Корсары Кайзера - Бунич Игорь Львович - Страница 49

• Предыдущая
• 49/104
• Следующая

Вскоре «Остмарк» ушел в Эритрею. «Цитен» с «Сити оф Винчестер» зашли в бухту Курия-Мурия у мыса Халлания, где немецкий пароход перегрузил с англичанина 400 т угля, что в итоге позволило ему добраться до нейтрального Мозамбика. У самого «Кенигсберга» также уже были проблемы с углем, и Лооф ожидал подхода каботажного парохода «Сомали» с 1200 тоннами угля, который должен бы быть высланным из Дар-эс-Салама оставшимся там за старшего капитаном 3 ранга Циммером, командиром гидрографа «Меве».

Пока Лооф наслаждался плодами своей охоты, англичане также не сидели без дела. Адмирал Кинг Холл, так и не найдя «Кенигсберг», повернул со своим отрядом обратно к мысу Доброй Надежды, но, получив «предупредительную» телеграмму о возможности начала войны в ближайшие 24 часа, отправил крейсера «Пегасус» и «Эстрея» ко входу в Дар-эс-Салам. Адмирал знал, что «Кенигсберга» в Дар-эс-Саламе нет, но его беспокоили находящиеся там гидрограф «Меве» и большой почтово-пассажирский пароход «Табора», водоизмещением 8000 тонн.

У британского командования были сведения, что «Табора» с началом войны будет переоборудована во вспомогательный крейсер. Совсем недавно. 30 июля, пароход заходил в Занзибар. На его палубе был замечен аэроплан. Из Занзибара «Табора» ушла в Дар-эс-Салам, где сейчас и находилась. Утром 8 августа жители Дар-эс-Салама были разбужены громом артиллерийской стрельбы. Подошедший ко входу в гавань английский крейсер «Эстрея» открыл огонь по радиостанции и судам в гавани. Накануне, получив сообщение о начале войны с Германией, адмирал Кинг Холл приказал «Эстрее» «закрыть в Дар-эс-Саламе порт и разрушить радиостанцию». В Дар-эс-Саламе полковник Леттов-Форбек и капитан 3 ранга Циммер ожидали прорыва английских крейсеров во внутреннюю гавань и высадки десанта. Чтобы предотвратить это, во входном канале был затоплен плавучий док, а капитан 3 ранга Циммер от греха подальше приказал взорвать «Меве». Снарядами «Эстреи» были потоплены два находившиеся в порту каботажных пароходика и повреждена «Табора».

Впрочем, это уже не имело особого значения, поскольку гавань Дар-эс-Салама оказалась заблокированной затопленным в канале доком, и, по крайней мере, на ближайшее время не могла уже служить базой «Кенигсбергу».

База — это было главное, в чем нуждался «Кенигсберг», вынужденный с первых дней войны скитаться по пустынным бухтам подобно пиратам старых времен, которым было гораздо легче, поскольку они не нуждались ни в угле, ни в машинном масле. Угля на крейсере оставалось уже, примерно, 80 тонн — менее чем на двое суток. Последние 400 тонн, снятые с парохода «Сити оф Винчестер», были отданы немецкому пароходу «Гольденфельс», уходящему на Суматру.

Пришлось расстаться с мечтой превратить «Сити оф Винчестер» во вспомогательный крейсер, и 12 августа Лооф приказал потопить захваченное судно.

К счастью, 14 августа «Сомали» с грузом угля добрался до бухты Курия-Мурия, но погрузку пришлось срочно прервать, поскольку радисты услышали где-то рядом переговоры двух английских боевых кораблей. «Кенигсберг» добрался до порта Рас-Хафун на побережье итальянского Сомали, имея в бункерах всего 70 тонн угля, чего едва хватило для двухнедельного ожидания прихода «Сомали». Из-за сильного встречного муссона пароход мог идти со скоростью не более 2-3 узлов и добрался до Рас-Хафуна 21 августа.

«Кенигсберг» принял 850 тонн угля и 23 августа вышел в море, взяв курс на юг в сторону Мадагаскара.

На рассвете 30 августа немецкий крейсер появился у Маджунго на северо-западном побережье Мадагаскара, обстрелял тамошнюю радиостанцию и снова ушел в море.

В течение нескольких дней безрезультатного кружения у северного побережья Мадагаскара капитан 2 ранга Лооф пришел к выводу, что полученное им задание вести крейсерскую войну против судоходства противника невыполнимо, главным образом, из-за трудностей с обеспечением корабля углем. По пути на Мадагаскар было израсходовано 60% угля, принятого накануне, а на «Сомали» оставалось всего 230 тонн. Нуждались в ремонте котлы и машины крейсера, а где этот ремонт можно произвести, было совершенно неясно, особенно, учитывая тот факт, что вокруг шныряли крейсера противника.

1 сентября 1914 года, после почти месячного и не очень результативного рейда, «Кенигсберг» вошел в лагуну крошечного атолла Альдабре (вблизи Мадагаскара), чтобы там без помех принять остатки топлива с «Сомали». Закончив погрузку угля, на «Кенигсберге» стали думать, что делать дальше?

Оценив результаты месячной деятельности своего корабля, капитан 2 ранга Лооф был вынужден признать их весьма неудачными. Была израсходована масса угля, растревожены, как осы, корабли британских сил Индийского океана и охраны мыса Доброй Надежды, изношены собственные котлы и машины, а результатом всего этого явился захват одного британского парохода, который в итоге пришлось уничтожить вместе с грузом чая стоимостью 5 миллионов марок!

А необходимость в чистке котлов и переборке машин стала уже совершенно безотлагательной.

Лооф собрал «малый военный совет», в состав которого вошли его старпом капитан-лейтенант Кох и многоопытный капитан «Сомали». Герм. Главной темой совещания был вопрос: где можно в спокойной обстановке провести ремонтные работы? Есть ли такое место, где стоящий без хода «Кенигсберг» не накроют внезапно английские крейсера? Единственная база на побережье — Дар-эс-Салам — отпадала автоматически. Даже если бы его не блокировали крейсера противника, туда было не пройти из-за затопленного в канале дока.

Недавно прибывший в Восточную Африку Лооф не знал еще многих укромных мест на побережье, а потому ждал ответа от своих более опытных подчиненных.

«Насколько мне известно, — ответил капитан Герм, долгие годы плававший на судах Восточно-африканской компании, — есть только одно такое, место — это дельта реки Руфиджи».

"Дельта Руфиджи? — переспросил Лооф и взглянул на карту.

С первого взгляда было видно, что дельта Руфиджи была, мягко говоря, еще не совсем исследованной территорией. На генеральной карте Германской Восточной Африки напротив дельты реки Руфиджи, расположенной всего в нескольких десятках миль к северу от Дар-эс-Салама, красовалась надпись: «Точные контуры береговой линии и глубины неизвестны».

К счастью, перед самым выходом «Кенигсберга» из Дар-эс-Салама на крейсер доставили результаты незаконченных работ по промеру глубин в дельте Руфиджи, проведенных до войны ныне уже затопленным гидрографическим судном «Меве». Трое офицеров склонились над картой дельты реки с нанесенными на ней данными глубин согласно рапорту с «Меве».

«При нашей обычной осадке, — не очень уверенно проговорил Лооф, — с учетом расхода угля мы можем войти в рукав Ссимба-Уранга, а затем по протоке Ссусинга дойти вот до этого места».

Командир поставил на карте кружок вблизи негритянской деревушки Ссалале.

«Я считаю, что это слишком рискованно, — сказал капитан-лейтенант Кох. — Еще никогда корабль такого размера, как наш, и с такой осадкой не входил в устье Руфиджи».

«Значит, нам придется стать первыми, — вздохнул капитан 2 ранга Лооф. — Впрочем, — обратился он к капитану Герму, — что еще можно предпринять в такой ситуации, как наша, герр капитан»?

«Ничего, — убежденно ответил капитан „Сомали“».

«Решено, —поставил точку в дискуссии капитан Лооф. — Уходим в дельту Руфиджи».

Капризная африканская река Руфиджи, берущая начало с Левинсоновых гор и впадающая в Индийский океан, в своем устье расходится на 12 рукавов, образуя дельту шириной 65 километров. Из всех рукавов дельты полноводными можно считать два: Кикуния и Ссимба-Уранга, по которым судно с осадкой до 5 метров имеет шансы подняться вверх по течению миль на 12-15.

Глубина воды в реке заметно увеличивается в сезон весенних тропических ливней, а в южном полушарии весна как раз и вступала в свои права. Все берега дельты заросли девственными тропическими лесами, что давало возможность укрыть от любопытных взглядов даже такой большой корабль, каким был крейсер «Кенигсберг».

• Предыдущая
• 49/104
• Следующая