Лицо особого назначения - Бурак Анатолий - Страница 2

• Предыдущая
• 2/69
• Следующая

Надо сказать, интерес был вполне обоснован. Недавняя студентка была довольно хороша собой. Со светло-русыми волосами, стройными ножками и высокой грудью, она вполне могла бы, стоило только захотеть, избрать карьеру манекенщицы или фотомодели. Но, Юля считала, что в жизни надо стараться достичь чего-то большего. А потому, стремясь стать хорошим врачом, практически лишила себя личной жизни, значительную часть которой отнимала необходимость подрабатывать. Мать ее всю жизнь проработала сельской учительницей и жила теперь на скудную пенсию, а то, что давал небольшой огород, существенно помочь не могло.

Конечно, вокруг Юли постоянно крутились ухажеры — как с предложениями руки и сердца, так и с «деловыми» намеками. Но, она общалась только с друзьями, а вторых неизменно окатывала таким ледяным презрением, что те спешили убраться, чтобы попытать счастья с другими, более жадными до жизни провинциалочками, спешащими получить все и сразу.

В десятом классе у Юли был роман с учителем физкультуры, довольно непродолжительный. Закончился он разговором, инициатором которого стал возлюбленный, и суть разговора свелась к тому, что учитель любит жену и дочь и уходить из семьи не собирается. Поплакав пару ночей в подушку, Юля постаралась выкинуть случившееся из головы. Она успешно сдала выпускные экзамены и уехала покорять Москву.

Годы учебы для трудолюбивой и не лишенной способностей деревенской девочки пролетели как один день. К окончанию института Юля превратилась в молодую, интересную женщину, свободную и со всей положенной ее возрасту романтической чепухой в голове.

Став наконец врачом, Юля расслабилась и начала смотреть вокруг глазами созревшей невесты, мысленно примеряя всех более-менее симпатичных мужчин на роль спутника жизни. Ни один пока полностью не соответствовал придуманному образу, но это обстоятельство не слишком ее огорчало, поскольку Юля справедливо полагала, что вся жизнь впереди. И провести ее девушка хотела с человеком, который сумеет затронуть какие-то ей самой неизвестные струны в глубине души, хотя толком не осознавала, что это за струны и какой волшебной мелодией они должны отозваться на прикосновения неведомого музыканта.

На пятачке напротив круглосуточного универсама Юля остановилась, чтобы купить кулек клубники. Парень восточной наружности, торговавший неподалеку цветами, завидев Юлю, восторженно зацокал языком и, закатывая глаза, стал предлагать ей руку и сердце.

При этом он обещал озолотить белокурую пери и всю отмеренную ему Аллахом жизнь носить ее на руках.

Девушка с улыбкой отвергла предложение и зашла в магазин. В подсобке, обворожив грузчиков, она вымыла купленные ягоды и продолжила путь, жуя на ходу и предаваясь мечтаниям.

Мысли юной особы то и дело возвращались к таинственному незнакомцу. Какой все-таки наглец. Самому два раза вдохнуть осталось, а туда же, знакомиться.

То, что последовало за односторонним знакомством, Юля невольно старалась обойти стороной. Уж больно это было похоже на пение загадочных струн. Но, маэстро, лишь слегка попробовав звучание, отложил инструмент в сторону. То ли сочтя звук неподходящим, а может быть, по каким-то своим, понятным только ему соображениям. Это немного разочаровывало и одновременно злило, заставляя задуматься. Но, нет. Она эксклюзивное творение Господа. И никогда не уподобится шарманке, играющей на потеху толпе. А если этот нахал пренебрег ею или не смог расслышать нежной мелодии — тем хуже для него. Навязываться не в ее правилах. И вообще, много чести для какого-то мелкого воришки. Он трусливо убежал — и навсегда вычеркнут из ее жизни.

— Ушел, говоришь?

Голос вопрошающего был грозен, а нахмуренные брови подтверждали серьезность тона.

— А что я мог, Иваныч? — оправдывался ответчик. — Прострелили мы его насквозь. Как минимум три пули всадили. Со смещенным центром тяжести. А этот… мало того что убег, еще двоих наших угрохал. И — ни следа на телах. Только улыбки, будто у идиотов.

— Ладно, пшел вон пока, — разрешил первый, и неудачливый охотник, тайком вытирая пот, закрыл за собой дверь.

Спрашивавший закусил губу и, уставившись в окно, глубоко задумался. То, что жертва избежала облавы, конечно, не радовало. Зато теперь, после столь удачного для беглеца и нерадостного для охотников, поменявшихся с ним местами, стечения обстоятельств, можно с уверенностью сказать, что это именно тот человек. А стопроцентная уверенность — это не так уж и плохо, когда имеешь дело с одним из себе подобных.

Тот, которого назвали Иванычем, злобно усмехнулся. Это его территория, и непрошеным гостям на ней делать нечего. Уже лет пятьдесят, как он не встречал никого из собратьев, и совсем об этом не жалел.

Хотя прямой угрозы друг для друга они не представляли, но за многие годы сложилось некое подобие свода правил, нигде не записанных и ни при каких обстоятельствах не афишируемых. И одним из них был не запрет, нет, но нежелательность близкого соседства. Тем более такого тесного контакта.

Никаких видимых причин для обострений не было. И даже небольшой городок, с населением тысяч десять, мог приютить более двоих. Не говоря уж о Москве.

Но, реальное положение дел было таково, что в многомиллионном мегаполисе их было всего трое, включая самого Иваныча. И вот свалился как снег на голову никому не известный, нежданный и незваный четвертый.

Разводить антимонии было не в правилах человека с густыми бровями. И едва он обнаружил, что незнакомец объявился на его территории, сразу предпринял решительные действия, результат которых, правда, оставлял желать лучшего. И он поднял трубку телефона.

— Здорово, полковник. — Выслушав ответное приветствие, продолжил: — Ты не подскажешь, в твоем районе никто сегодня не умер внезапно?

— Дак ведь на это дело разнарядку не спускают, — пошутил собеседник.

— Ну, это понятно. Но, ты все ж посмотри там у себя. Может, кто молодой и здоровый отдал богу душу без видимой помощи и не наложив на себя руки.

— Добро, гляну. И ежели что найду, то сразу сообщу.

Поговорив минут пять о пустяках и посетовав на занятость, мешающую совместной рыбалке, они попрощались.

Юноша, о состоянии которого думали две столь неординарные личности, медленным шагом удалялся от остывающего тела хозяина ночных бабочек. Вместе с никчемной жизнью к нему перешли все знания покойного, подкрепленные его навыками. Это не было отпечатком личности, просто в нужный момент приходило воспоминание будто о давно прочитанном и укрытом до поры до времени глубоко в памяти, на уровне подсознания. В карманах покойного обнаружились бумажник и ключи от квартиры. Молодой человек «вспомнил», что в бумажнике лежат десять тысяч рублей, а также адрес квартиры, дверь которой можно было отпереть найденными ключами. Решив, что на сегодня впечатлений достаточно, новоявленный гроза сутенеров направился осматривать доставшуюся по наследству жилплощадь.

Он вошел в здание и присвистнул, поскольку отделка холла поражала великолепием. Да-а, неплохо живут сутенеры. На полу лежала салатовая ковровая дорожка, гармонировавшая с нежно-бежевой окраской стен и плавно переходившая на мраморные ступени широкой и без единой пылинки лестницы. Придерживающие ее бронзовые прутья сверкали, начищенные до золотого блеска. На площадках между этажами стояли искусно сделанные деревянные кадки с декоративными пальмами, а на окнах висели гардины из тончайшего тюля.

На пороге возник охранник, но наследник потряс у того перед носом ключами:

— Я брат Николя. Поживу у вас немного.

И, не оборачиваясь, стал подниматься по лестнице.

Квартира, под стать холлу, тоже поражала интерьером. Сразу с лестничной площадки «брат Николя» попал в огромное помещение. Собственно, это была одна большая комната, условно разделенная на спальню, гостиную и кухонный уголок. Кремового цвета обои и подобранный в тон ковер хорошо гармонировали с новой мебелью современного дизайна. Во всяком случае, царапин и других свидетельств долгих лет служения обитателю квартиры на ней не было. Плюс ко всему стереосистема — и домашний кинотеатр.

• Предыдущая
• 2/69
• Следующая