Похищение чародея - Булычев Кир - Страница 16

• Предыдущая
• 16/23
• Следующая

– А ночью кто разберется?

– Князь Вячко их в город не пустит. Он красивый.

– Ребенок ты, ну прямо ребенок. – Шут поднялся и подошел к столу. – Это квас у тебя?

– Мне тоже дай напиться, – сказала, легко поднимаясь с ковра, девушка.

Шут вдруг резко обернулся, взглянул на дверь:

– Пить, говоришь, хочешь?

– А ну-ка, – сказал Кин и метнул шар к двери, пронзил ее, и в узком коридоре Анна увидела прижавшегося в угол Романа.

– Он ее любит, – сказала Анна.

– Этого еще нам не хватало, – сказал Жюль.

– А тетка ее ругала за склонность к князю, помните?

– Помню, – сказал Кин, возвращая шар в комнату. Как раз в тот момент, когда шут ловко, фокусником плеснул из склянки в кубок приворотное зелье. Протянул девушке.

– Спасибо. Ты не уходи, Акиплеша. Мне страшно одной.

– Все, – сказал Кин. – Пора собираться.

– Как вы думаете, – сказала Анна, пока Кин подбирал с кровати рубаху и сапоги, – тот литовец убьет епископа?

– Нет, – сказал Кин. – Епископ умрет лет через пятнадцать. Жюль, проверь, чтобы ничего не оставалось в сенях.

– А вы не вернетесь? – Анна вдруг поняла, что представление заканчивается. Последнее действие – похищение чародея. И занавес. Зрители покидают зал. Актеры заранее собрали реквизит и переезжают в другой городок.

– Если все обойдется, – сказал Кин сухо, – то не вернусь. Жюль перебросит нас домой. Дед Геннадий приходил?

Анна кивнула.

– Сварить кофе?

– Только себе и Жюлю, – сказал Кин. – Перед переброской лучше не есть. Я завтра утром позавтракаю. Дома...

– Все-таки этот шут мне неприятен, – сказала Анна. – Девушка ничего не подозревает...

– Он его раб, – сказал Кин. – Роман его спас от смерти. Но приворотного зелья не существует. Это уже доказано наукой.

– Не знаю, – сказала Анна. – Вы же сами говорили, что Роман – универсальный гений. Может, придумал.

– Я буду переодеваться, – сказал Кин. – И боюсь вам помешать. Вы хотели сделать кофе.

– Конечно, – сказала Анна.

Она разожгла плиту – хорошо, что взяла с собой молотого кофе, – и вдруг страшно рассердилась. И поняла, почему. Ее присутствие терпели, как присутствие деда Геннадия, и забыли о ней в первый же удобный момент. А чего ты ждала, голубушка? Что тебя пригласят на экскурсию в будущее? Чепуха, ты просто ни о чем не думала, а решила, что бесплатное развлечение будет длиться вечно... Кин за перегородкой чем-то загремел. Интересно, он берет с собой оружие?

– Ну как? – спросил Кин.

Анна обернулась. В дверях кухни стоял обросший короткой бородой мужчина из тринадцатого века, зажиточный, крепкий, меч сбоку, кольчуга под накидкой, на шее странный обруч – в виде серебряной змеи. Был этот мужик пониже ростом, чем Кин, пошире его в плечах, длинные пегие волосы собраны тесемкой.

– Я бы вас никогда не узнала, – сказала Анна.

– Спасибо, – сказал Кин.

– А почему змея?

– Это уж. Я литовский воин, из охраны Романа.

– Но они же друг друга знают.

– Сейчас темно. Я не буду соваться на передний план.

– А я кофе сварила, – сказала Анна.

– Кофе? Налейте Жюлю.

Жюль уже собрал один из пультов, закрыл чемодан и вынес в прихожую. Сам вернулся к пульту связи.

– Жюль, – сказала Анна, – выпей кофе.

– Спасибо, девочка, – сказал Жюль, – поставь на столик.

Анна поставила чашку под выключенный шар. Если не нужна, лучше не навязываться. В прихожей ее догнал голос Жюля:

– Мне будет жаль, если я тебя больше не увижу, – сказал он. – Такая у нас работа.

– Такая работа, – улыбнулась Анна, оборачиваясь к нему. Она была ему благодарна за живые слова.

На кухне Кин стоял, прихлебывал кофе.

– Вам же нельзя! – не удержалась Анна.

– Конечно, лучше не пить. Только вот вам не осталось.

– Ничего, я себе еще сварю.

– Правильно, – сказал Кин.

Выход в прошлое чуть было не сорвался. Они все стояли в прихожей, над чемоданами и ящиками. И снова раздался стук в дверь.

– Кто? – спросила Анна.

– У тебя все в порядке? – спросил дед Геннадий.

– А что?

– Голоса слышу, – сказал дед.

Кин метнулся на кухню. Жюль закрылся в задней комнате. Анна медлила с засовом.

– У меня радио, – сказала она. – Радио я слушала. Я уже спать легла.

– Спать легла, а свет не тушишь, – проворчал дед. – Я тебе анальгин принес.

– Зачем мне анальгин?

– От головной боли, известное дело. Раз жаловалась.

Пришлось открыть. На улице дул сырой ветер. Яркая луна освещала шляпу деда, лицо под ней казалось черным. Дед постарался заглянуть за спину Анны, но в прихожей было темно. Пачка таблеток была теплой, нагрелась от ладони деда.

– Беспокоюсь я за тебя, – сказал он. – Вообще-то у нас места тихие, разбойников, понятно, нет, нечем им интересоваться, но какое-то к тебе есть опасное притяжение.

– Я не боюсь. Спасибо за лекарство. Спокойной ночи.

Анна быстро захлопнула дверь, решив, что, если дед обидится, у нее будет достаточно времени с ним поладить... Дед еще постоял на крыльце, повздыхал, потом заскрипели ступеньки. Кин подошел к окну в прихожей – дед медленно брел по тропинке.

– Спасибо, Анна, не знаю, что бы мы без тебя делали, – сказал Кин.

– Не лицемерьте. Он приходит именно потому, что я здесь. Не было бы меня, он бы и не заподозрил.

– Ты права, – сказал Кин.

Он прошел, мягко ступая по половицам, в холодную комнату, включил шар и повел его из горницы польской княжны, сейчас темной, наружу, через залитую дождем площадь, мимо коновязи, где переминались мокрые кони, мимо колодца, в закоулок, к дому Романа. За забором во дворе шар опустился к земле и замер. Кин выпростал руки из столика, перешел в другой угол комнаты, где стояла тонкая металлическая рама – под ней металлическая платформочка, похожая на напольные весы. Воздух в раме чуть колебался.

– Давай напряжение, – сказал Кин.

– Одну минуту, – сказал Жюль. – Дай я уберу вещи, а то потом некогда будет отвлекаться.

Сзади Анны зашуршало, щелкнуло. Она обернулась и увидела, как исчез один чемодан – с лишней одеждой, потом второй, с пультом. Прихожая опустела.

Кин вступил в раму. Жюль подвинул табурет поближе к шару, натянул на левую руку черную перчатку.

– Начинается ювелирная работа, – сказал он.

Кин бросил на Анну, как ей показалось, удивленный взгляд, словно не понимал, с кем разговаривает Жюль.

– Не отвлекайся, – сказал он.

Шар показывал темный двор. Под небольшим навесом у калитки съежился, видно, дремал, стражник, похожий на Кина.

– Чуть ближе к сараю, – сказал Кин.

– Не ушибись, – сказал Жюль, – желаю счастья.

Кин поднял руку. Раздалось громкое жужжание, словно в комнату влетел пчелиный рой. И Кин исчез.

Кин вышел из тени сарая – на дворе стояла темень, угадывались лишь силуэты предметов. Слабый свет выбивался из щели двери в сарай. Кин скользнул туда, чуть приоткрыл дверь – лучина освещала низкое помещение, на нарах играли в кости два стражника. Кин пошел к воротам. Стражник у ворот дремал под навесом, кое-как защищавшим от дождя.

Кин был уже возле стражника, когда трижды ударили в дверь – по ту сторону забора стоял Роман, у его ног сгорбленной собачонкой – шут Акиплеша.

Стражник вздохнул, поежился во сне. Кин быстро шагнул к воротам, выглянул, узнал Романа, отодвинул засов.

– Ни черта не видно, – проворчал Роман.

– Я до двери провожу, – сказал Кин. – За мной идите.

– В такую темень можно уйти, – сказал Роман. – По крайней мере часть добра мы бы вынесли.

– А дальше что? – спросил шут. – Будешь, дяденька, по лесу посуду носить, медведей кормить?

– Не спеши, в грязь попаду, – сказал Роман Кину. Он шел по деревянным мосткам, держась за край его плаща.

• Предыдущая
• 16/23
• Следующая