Тайна Нереиды - Алферова Марианна Владимировна - Страница 35

• Предыдущая
• 35/93
• Следующая

– Врешь, прозрачный! – зарычала Клодия и хотела схватить его за горло, но рука прошла сквозь сотканное из воздуха тело. – Нет уж! Что вас всех за ноги вытащили! А я не уйду! Пусть желания не исполняются – мне все равно. Я буду драться. Слышишь? Я все равно буду драться! И это мое желание, которое я сама исполню.

В префектуре вигилов царил хаос. Будто небо рухнуло на землю, а потом они на пару обрушились в Тартар. Титаны восстали, и души умерших хлынули назад, в мир.

Курций взъерошил волосы и тупо уставился в стену. Вигил с красным потным лицом что-то толковал ему про хлебные очереди, о пропаже людей и отлове котов. Курций не слушал. Стол перед ним был завален жалобами. Кого-то вигилы схватили, не разобравшись, и сделали «тест на гениальность» – то есть надрез на руке. Человек стал вырываться, и ему перерезали вену. Пришлось срочно вести глупца в Эсквилинку. Теперь пострадавший подавал на вигилов в суд. Хуже всего, что этот тип оказался человеком – кровь его была обычной, без платинового ореола. Почему вигилам так захотелось провести тест? Гораздо проще снять у подозреваемого отпечатки. У гениев их нет. У большинства кожа на пальцах совершенно гладкая. У некоторых, правда, есть подобие отпечатков. Но это лишь хаотичный пунктир без всякого закономерного узора. Однако и вигилов можно понять. Сейчас многие в опасности. Хорошо, если твой бывший гений оборотился котом. Когда он явится к тебе в подобном обличье, все, чем ты рискуешь – это быть исцарапанным. А мисочка молока или сырая рыбка, брошенная у порога, вполне примирят вас, даже если прежде вы не дружили. Ну а если гений принял человечий облик? Что тогда? Хорошо, если он станет твоим клиентом и униженно попросит о помощи. Но гении не предсказуемы! На стол Курция непрерывным потомком сыпались жалобы. У кого-то выпотрошили банковский счет. У кого-то обокрали квартиру, вытащив из тайника ключи. Беда была в том, что гении знали о своих подопечных все. Тут бесконечный простор – от примитивных краж до утонченного шантажа.

Адвокаты вопили о нарушениях прав человека, а Курцию хотелось послать всех подальше вместе с их гениями и их котами. Пусть делят то, что прежде принадлежало одному, пополам, как советую Сивиллины книги. Люди, будьте так добры, поделитесь с бывшими небесными патронами! Разумеется, так не получится. Большинство гениев будет истреблено, остальные затаятся и озлобятся.

Но это будет потом. Пока Курция занимают беспорядки в очередях за хлебом, обилие попрошаек, жуликов и убийц. А так же очереди за получением временных удостоверений, нехватка бланков, нехватка вигилов для проведения регистрации…

У дверей возникла возня, послышались крики – кто-то пытался без очереди прорваться в таблин. И вдруг чудовищный, совершенно невозможный визг – так безголосые звери перед смертью обретают голос, чтобы один-единственный раз крикнуть от страха и боли.

Курций рванулся к дверям. Но было поздно. Толпа отхлынула. На полу в луже крови и платины корчился гений. Тело еще конвульсивно дергалось, но глаза уже закатились, и рот оскалился в предсмертной гримасе. Лицо знакомое… Курцию показалось, что он смотрится в зеркало… о боги… да это же его собственный гений! Только лицо молодое – как у мальчишки. Но Курций и сам не считал себя стариком. Вигил склонился над умирающим. В правой руке тот держал какую-то бумажку. Вернее – обрывок. Саму бумагу выдрали и унесли. Вигил осторожно извлек клочок из судорожно сжатых пальцев.

«…уфину известно, что…

…теперь мож…

…ить.», – разобрал вигил.

Первый отрывок можно было расшифровать как: «Руфину известно, что…» Остальное расшифровке не поддавалось. Гений Курция хотел о чем-то предупредить своего бывшего подопечного. «Теперь можно…» Что можно? Что?

– Хотел пролезть без очереди, вот беднягу и пришили, – прокаркал над ухом вигила какой-то гений.

– Задержать всех, кто был в приемной, – приказал Курций.

Запоздалый приказ. Ясно было, что убийца уже ускользнул.

Гений дернулся последний раз и затих. Курций отвернулся. Было очень больно. Будто его самого пырнули ножом. И что-то в нем умерло. Что-то такое, о чем он прежде не догадывался. И теперь уже никогда не узнает, каково было предназначение его души. Он остался один-одинешенек на земле. Гений его покинул.

Элий в это утро проснулся поздно. Какая непростительная роскошь – транжирить на сон драгоценное утреннее время. Однако дрему нелегко сбросить, хотя солнечные лучи давно заливают спальню. Элий протянул руку, надеясь коснуться волос Летиции… Но кровать была пуста, и простыни успели остыть. Минутное раздражение… или смутная тревога… что-то нехорошее, как привкус во рту после вечерней пирушки… Элий поднялся, накинул тунику. И тут услышал шаги на лестнице. Шаги Летиции – безошибочно он узнавал ее походку. Но она была не одна: кто-то шел за нею. И не один… Вместо того чтобы рвануться к двери, Элий опустился на кровать. Дверь в спальню распахнулась, и на пороге в самом деле появилась Летиция в халате из махрового хлопка. С влажных волос на лицо стекали капли воды. А за спиной ее маячил незнакомец – низкорослый, тощий, левой рукой он вцепился юной женщине в волосы, правой приставил к горлу пленницы нож. Так вдвоем, ступая шаг в шаг, они вошли в спальню и остановились. Летиция не отрывала взгляда от Элия. «Спаси!» – будто кричал ее полуоткрытый рот. Еще один незнакомец, куда крупнее первого, протиснулся в спальню и встал подле кровати рядом с Цезарем. Обнаженный клинок в его руке рассыпал по маленькой комнате сверкающие блики.

Элий не двигался. И не издавал ни звука.

Тогда появился Гэл. В темном плаще из грубой ткани: будто нарочно избрал наряд плебея, тогда как его бывший подопечный щеголял в пурпуре. Гэл не мог разглядеть лица Цезаря – солнечные лучи били гению в лицо. Гений заговорил:

– Видишь ли, Цезарь, ты парень несговорчивый, а нам, гениям, сегодня надо провернуть одно дельце… ну может не за один день, может за месяц, за два… Но сегодня мы начинаем. И твое сотрудничество нам необходимо. Летиция уйдет с нами. А вместо нее останется не менее прекрасная женщина. – Гэл повернулся и щелкнул пальцами. В комнату вступила юная женщина в платье из белого виссона. Очень-очень похожая на Летицию. Эта лже-Летти задорно улыбнулась и подмигнула Элию.

– Миром будут править гении. Это желание для нас когда-то исполнил Хлор. И вот мы решили его осуществить.

– Для вас ли… – бесцветным голосом произнес Элий и отвернулся.

– Если ты нас предашь, настоящая Летиция умрет. Так что тебе придется выполнить нашу маленькую просьбу. Ведь ты все сделаешь для спасения любимой жены.

– Разумеется, – отвечал Элий.

Правая рука его взметнулась. Сверкнуло в солнечном луче лезвие кинжала. Коротышка, что держал Летицию, схватился за шею и, хрипя, стал валиться назад. Летиция отскочила к стене. Элий рванул пурпурную драпировку кровати и одним движением замотал в ткань стоящего рядом гения. Прежде чем тот догадался, что же произошло, его меч оказался в деснице Цезаря. Бывший гладиатор вонзил клинок в копошащийся тряпичный кокон. И тут раздался выстрел. Стреляла Лжелетиция. И промахнулась. То ли дрогнула рука гения, то ли клейменное желание вновь защитило – пуля угодила в оконное стекло. Элий ринулся на нее. Меч вошел гению его жены под левую грудь. Лицо ее мгновенно сделалось белым, прозрачным, будто слепленным из утреннего тумана, побелели даже волосы, а вокруг головы засветился платиновый ореол. Элий застыл… Несмотря на все эти нечеловеческие метаморфозы, сходство с Летицией было поразительным. И Элию показалось, что он пронзил мечом собственную Летти. Элий выдернул клинок. Красная с платиновым ореолом кровь брызнула на стену и пол. Раздался крик. Элий повернулся. Летиция, бледная, как ее бывший гений, медленно оседала на пол. Цезарь перемахнул через кровать, что разделяла его и Летти, обнял юную женщину и прижал к себе. Воспользовавшись внезапным замешательством, Гэл бросился вон из спальни.

• Предыдущая
• 35/93
• Следующая