Валлийская колдунья - Грассо Патриция - Страница 78

• Предыдущая
• 78/84
• Следующая

– Вам плохо? – спросил Уиллис и, охваченный тревогой, бросился к Кили. Если она или ребенок умрет, его планы рухнут.

Уиллис хотел поддержать ее, но Кили отпрянула, придя в ужас от того, что злодей может прикоснуться к ней. Выражение тревоги на его лице сменилось злобной решимостью.

– Вы станете матерью моих наследников, – заявил Уиллис. – Поэтому чем быстрее вы привыкнете к моим прикосновениям, тем будет лучше для вас.

– Зачем вы все это делаете? – спросила Кили, чувствуя, что ее охватывает паника. – Ведь вас считали другом Ричарда.

– Мне, конечно, причиняет боль мысль о том, что я предал своего лучшего друга, – заявил Уиллис, – но я как-нибудь справлюсь с ней. В ваших изящных ручках сосредоточены состояния двух семей. Кто будет обладать вами, получит сказочное богатство, превышающее то, которым владеет королева.

– Не понимаю.

– Как отчим наследника Ричарда, я буду распоряжаться состоянием семьи Деверо, – объяснил Уиллис. – А как только умрет ваш отец, к вам перейдет состояние Толботов.

– Но это невозможно, наследником герцога является Генри, – возразила Кили.

– К несчастью для Генри, бастарды не могут наследовать имущество своих отцов, – заявил Уиллис.

– Что вы хотите этим сказать? – испуганно спросила Кили.

Уиллис улыбнулся:

– Только то, что Моргана и Генри – побочные дети Толбота.

Эти слова ошеломили Кили.

– Так вы утверждаете, что я – законная дочь герцога?

– Да, именно так.

Кили недоверчиво покачала головой:

– Не может быть, мама непременно сказала бы мне об этом.

– А разве она утверждала обратное?

Кили глубоко задумалась, вспоминая прошлое. Меган никогда не говорила ей, что она родилась вне брака.

Напротив, мать всегда советовала ей не слушать злобные ворчания Мэдока. Барон Ллойд, по ее словам, никогда не признает правду, даже если столкнется с ней нос к носу.

– Я прав, не так ли? – спросил Уиллис.

– Его сиятельство сказал бы мне об этом, – настаивала на своем Кили.

Уиллис мрачно рассмеялся, и у Кили мурашки побежали по спине.

– Неужели вы действительно думаете, что герцог Ладлоу захотел бы признать своего единственного сына бастардом? Дорогая моя, он бы ни за что не сделал этого.

– Все это голословные утверждения, – заявила Кили, – у вас нет доказательств. Я вам не верю, вы лжете.

– Ошибаетесь, любовь моя, у меня есть доказательства, – сказал Уиллис и достал из кармана старый пожелтевший пергамент. – Этот документ доказывает, что вы законная дочь герцога.

Покусывая нижнюю губу, Кили с беспокойством смотрела на пергамент. А вдруг то, что сказал Уиллис, действительно правда? Неужели ее родители умолчали о том, что были женаты и их дочь родилась в законом браке?

– Можно, я взгляну на этот документ? – спросила она. Уиллис передал ей пергамент.

Кили дрожащими руками развернула его и, подойдя поближе к горящему камину, погрузилась в чтение. Невольные слезы набежали на ее глаза. Да, она действительно была законной дочерью герцога, а значит, ей принадлежало огромное наследство.

Но тут вдруг перед мысленным взором Кили возникло лицо Генри. Ее брат обречен носить клеймо бастарда. Кили по своему горькому опыту знала, что это такое, и ей не хотелось перекладывать такую тяжелую ношу на плечи брата.

Кили знала, что ей следует делать. Она быстро поднесла пергамент к огню, и он, ярко вспыхнув, моментально сгорел. Пламя опалило кончики ее пальцев.

– Нет! – в отчаянии закричал Уиллис, бросившись к Кили. Он схватил ее за руку, но было уже слишком поздно. Его мечта о сказочном богатстве обратилась в пепел.

Вырвав у него свою обожженную руку и прижав ее к груди, Кили подбежала к открытому окну.

– На помощь! – закричала она.

Уиллис настиг Кили и, сильно ударив, начал яростно трясти за плечи.

– Мой ребенок! – в ужасе воскликнула она.

Злобно выругавшись, Смайт оттолкнул Кили от себя, и она упала на колени. Прижимая обожженную ладонь к животу, другой рукой Кили ухватилась за выступ подоконника.

– Это ничего не меняет! – прорычал Уиллис. – Ричард мертв или вот-вот умрет. Вы заявите о том, что являетесь законнорожденной дочерью герцога, сразу же после нашей женитьбы, и ваш отец не станет отрицать этого.

Присев на корточки рядом с Кили, Уиллис сжал ее горло руками и, приблизив свое лицо к ее лицу, с угрозой в голосе произнес:

– Делай то, что я говорю, или ублюдок, которого ты носишь в своей утробе, станет добычей червей. Надеюсь, я ясно выразился?

Кили, у которой перехватило дыхание, смогла только кивнуть.

Уиллис отпустил ее и, встав, долго смотрел на нее сверху вниз. Наконец он повернулся и вышел из комнаты. Кили услышала, как он запер дверь на ключ.

– Мама, помоги мне! – простонала Кили, дотрагиваясь до заветного кулона.

Внезапно взгляд Кили упал на обожженную руку, и она ужаснулась. Стараясь не терять самообладания, Кили встала и, медленно подойдя к стоявшему у камина стулу, села.

Кончики пальцев ныли, но Кили причиняли боль не столько физические страдания, сколько беспокойство о близких. Неужели ее муж обречен на смерть? Неужели ее брата ждет жизнь, полная унижений и горя? Без нее барон не сможет осуществить свой страшный план. Самоубийство Кили спасло бы Генри, а Ричард – если он, конечно, еще жив – нашел бы себе новую, более подходящую жену.

Однако Кили не могла решиться на такой шаг. Выпрыгнуть из окна и лишить себя тем самым жизни означало бы убить невинного младенца, которого она носила под сердцем. И тут Кили вдруг вспомнила обещание великой богини: «Вы встретитесь под голубой луной, а навсегда соединитесь, когда влюбленные будут прыгать через костер».

Огненно-рыжий воин в ее недавнем видении убил черного дракона…

В западной части Смайт-Прайори росла густая живая изгородь, отделявшая прилегающую к дому территорию от окружавших его лесов. За ней прятались три человека. Раздвигая ветки кустарников, они с волнением и тревогой поглядывали на окна второго этажа, где барон держал взаперти Кили.

– Он ударил ее! – громким шепотом сообщил Генри, поднимаясь на ноги.

Но две крепких руки тут же заставили его снова присесть на корточки. Генри перевел хмурый взгляд с одного верзилы на другого.

– Вы хотите, чтобы вас убили? – сердито спросил Одо.

– Я никому не позволю бить мою сестру. Кто это сделает, тот труп, – с юношеской бравадой заявил Генри.

– Да, барон ударил ее и должен умереть, – согласился с ним Хью. – Я тоже видел, как он сделал это.

– А я, по-вашему, слепой? – возмутился Одо. – Смайт понесет наказание за то, что дотронулся до нашей малышки, но мы должны подождать подходящего момента, когда Кили будет находиться вне опасности.

– Но каким образом мы можем вызволить ее из дома? – спросил Генри.

– В моем плане, ваша светлость, вам отведена главная роль, у вас будет возможность проявить себя настоящим героем, – заявил Одо. – Хью встанет мне на плечи, вы заберетесь на плечи Хью, а затем ухватитесь вон за тот желоб, вскарабкаетесь на крышу и…

– Нет, – перебил его Генри, – это невозможно. Я не дотянусь до желоба.

– В таком случае Хью подсадит вас. Если вы потеряете равновесие, мы вас поймаем, правда, брат?

Хью кивнул.

– На крыше вы привяжете веревку к трубе дымохода и спустите ее конец по стене, там, где находятся окна комнаты, в которой Смайт держит Кили, – продолжал Одо наставлять Генри. – Мы вытащим малышку через окно, и барон никогда не догадается, что мы были здесь и увезли ее.

Генри некоторое время пристально смотрел на дом, потом улыбнулся и сказал:

– Хорошо, я готов рискнуть.

– Когда окажетесь в комнате Кили, постарайтесь не испугать ее, – предупредил его Одо.

– Иначе она может закричать и переполошить весь дом, – добавил Хью.

Тем временем Кили сидела у камина. Ее тошнило, сердце и обожженная рука сильно болели, а по лицу неудержимым потоком текли слезы. Чтобы хоть немного успокоиться, Кили закрыла глаза и попробовала сосредоточиться на приятных мыслях. Она представила лес в весеннем убранстве, пленительную улыбку мужа и подумала о том, что у нее скоро родится дочь. Неожиданно кто-то напал на нее сзади и закрыл рот рукой, чтобы она не закричала.

• Предыдущая
• 78/84
• Следующая