Согласие на брак - Гаррат Джули - Страница 23

• Предыдущая
• 23/75
• Следующая

Видимо, об этом же подумал и Ричард, потому что наконец он прекратил целовать ее, привлек ее голову к груди и так держал несколько минут, нежно поглаживая ей волосы и время от времени касаясь их губами. Члены его все еще были напряжены. Эми замерла, стараясь ни малейшим движением не провоцировать его. В конце концов он, вздохнув полной грудью, прошептал ей в волосы:

– Пора отвезти тебя домой.

– Да, – сказала она, благодарная ему за то, что он не пытается извиняться или как-то оправдываться.

Они отошли друг от друга. Эми пригладила растрепавшиеся волосы и смерила его испытующим взглядом. Ричард держался невозмутимо.

– Мне кажется, – сказал он, – ты начинаешь выбираться из своего черного омута.

– Да. Похоже, что так, – промолвила она, про себя добавив, что вот только любовь здесь ни при чем.

За день до Сочельника наступила оттепель. Снег скоро растаял.

Джиф Уэлдон пригласил Ричарда на праздничный ужин. Прошло уже почти две недели с тех пор, как Эми последний раз видела его. Тогда поздним вечером он привез ее на машине из своей деревни Хаттон-на-Дейле, и она вышла на запорошенный снегом двор перед домом Джифа Уэлдона.

Прошедшие две недели были заполнены множеством больших и маленьких дел: надо было купить подарки для дяди Джифа и для Лиззи, а еще отправить посылки в Америку, для Кейт и Марти.

В тот день Эми сказала Лиззи, что хорошо было бы украсить зал, но та рассмеялась в ответ и назвала ее сумасшедшей. Кто же устраивает праздник в Рождество, сказала она. Только не в Уайдейл-холле.

– Но завтра же мой день рождения, – сказала Эми. – У нас в Бостоне в этот день всегда стояла елка с зажженными гирляндами и множеством украшений.

– Рождество это детский праздник, – стояла на своем Лиззи. – И как это тебя только угораздило появиться на свет в Сочельник.

– Зато я самый главный ребенок на земле, – гордо произнесла Эми.

Отказавшись от мысли склонить Лиззи на свою сторону, Эми села в автобус до Хоквуд-вилледж и там, на рынке, купила елку.

– В ней же добрых шесть футов! – изумилась Лиззи, встретив Эми на пороге. – Как же ты дотащила ее?

– На автобусе. – Эми усмехнулась и тяжело опустилась на стоявшую в зале деревянную скамью с высокой спинкой, чтобы перевести дух. У ног ее лежала, раскинув по полу мохнатые лапы, зеленая ель. – Я так приторно улыбалась водителю, что он не выдержал и помог уложить ее в багажный отсек под лестницей.

– У тебя дьявольское нахальство. Чтобы мне хоть раз кто-нибудь помог, когда я возвращаюсь, нагруженная покупками! Да никогда в жизни. А ведь это дерево такая громадина. Тебе, небось, пришлось заплатить по полному тарифу?

– Надо просто принять беспомощный вид, – объяснила Эми и тут же рассмеялась, попытавшись представить что-то подобное на волевом, пуританском лице Лиззи.

Та сокрушенно покачала головой и сказала:

– И что ты теперь намерена с этим делать?

– Посажу елку в какое-нибудь ведро, и мы водрузим ее в гостиной. Потом повесим фонарики. Вчера в Хаттоне я купила сорок штук.

– То-то ты взяла Джона Грэма с машиной, – проворчала Лиззи. – Заявилась домой, вся увешанная покупками.

– Угу, – промолвила Эми. Она-то знала, что машина была нужна ей совсем не для этого. Просто ей не хотелось еще раз столкнуться нос к носу с Ричардом Боденом – тогда бы ей снова пришлось согласиться на его предложение подбросить ее до дому. Две недели у нее из головы не выходило то, что случилось в доме Ричарда, и вот теперь он придет к ним на ужин. Впрочем, это обстоятельство мало беспокоило ее, ведь рядом будут Лиззи и дядя Джиф. Боялась она другого – снова остаться с ним наедине. По крайней мере, только не теперь.

Хлопнула входная дверь. Эми и Лиззи даже подскочили от неожиданности. Вошел Джиф Уэлдон, на ходу потирая ладони и кляня плохую погоду. Эми вспомнила, что дядя Джиф всегда легко простужается; оставалось надеяться, что он не свалится с инфлюэнцей.

– Я приготовлю тебе выпить чего-нибудь горячего, – сказала она, вставая со скамьи. – Погрейся пока у камина.

Уэлдон повернулся и, прежде чем закрыть за собой дверь, выглянул наружу.

– Этот проклятый вертолет, – сказал он. – Все кружит и кружит. У меня такое чувство, словно кто-то шпионит за нами. Интересно, что им здесь нужно?

– Послушай, – вмешалась в разговор Лиззи. – Я сама сварю какао. Чтобы согреться, нет ничего лучше горячего какао с молоком.

Джиф Уэлдон прошел в комнату, и взгляд его остановился на распростертой на полу елке.

– Что это еще такое, позвольте узнать?

– Это рождественская елка, дядя Джиф. – Эми, взяв его за руку, подвела к камину, в котором вовсю трещали дрова.

Джон Грэм, по-видимому, продолжал распиливать на дрова деревья, которые упали два года назад во время злополучного урагана, разрушившего церковь. Лиззи утверждала, что дров там хватит еще лет на десять, в чем Эми сильно сомневалась. Грэм таскал дрова к дому и складывал в поленницы на заднем дворе возле угольного погреба. Эми была счастлива. Ей давно хотелось пережить настоящее английское Рождество – а какое Рождество без камина с потрескивающими дровами?

Она помогла дяде снять пальто. Он снова и снова оборачивался и с каким-то ужасом поглядывал на елку.

– Зачем? Зачем нам это дерево? – спросил он, когда Лиззи исчезла на кухне. – В этом доме вот уже лет двадцать как не устраивали ничего подобного.

– Самое время восстановить забытые традиции, – сказала Эми. – Дядя Джиф, я купила украшения и надеюсь уговорить Лиззи помочь мне убрать гостиную. Ведь ты не станешь возражать?

– Девочка, ведь это твой день рождения завтра, так что я не вправе ни в чем тебе отказывать.

Эми показалось, что с момента своего прибытия в Англию она еще ни разу не видела дядю Джифа таким душкой. Она радостно улыбнулась старику, подхватывая под руку его пальто.

– А я думала, ты уже не помнишь про мой день рождения.

– Как я мог об этом забыть?

– Я только схожу повешу твое пальто в коридоре, хорошо?

Он кивнул, повернулся к огню, и взгляд его сразу померк, стал отсутствующим.

– Да, да, детка. Иди. А потом возвращайся ко мне. У меня для тебя что-то есть.

Когда она вернулась, то застала дядю Джифа стоящим в центре комнаты и подозрительно разглядывающим елку.

– Повсюду теперь будут иголки, – тоном капризного ребенка изрек он.

– Не беда, я буду подметать, как только начнут падать.

Дядя Джиф что-то еще буркнул себе под нос, затем повернулся и посмотрел на портрет Барбары Уэлдон.

Эми тихо подошла к нему. Ей казалось, что в тот момент он был погружен в свои воспоминания, и ей не хотелось тревожить его. Может быть, с грустью подумала она, он так печален, потому что у него никого нет.

Дядя Джиф опустил руку в карман и извлек оттуда маленькую шкатулку из черепахового панциря.

– Боюсь, вещица не новая. Но надо же, чтобы тебе хоть что-то напоминало об этом дне рождения.

Эми осторожно отомкнула замок и открыла крышку. В шкатулке лежала восхитительная – золото с аметистом – брошь в форме чертополоха.

– Дядя Джиф! Какая красивая! Спасибо. Он отмахнулся:

– Надеюсь, эта вещица принесет тебе удачу. – Он отвернулся и снова устремил взор на портрет. – По крайней мере, большую, чем ей.

– Это… это принадлежало?..

– Да. Барбаре.

Впервые при Эми он назвал эту женщину по имени.

– Дядя Джиф, ты вполне уверен, что хочешь, чтобы эта вещь находилась у меня? – Эми задумчиво разглядывала лежавшую на ее ладони брошь. – То есть я хочу сказать, должно быть, с ней у тебя связаны какие-то воспоминания…

– Воспоминания! – Он горько рассмеялся. – Ты права. С ней связаны воспоминания. Только я хотел бы похоронить их, Эми. Я купил это для нее, но ей она была не нужна. Она даже не взяла брошь с собой, когда уехала обратно в Шотландию.

Эми хотела коснуться его, но он отдернул руку и поспешно направился к камину. Походка его была нетвердой.

• Предыдущая
• 23/75
• Следующая