Тайна Нереиды - Алферова Марианна Владимировна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/93
• Следующая

Гений Икела! Гений трибуна погибшей когорты. Вот кто должен знать тайну «Нереиды»!

Гений Икела (Гик, надо полагать) больше не обращал внимания на больного оборванца. Гик задержался у лотка, перелистал номер «Акты диурны», купил и двинулся по улице быстрым шагом. Вер, заковылял следом, кусая губы и обливаясь потом. Но, несмотря на все усилия, отставал все больше и больше.

Он понял с тоскою, что вот-вот потеряет Гика из виду, когда из-под арки выскочили двое. Один огрел гения дубиной по голове. Второй тоже ударил (кулаком или ножом – с такого расстояния Вер не мог разглядеть), подхватил обмякшее тело и потащил под арку. Вер кинулся бежать, позабыв, что бежать не может. Споткнулся, ударился больным боком о базу статуи и ослеп от боли. Очнулся уже на мостовой, привалившись спиной к граниту. Подле него на корточках сидел юноша лет шестнадцати. А немолодая женщина поливала голову Вера водой из пластиковой бутылки.

– Ты болен, доминус, – вздохнула женщина. – Я вызвала «скорую».

– Не надо. – Оттолкнувшись от мостовой, Вер поднялся рывком.

Неловкое движение вызвало новый взрыв боли, но Вер превозмог, до крови закусив губу. Несколько мгновений он стоял, широко расставив ноги и пьяно пошатываясь. Боль накатывала, как волны морского прилива, норовя утопить. Но Вер устоял, взял из рук юноши шляпу, нахлобучил на самые глаза и двинулся дальше. Юноша пошел следом. Вер обернулся и махнул в его сторону палкой.

– Пошел вон!

Тогда юноша наконец отстал. Вер озирался по сторонам, боясь, что может не узнать арку, под которую двое затащили Гика. Но узнал легко. Ибо след был материален. Капли крови рдели на мостовой. Пурпурная частая дорожка вела в глубь двора. А рядом с пурпурными в мостовую вплавились сверкающие белые капли. Вер завернул во двор. Гик лежал возле мраморного фонтана, неестественно вытянувшись и выбросив вперед руку, будто хотел взмыть в небо по старой памяти, но не взлетел, а рухнул на камни уже навсегда. Двое убийц склонились над ним. Один зачем-то тряс неподвижное тело, а второй ножом пытался соскрести с камней платиновые брызги.

– И зачем я тебя послушал, идиот! Я же говорил, не получится, – бормотал человек с ножом.

– Не получилось, – равнодушно подтвердил второй и пнул неподвижное тело.

– Глянь, еще один… – убийца заметил Вера.

Выставив руку с ножом, парень двинулся на бывшего гладиатора. Он был почти мальчишкой, на верхней губе слабо пробивался пушок. Губа была короткой и не могла прикрыть длинные передние зубы. Вылитый заяц. И глаза тоже заячьи, бесцветные, косо прорезанные.

– Что тебе надо, придурок? Валил бы ты отсюда, – прошипел Заяц.

Вер не двигался.

Тогда убийца ударил. Но рука его странным образом взлетела вверх, а нож, выбитый ударом палки, вонзился в стену. В следующее мгновение палка, описав дугу, грохнула незадачливого потрошителя по темечку. Парень, захрипев, повалился в ноги Веру. Его сотоварищ не стал дожидаться расправы, кинулся к наружной лестнице, птицей взлетел на верхний этаж, а оттуда – на крышу. Пробежал, громыхая сандалиями по черепице, спихнул кадку с цветами, перепрыгнул на соседний балкончик, смел веревку с бельем, и, закутанный в простыни и почти ничего не видя, нырнул на чердак, сопровождаемый хлопаньем голубиных крыльев и женскими воплями.

Едва убийца скрылся, как дверь на втором этаже отворилась, и на террасу выглянул дородный мужчина лет сорока.

– Опять гения убили. – Он с любопытством разглядывал неподвижное тело. – Вчера в соседнем дворе ночью одного прикончили. А сегодня уже днем зарезали. Ну и дела!

– За что их убивают? – спросил Вер. – Мстят?

– При чем тут месть? – фыркнул мужчина. – Говорят, если их убить, платиновое сиянье из них льется настоящей платиной. Чем мучительнее смерть, тем больше платины. Видишь на камнях белое? Из-за этих клякс и гоняются за ними. А вигилы не особенно шустрят. Пойду-ка возьму нож, поцарапаю платину, пока «неспящие» не явились.

Вер склонился над гением. Тот был еще жив. Тяжелое хриплое дыхание вырывалось из груди. Странные чувства охватили Вера. Надо же! Чувства! Раньше и одно-то вылуплялось с трудом. А теперь – и досада, и обида, и жалость – все вместе. И Вер никак не мог в них разобраться.

– Вызови «скорую»! – крикнул он мужчине вдогонку. – Этот парень жив.

Но мужчина уже скрылся в доме. Элий остался сидеть возле раненого. «Мне нужна твоя тайна, гений… не уходи… ты должен мне рассказать, что произошло тогда в подвале», – мысленно обращался Вер к умирающему. Судорога пробежала по телу Гика. Он силился приподняться, но не мог.

Послышался шорох шин: мигая синими огнями, под арку вкатилась громоздкая машина «скорой». Первым из машины выпрыгнул вигил в красно-серой форме. Уже дней десять как они непременно сопровождали медиков.

– Положение так себе, – неопределенно протянул вигил, склоняясь над раненым. – Гений. По платине в крови видно. – Он тронул пальцами белую кляксу. – Из-за них у нас столько мороки! Работы в два раза больше, а зарплата та же. В Иды обещали оплатить сверхурочные, но ничего не дали. И неведомо, получим ли в Календы. Власти делают вид, что ничего не замечают.

– Опять гений? – крикнул городской архиятер [10], вытаскивая носилки. – И чего их на землю потянуло? Теперь куда ни плюнь – всюду гений.

– Я бы мог заплатить… – неуверенно предложил Вер.

Вигил с сомнением оглядел заношенную тунику бывшего гладиатора, его матерчатые сандалии.

– Сестерции тебе самом пригодятся, парень. – Юния Вера он явно не узнал.

Архиятер загрузил раненого в машину. Гик был белее мела, в груди у него что-то булькало и хрипело.

– Советую основать фонд «В помощь бывшим гениям»! – крикнул медик на прощание. – К нам их привозят за дежурство штук по десять. Одних режут. Другие сами кончают с собой. Если дело так пойдет, скоро в Риме не останется ни одного гения.

Вигил хмыкнул, но гладиатор не нашел в этой шутке ничего смешного.

На углу Вер взял у торговца горячую лепешку с сосиской, хотя не мог есть, и купил у мальчишки-лоточника номер «Акты диурны» (полчаса назад Гик здесь покупал вестник). Вер уже собирался вернуться в свою нору, когда взгляд его упал на обложку толстого ежемесячника. На цветном фото красовался огромный колодец, облицованный серым мрамором. Не колодец даже, а целый бассейн. Вер почти механически взял ежемесячник, перевернул страницу и прочел надпись: «На первой странице обложки таинственный Колодец Нереиды».

Все поплыло перед глазами. Веру почудилось, что он видит рябящую на солнце воду и слышит неведомые голоса. По спине пробежал озноб – ни плащ, ни туника как будто не касались уже его плеч.

Вер перелистал несколько страниц. Ежемесячник сам открылся на нужной:

«В одной из крепостей Нижней Германии находится удивительный колодец…»

Сердце бешено заколотилось. Тело обдало сначала нестерпимым жаром, потом – ледяным холодом. Колодец Нереиды! Крепость… закопченный свод… отсвет факелов. И, пробиваясь сквозь биенье крови в ушах, долетел чей-то крик: «Не могу!» Память готова была проснуться. Он вот-вот вспомнит. Надо только добраться до этого колодца! Сейчас! Немедленно. Вер повернулся и зашагал к своему домику. Ему казалось, что он бежит. На самом деле он едва волочил ноги.

В спальне золотая чаша опять до краев была полна амброзией. Вер отрицательно покачал головой, уверенный, что неведомый даритель видит его жест. Зачем Веру амброзия? Пища богов приведет его на Олимп. Но Олимп не интересовал Вера.

Праздник Либерты Победительницы стали отмечать в Риме относительно недавно – около двухсот лет назад, когда запретили рабство, и Большой Совет, собравшийся на свое ежегодное заседание в Аквилее, принял «Всеобщую декларацию прав человека».

Этот день Элий хотел провести в одиночестве. С утра он ездил в Рим и присутствовал на жертвоприношениях в храме Либерты. На алтаре богини Свободы сжигали списки выкупленных из рабства на невольничьих рынках за пределами Империи, и сами счастливчики в белых туниках и шапочках, какие прежде носили вольноотпущенники, бросали на алтарь благовонные зерна. Авентинский холм и миртовые рощи вокруг окутались благоухающим дымом. В чаше факела, что сжимала Либерта в своей мощной руке, пылало оранжевое пламя. Ветер срывал его и уносил в ярко-синее небо над Римом.

• Предыдущая
• 11/93
• Следующая