Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/121
- Следующая
– Однако кулинарное искусство остается на высоте, – заметил Элий.
– Дорогой Гесид, ты у нас истинный талант, – тем временем говорил молодой поэт Кумий, отправляя в рот кусок заливной рыбы. – Это как в литературном творении – нельзя вставить ни единого лишнего слова. Надеюсь, ты читал мою прекрасную поэму? На прошлой неделе я прислал тебе три экземпляра. Кожаный переплет. Золотыми буквами вытеснено: «Кумий. Поэма с изнасилованием».
Верно, литератор надеялся, что кондитер зачитает все три экземпляра до дыр.
Гесид что-то промямлил про великолепный слог и возвышенный стиль. Было ясно, что ни одного экземпляра он не открывал.
– Нет там никакого возвышенного стиля! – воскликнул в гневе Кумий.
– Это сложнейшая и моя самая лучшая поэма о том, как три легионера во время Третьей Северной войны поймали на дороге пятнадцатилетнюю девчонку и принялись насиловать ее по очереди. А шлюха эта оказалась убежавшей из моря Нереидой.
Вер вздрогнул и пролил вино на тунику. «Нереида» – опять заколотилось сердце. Вер с ненавистью глянул на Кумия. Как этот мальчишка посмел сочинить такое про Нереиду?
– Девчонка трижды беременела от каждого насильника по очереди, и трижды у нее случался выкидыш. На каждой из дорог, ведущей в Рим, она закапывала по своему мертворожденному гению, и войска виков всякий раз поворачивали назад.
– Постой-постой, – вдруг подал голос гений кухни. – Что ты там насочинял?
Нереида родила гениев?
– Ну да… только мертвые… выкидыши… – Кумий приосанился, гордый своим невероятным вымыслом.
– Что за ерунда! Боги не рожают гениев. Это все равно, что львица родила бы собаку. Она могла родить либо бога, либо полубога, либо человека… Друг мой, надо знать законы генетики!
– Генетику я знаю не хуже прочих, – обиделся уумии. – Но у меня Нереида рожала гениев. Я – автор, волен придумать, что хочу.
– С тех пор как литераторам стали платить гонорары, они сделались совершенно несносными, – заметил Элий, причем достаточно громко.
Лицо Кумия пошло пятнами. Но широкая пурпурная полоса на сенаторской тоге Элия не позволяла литератору пустить в ход все свое остроумие. Ежегодно сенат вручал высшую Вергилиеву премию за литературу – золотую статуэтку и приз в сто тысяч сестерциев. Во время обеда поэт уже дважды успел намекнуть, что в этом году он надеется получить премию сената за вышеназванную поэму. Тем более что и в прошлом, и в позапрошлом году его несправедливо обошли.
Элий сделал вид, что не понял намеков. Ему не хотелось портить аппетит.
– Нет, так нельзя, – возмутился гений кухни. – Если ты ничего не понимаешь в гениях, то и не смей о них писать.
– Я пишу что хочу. И не смей ограничивать творческий порыв. Мне собственный гений надоел – сил нет терпеть! Только я хватаюсь за перо, как он тут как тут и давай исправлять мои стихи. Что за наглость! Или будит посреди ночи и диктует какую-то галиматью! Я рву написанное в клочки, а он все шепчет и шепчет!
– Гении утратили квалификацию, – усмехнулся Элий. – Раньше люди не замечали их вмешательства – они делали это более тонко. Теперь являются в открытую и предъявляют ультиматум. Но нельзя выслушивать ультиматумы каждый день.
– Им надоела прежняя роль, – вновь подал голос гений кухни, – и дурацкие условности.
– В стабильном обществе должно быть достаточно Условностей и ограничений, чтобы бунтарям было что разрушать. Иначе бунтари примутся разрушать устои. А это уже никуда не годится, – отвечал Элий.
– А какая разница между людьми и гениями? – очень к месту спросила умненькая красавица.
– Существенная, – веско отвечал гений кухни. – Боги могут открывать врата времени, создавать новые миры, создавать информацию, наконец. А гении ничего этого не умеют. Но им хочется, очень хочется… – гений запнулся, сообразив, что сказал лишнее.
– Всех роднит великая культура – богов, гениев и людей, – очень не к месту влез в разговор пожилой оратор. – Люди, творя культуру, уподобляются богам.
«Как же его имя?» – мучительно пытался вспомнить Элий.
– «Первооткрыватели» называют всю эту протухшую культуру пошлостью, – объявил Кумий. – Творения Праксителя и Лисиппа пошлы. Аполлон Теменит пошл. Венера Косская пошла. Первая задача «Первооткрывателей» – избавиться от пошлости.
– «Первооткрыватели»? – переспросил оратор.
– Да, именно так называется наше течение, – Кумий решил, что Вергилиевой премии ему все равно не видать, и сделался дерзок. Впрочем, в двадцать лет даже трусы бывают дерзки. – Мы знаем подлинную историю Рима. И мы создадим его будущее. Я задумал библион под названием «1984 год». Вот точка перелома! – Кумий обожал хвастаться творческими замыслами.
– Вранье… – заявил изрядно захмелевший гений кухни. – Новая история начнется гораздо раньше.
– Это мы еще проверим, – вызывающе ответил Кумий.
– Нет, ты это не проверишь. Потому что никого из вас не будет… Ни тебя, – гений ткнул пальцем в поэта. – Ни тебя, – указал на Элия.
Он перевел палец на Вера и замолчал, не ведая, что сказать.
– И когда же это случится? – спросил Элий, всем своим видом стараясь показать, что ему известно все или почти все.
Гений кухни не успел ответить.
Дверь в триклиний распахнулась, и вместо слуг с подносами ввалились человек шесть или семь, одетых в черное и в черных масках, полностью закрывавших лица. В руках у ворвавшихся были короткие боевые мечи. Блики светильников вспыхнули на клинках синими опасными огнями. Молчаливые и незваные гости тут же накинулись на пирующих. Первым им под руку попался поэт. Кумий хрюкнул совершенно неэстетично и попытался спрятаться под тонкую тунику своей соседки, но не успел. Меч полоснул его по плечу, кровь брызнула веером, а тело литератора неуклюже сползло с ложа. Молодая красавица ахнула и заслонилась рукой. При этом она как будто и не верила, что ее ударят, а кокетничала и даже игриво выглядывала из-под ладошки. Но нападавший остался равнодушен к ее взору. Однако меч, занесенный над ее головой, не успел опуститься – Вер подставил под клинок бронзовую треногу старинного светильника, и меч переломился в месте удара. В следующее мгновение тренога так боднула нападавшего в живот, что тот отлетел к стене. Элий тоже не заставил себя ждать и парировал выпад меча кинжалом. Гесид в ужасе заслонился пустым подносом, и это спасло ему жизнь. Вер тем временем уже завладел клинком противника.
- Предыдущая
- 35/121
- Следующая
