Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 67
- Предыдущая
- 67/121
- Следующая
Марк посмотрел на нее с упреком, будто она сказала что-то неприличное.
– Его болезнь не лечится. И не спрашивай, чем он болен.
– Подожди. Тогда сделаем вот что. Завтра – последний день игр. Мы должны немедленно поехать в Рим и купить у Клодии клеймо для Гая. Мы успеем. У меня есть деньги. Надеюсь, их хватит…
– Прекрати! – Марк вскочил и схватил Фабию за руки.
– Почему? Я уверена, что у Клодии можно купить клеймо… а она обязательно победит… Она же побила Авреола. А все остальные не могут с ней сравниться.
Теперь Фабия заметила, что у Марка трясется голова, но не от немощи, а оттого, что он хочет отрицательно покачать головой и не может, будто чьи-то пальцы сжимают ему шею.
– Я не имею права, – наконец выдавил он.
– Это почему же? – изумилась Фабия. – Все имеют право, все, кого цензоры не занесли в гладиаторские книги. Я уверена, что твоего имени там нет.
– Там есть имя Гая. Оно занесено в самый черный, самый страшный список.
– Это невозможно… Кто его занес?
– Я. – Марк выпустил руку Фабии и вновь опустился на скамью. – Лучше сядь со мной рядом и посиди, полюбуйся на цветущие розы.
– Ты не хочешь его спасти? – Она осторожно присела на краешек каменной скамьи, все еще не желая смириться.
– Не могу. Он сам приговорил себя к смерти. И нас вместе с собою. Все, что нам остается, это смотреть на удивительные розы и наслаждаться их красотою. У нас появится иллюзия бесконечности прекрасного. И когда наступит последний час, мы будем помнить об этих удивительных минутах. Смертный час близок. Всемирный смертный час. Троя пала. Карфаген пал. И вот настал черед Великого Рима. – В голосе Марка Габиния послышались патетические нотки, заглушающие нестерпимую боль.
Актер вновь взял верх. Он говорил и любовался красотой своего голоса и удивительным тембром его звучания. И сожалел, что он уже не сыграет роль Траяна Деция – быть может, самую лучшую роль в жизни.
– Это я пожелал, чтобы Гай вернулся. Я купил клеймо у Вера. И вот – желание исполнено.
Налетевший ветерок качнул огромный алый цветок. И красавица роза вдруг ссыпала лавиной алые лепестки на дорожку, явив глазам жалкую нагую сердцевину.
– Как странно боги исполнили твое желание, – тихо сказала Фабия.
– Боги сделали, что я просил. Гай вернулся. И теперь мне больше нечего желать.
Обычно Марция просыпалась поздно. Но в это утро она проснулась на рассвете. Был странный звук – ей почудилось, что кто-то звал ее по имени. Но при этом ее имя звучало как чье-то чужое. И голос чужой, неприятный. В чем-то таком уверенный, во что Марции верить не хотелось. Она открыла глаза и только тут почувствовала холод – одеяло исчезло, она лежала на постели нагая.
Вновь раздался тот же глумливый и одновременно уверенный голос.
– А ведь ты ждала меня, Марция, ты шептала мое имя во сне. Ты желала меня.
Она повернула голову. Перед нею стоял Бенит, нагой и возбужденный. Он улыбался и смотрел на нее с видом победителя. Она испугалась, как девчонка, которую развратник подкараулил в темном саду. Рванулась встать, Бенит не позволил – навалился на нее, одной рукой обхватил ее, второй мгновенно накинул на запястья веревки. Напрасно она извивалась и пыталась вырваться. Не прошло и минуты, как руки ее были крепко-накрепко привязаны к изголовью. Почему она так унизительно слаба? Ведь она всегда почитала себя сильной…
– Приятно слушать, как ты зовешь меня снова и снова и губы твои шепчут:
«Бенит, любимый, приди ко мне…»
Он уселся на край кровати и медленно провел пальцем по животу и ниже, к лону. Она спешно сдвинула колени.
– Ты лжешь, – выдохнула она, вся дрожа.
– Нет, милая Марция, я никогда не лгу! Я говорю правду, и от моей правды у многих начинает свербеть во всех местах. И правда в том, что ты, Марция, потаскуха!
– На помощь! – заорала она и опять безуспешно рванулась. И вновь веревки опрокинули ее на постель.
– Кого ты зовешь, Марция? – Бенит недоуменно передернул плечами. – Может быть, Элия?
Он прекрасно знал, что Элия уже третий день разыскивают все вигилы Империи.
– Котт! – Марция надеялась, что старый слуга услышит ее.
Ее крик привел Бенита в восторг.
– Котт ушел за покупками, дорогая Марция. Он – образцовый слуга и не дрыхнет до десяти часов по утрам. Твоя служанка направилась к любовнику. Почему бы и нам не заняться любовью?
В этот раз Бенит говорил правду – никого не было в доме.
– Что тебе надо? Выкуп? Я заплачу… Отпусти меня… – попросила она заискивающе.
– Зачем отпускать? Неужели ты не хочешь заняться со мной любовью?
Почувствовать, что значит – объятия полноценного мужчины. После того как тебя обнимал безногий калека.
– Элий не калека…
– Ты хочешь меня и врешь, что не хочешь. Он раздвинул ее колени. Она почти не сопротивлялась. Бенит овладел ею грубо, стараясь причинить боль. Она закрыла глаза и замерла, кусая губы.
– Эй, так не выйдет! – засмеялся Бенит. – Так я могу трахать тебя три часа.
Представляешь, что станет с твоими руками?! Подыграй мне, красотка, и все кончится гораздо быстрее. Говорят, ты искусна в любви, Марция, и Руфин заплатил десять тысяч сестерциев за одну ночь с тобой.
Она вновь рванулась, будто не понимала, что у нее просто нет сил сбросить тело Бенита.
– Вот так-то лучше! Обожаю подобные фокусы! А ну еще раз! Еще разок, и я кончу! Ну!
Его смех, переходящий в визг, невозможно было слушать, и она бессильно щелкнула зубами, будто в самом деле надеялась укусить, пока его тело билось в сладострастных судорогах. Отфыркиваясь, он оттолкнул ее и поднялся.
– Давненько я не получал такого удовольствия. И ты тоже. Ты кончала раз десять, а после этого я сбился со счету. Признайся, с Элием у тебя ничего подобного не было? А? Признайся…
– Не было ничего подобного, – покорно подтвердила она.
Он стал одеваться.
– Развяжи меня, – попросила Марция.
– Нет уж. Зачем? Кто-нибудь другой развяжет. А меня здесь не было, дорогая Марция. Я тебе приснился. Кстати, ты кого-то ждешь? Кто-то должен прийти утром? Он обернулся к ней, и она увидела в руке у него кинжал. Кинжал Цезаря.
Бенит держал его, обмотав рукоять платком.
- Предыдущая
- 67/121
- Следующая
