал он за дверью. – У меня есть прекрасное пиво. Варю по собственному рецепту.

– Спустись, – прошептала Летти и повернулась на другой бок. – А то он не отстанет. А я еще часок вздремну.

И она сладко зевнула.

– Ладно, я сейчас выйду, – обреченно пообещал Элий и спустил ноги с кровати.

С тоской глянул на сапоги с высокими голенищами. Шнуровать их нужно как минимум минут пять. Иногда его это так бесило!

Ганс усадил Элия за столик возле стойки и поставил перед гостем глиняную кружку с пивом. Кроме них в зале еще почти никого не было, лишь старик-ветеран сдувал пену со своей кружки и, предвкушая, жмурил глаза. Завсегдатаи соберутся позднее, чтобы промочить горло да послушать, о чем болтает старинный радиоприемник, укрепленный над дубовой стойкой. Ганс был точно таким, каким Элий его представлял – в красной рубахе, со светлыми, заплетенными в косы волосами, никак не меньше шести с половиной футов росту.

– Купил грузовик? – поинтересовался Элий.

– Купил, как же… По дороге какой-то тип меня ограбил. Хиляк, вроде тебя, но в лапе «парабеллум» зажат, с таким не поспоришь.

– Может, я и не здоровяк, – отвечал не слишком любезно Элий. – Но если начнем состязаться в силе рук, я могу тебя побороть.

– Ты – меня? Да ни в жизнь!

Старичок-ветеран, который судя по всему, никогда не покидал таверну, захихикал.

– Именно, – кивнул Элий. – Но у меня нет обыкновения бороться просто так.

– Да изволь. Я бедняк, что ли? Можно подумать, что денежки водятся только в Риме! Что поставишь?

Элий вытащил из кармашка на поясе золотой хронометр.

– Отлично! Эй, Хильга, – хозяин повернулся к своей женушке, – принеси-ка бочонок, в котором мы держим всякие штучки, которые мне гости проиграли. Подберем что-нибудь для заклада.

Хильга принесла бочонок величиной в пол амфоры [57], и, вытащив пробку, высыпала на стол содержимое. Были тут золотые кулоны, броши, шитые золотом кошели, пара хронометров поплоше, чем у Элия, серебряная статуэтка Марса, и среди всего этого добра – серебряный значок когорты «Нереиды» на кожаном шнурке. Элий тут же схватил значок.

– Откуда у тебя это? Тоже выиграл? – он сжал фиалу так, что побелели костяшки пальцев.

Хозяин кашлянул.

– Не то, чтобы выиграл. То есть не выигрывал… А… так получилось. Приехал парень из Рима и сгинул. А вещицу эту оставил вроде как на сохранение.

– Давно он был здесь?

– Да почти что месяц назад. Как ушел к «Колодцу Нереиды», так и не возвращался. Вместе с Магной они и исчезли.

– Магна – это проводник, – пояснила Хильга. – Да я тебе о них говорила.

– Боевая была девица, и сильнющая, как мужик, – добавил Ганс. – А тебе что, этот значок знаком?

– Эта вещь принадлежала моему другу.

– А, – понимающе кивнул Ганс. – Фиалы Третьей войны ценятся недорого. Но эта – редкость. Это фиала «Нереиды»…

Элий положил значок на стол. Сомнений не было, Юний Вер побывал здесь и сгинул в таинственном колодце.

– Фиала и будет закладом.

– А если твой друг явится? Я сберечь ее должен, – заерзал на скамье Ганс. – А впрочем… давай. Из колодца никто еще не возвращался.

– А спускались туда? – спросил Элий равнодушным тоном.

– Ха… Бывали всякие. Мало ли тронутых.

Они сплели правые руки, ухватившись левыми за край стола. Ганс кряхтел, набычившись, жилы на лбу его вздулись, но устоять смог лишь три-четыре секунды, не более. Элий положил его руку на стол. Старичок изумленно крякнул, а Хильга завопила, что это ошибка, и такого быть не может. Так орала и махала кулаками, будто сама собиралась бороться с Элием. Решили помериться силой вновь. Ганс проиграл еще быстрее. Растерянно моргая, Ганс потрогал руку Элия.

– Ты часом с акробатами прежде не выступал? – поинтересовался он, отдавая выигранный значок и в придачу пару золотых браслетов за второй тур.

– Он бывший гладиатор, – сообщил старичок и хитро подмигнул Элию.

– Так что ж ты молчал, скотина! – Ганс в гневе наградил ветерана изрядным тычком. – И я еще поил этого проходимца пивом! А!? – Неясно, кого он имел в виду под словом «проходимец»: старика или самого Элия. – С гладиаторами дела нельзя иметь. Они все что угодно учинить могут. Небось, ты желание себе такое загадал, чтобы во всех состязаниях побеждать? А?

• Предыдущая
• 48/93
• Следующая