Корсары Кайзера - Бунич Игорь Львович - Страница 88

• Предыдущая
• 88/104
• Следующая

Экзамены продолжались целую неделю, и в результате Феликс фон Люкнер получил диплом штурмана дальнего плавания.

Получив диплом, Феликс устроился вахтенным штурманом на пароход «Петрополис» Гамбург-Американской линии. Гордость распирала молодого моряка. Он купил себе элегантный чемодан, лайковые перчатки, лакированные туфли и даже запонки для рубашки. Это были его первые запонки в жизни. Прогуливаясь в новой форме по спардеку «Петрополиса», Феликс чувствовал себя молодым богом. Совсем недавно он был матросом, вынужденным выполнять тяжелую и черную работу. Перемена в судьбе и положении казалась ему чудом.

Проплавав год на «Петрополисе», Феликс воспользовался правом, вытекающим из его нового положения, и поступил юнкером в военный флот. Купив впервые в жизни себе билет второго класса, Феликс прибыл в Киль, где провел год в казарме и на боевых кораблях кайзеровского флота. В конце года его произвели в младшие лейтенанты резерва. В последующие два Года Феликс Люкнер плавал на крупных торговых судах Гамбургской линии, занимаясь в свободное время самообразованием, чтобы сдать экзамен на капитана дальнего плавания.

Находясь в Гамбурге, молодой штурман любил ходить на собственной яхте вблизи устья Эльбы. Однажды, наслаждаясь прогулкой под парусом, Феликс увидел парусный бот, который беспомощно дрейфовал на довольно крупной волне. Позднее выяснилось, что владелец бота — купец из Кельна — совершенно не умел управлять парусами. Порывом ветра на боте сбило бизань-мачту, и несчастный яхтсмен очутился за бортом. Когда Феликс подошел на своей яхте, «спортсмен» уже скрылся под волнами, так как не умел и плавать. Чтобы спасти его, Феликсу пришлось нырнуть на довольно значительную глубину. Вынырнув с ним на поверхность, Люкнер только собрался наполнить легкие воздухом, как несчастный, судорожно вцепившись в Феликса руками и обхватив его ногами, утащил своего спасителя на дно.

Освободив с большим трудом ноги, Феликс оттолкнул от себя тонущего и снова вынырнул на поверхность. У него уже стало темнеть в глазах, но, отдышавшись, он вновь нырнул: Схватив погибающего за волосы, Люкнер долго плыл с ним против течения, выгребая одной рукой, и, как говорится, на последнем дыхании добрался до берега, вылез на песок и потерял сознание. Собравшаяся толпа зевак привела его и спасенного в чувство.

С тех пор стоило Феликсу появиться где-нибудь на берегу моря, как обязательно кто-нибудь тонул, а ему приходилось спасать утопающего.

Двадцать четвертого декабря 1910 года Люкнер стоял на причале в Гамбурге, ожидая парома. Вдруг в тусклом свете портовых фонарей он увидел барахтавшегося, в воде человека. Феликс немедленно приготовился броситься в воду, но стоявший рядом таможенный инспектор поймал его за руку. Температура была тринадцать градусов мороза. Инспектор считал, что лучше пусть погибнет один, а не двое. Но Феликс вырвался из его рук и прыгнул в воду. Ледяная вода обожгла его. Казалось, в затылок вонзился раскаленный гвоздь, но Люкнер проплыл двадцать пять метров, отделявших его от утопающего. К счастью, тот был сильно пьян, а потому легко держался на воде, даже окостенев. Феликс доплыл с ним до пристани, где их обоих вытащили, доставили в ближайший кабак, где отпоили пуншем, завернув в теплые одеяла. Спасенный Феликсом оказался англичанином, а поскольку вся эта история произошла на Рождество, то о ней сообщили почти все газеты. В них говорилось, что это уже пятый человек, спасенный Феликсом Люкнером, но он еще не получил медали за спасение утопающих.

Медаль за спасение утопающих, по традиции, вручал командующий флотом открытого моря адмирал принц Генрих Прусский. Награждая Феликса медалью, адмирал осведомился: не желает ли граф фон Люкнер перейти из резерва на действительную службу в военный флот? Феликс согласился и был призван из резерва в чине лейтенанта для прохождения так называемого проверочного курса.

Пришлось опять засесть за учебники и за два месяца постичь то, на что в военно-морских училищах отводилось в те времена три с половиной года. Офицерская среда приняла Феликса в целом хорошо, но были и такие, кто не мог простить графу фон Люкнеру его бродячего прошлого.

— Видимо, императорский флот отныне становится убежищем для бродяг, выгнанных из родительского дома, — громогласно заявил один из офицеров. Впрочем, Феликс должен был и сам признать, что за шестьдесят лет существования Императорского флота, он стал первым человеком со столь бурным прошлым и столь низким культурно-образовательным уровнем, который был принят на флот в мирное время в качестве офицера.

После прохождения проверочного курса и годичного испытательного срока лейтенант граф фон Люкнер был окончательно зачислен в списки офицеров Императорского флота и направлен для прохождения службы на линкор «Пройссен» в качестве вахтенного офицера.

Нельзя сказать, чтобы такой прирожденный бродяга, каким был Феликс, легко привык к той возведенной в абсолют и почти доведенной до абсурда железной дисциплине, какая царствовала в те годы на кораблях кайзеровского флота. Ему было нелегко. Офицеры же, в свою очередь, чуяли в нем чужака, считая грубым мужланом, далеким от чопорной этики прусского офицерского корпуса.

Но удача снова улыбнулась Феликсу Люкнеру.

Вскоре он был произведен в обер-лейтенанты и переведен на легкий крейсер «Ниобе» старшим офицером. Это назначение можно было вполне считать ссылкой, поскольку «Ниобе» уже третий год находился в ремонте в Данциге и наверняка там бы и сгнил, не начнись Первая мировая война. Командира на крейсере не было, а более-менее флотский порядок поддерживали на нем тридцать матросов, два унтер-офицера и один младший лейтенант. А затем к ним добавили и произведенного в обер-лейтенанты Феликса.

Тоска была зеленая. Люкнера снова так тянуло в море, что он подумывал о дезертирстве и бегстве куда-нибудь в Австралию или Южную Африку, где можно было наняться на парусную шхуну и в очередной раз пройти на ней через все океаны. Но, поскольку военно-морские инструкторы, лепившие из морского бродяги Феликса Люкнера офицера Императорского флота, выбили у него из головы много дури, Феликс под тяжестью своих офицерских погон был не в состоянии осуществить задуманное, а тоску глушил в ресторанах Данцига, просаживая там офицерское жалование. Он молил Небеса о помощи, и его молитва была услышана.

Однажды он стоял в гордом одиночестве на юте «Ниобе» у законсервированного кормового орудия, когда увидел, что мимо крейсера проплывает катер бургомистра Данцига доктора фон Швабе. Неожиданно откуда-то появившийся портовый буксир, идущий с рейда, врезался в катер градоначальника и разбил его в щепы. Все, включая доктора фон Швабе, оказались в ледяной воде, ибо стояла осень 1912 года. Буксир, получивший при столкновении крен, быстро направился к берегу и приткнулся на мели.

Шлюпок на «Ниобе» не было, ибо их при нахождении в резерве не полагалось. Не раздумывая, Феликс бросился за борт, успев скинуть только тужурку и сапоги, вытащил старика Швабе и доставил его на «Ниобе». История спасения флотским офицером данцигского градоначальника обошла почти все газеты Германии. Люкнер стал знаменитостью и был затребован в Берлин, где получил высочайшую аудиенцию.

Такому утонченному аристократу, каким был кайзер Вильгельм II, сразу бросилось в глаза некоторое несоответствие между титулом и манерами графа фон Люкнера.

— Граф, — спросил кайзер, награждая Феликса серебряной медалью «За храбрость», — почему я ничего не слышал о вас раньше? В каком году Вы окончили Академию? Не потомок ли вы графа Люкнера, который был адъютантом у Зейдлица?

Феликс честно рассказал кайзеру историю своей жизни.

Вильгельм II, который до самой смерти оставался романтиком моря, был потрясен. Особое впечатление произвела на него история, приключившаяся с Феликсом на борту канонерской лодки «Пантера», когда та находилась на Ямайке, а Феликс подвергся оскорблениям со стороны вахтенного офицера.

— Если вы его вызовете сегодня на дуэль, граф, — воскликнул кайзер, — то я буду вашим секундантом! Боже, как это все романтично!

• Предыдущая
• 88/104
• Следующая