Дом в Лондоне - Булычев Кир - Страница 63
- Предыдущая
- 63/72
- Следующая
…Вот она открывает дверь. В руках у нее нож, широкий столовый нож из набора, что висит на кухне. Она делает несколько шагов вперед и видит человека, который сидит на корточках спиной к ней и что-то делает на полу. Человек оборачивается, и Лидочка узнает Славу. Он держит Аллу, прижимая ее плечи к полу. Он молчит, но Лидочка знает, что ей приказано зарезать Аллу. И Алла это тоже знает. Она открывает рот, чтобы закричать, и Лидочке становится страшно, что Кошки снизу услышат крик и вызовут полицию. Тогда она погибла.
Лидочка поднимает нож и вонзает его в Аллу. Нож мягко проходит сквозь грудь, но больше Лидочка ничего не видит, потому что Алла исчезает.
Слава поднимается и смотрит на Лидочку с укоризной.
Лидочка хочет спросить, куда делась Алла, но ее губы отказываются шевелиться…
И тут Лидочка очнулась.
Она сразу взглянула на часы: проспала только пятнадцать минут, а столько успела натворить! Где же она безобразничала во сне?
На чердаке.
Лидочка сунула ноги в туфли и выглянула на лестничную площадку. Если Кошки и сидели в доме, то молча. Да и вряд ли они отправятся сегодня по магазинам. Скорее всего они в очередной раз собирают вещи.
С лестничной площадки второго этажа, куда выходили двери ванной и женских спален, на чердак вела узкая лестница.
Лидочка включила свет на лестнице, но лампочка не зажглась, видно, перегорела.
На площадочке перед дверью на чердак было почти совсем темно. Свет еле проникал сюда через три этажа.
Лидочка толкнула дверь. На чердаке было темно, и если лампочка и была, то Лидочка не знала, где выключатель. Свет проникал сквозь маленькое окошко под самой крышей, а так как на улице уже наступили сумерки, то Лидочка зажмурилась и стояла, считая до ста, прежде чем открыть глаза вновь, ждала, пока привыкнет к темноте.
Открыв глаза, она увидела перед собой очертания множества ящиков, чемоданов, сундуков, сваленных в кучу стульев, прислоненных к стене рам от картин – то ли сюда стащили все, что принадлежало бывшим хозяевам дома, то ли привезли это добро из большого дома в деревне.
Постепенно глаза привыкали к темноте, и Лидочка начала медленное путешествие по чердаку, который распростерся надо всем домом. Хотя крыша была покатой, метров шестьдесят площади, заваленной вещами, Лидочке предстояло осмотреть.
Наверное, надо было спуститься за фонариком, но Лидочка даже не знала, есть ли он в Славином доме. Без фонарика она сможет лишь окинуть чердак взглядом и понять, есть ли тут место, чтобы спрятать тело.
Она сразу поняла, что такие места на чердаке есть.
Но ей не хотелось в темноте открывать сундуки и двигать ящики – пускай этим займется полиция.
Лидочка лишь приоткрыла ближайший к ней сундук. В нем лежали какие-то коробки. А под коробками?
Лидочка закрыла сундук и решила спуститься, но тут услышала на лестнице шаги.
Кто-то поднимался на чердак.
Медленно и тяжело, как в кошмаре.
Может, это сон? И ей снится, что она стоит посреди заполненного вещами темного чердака, а нечто страшное и неотвратимое надвигается на нее?
Лидочка стояла в оцепенении несколько секунд, а потом, как мышонок, кинулась искать убежища. Она ударилась об угол сундука, споткнулась об ящик с книгами, запуталась в плохо скатанной портьере и упала за груду стульев, к счастью, не рассыпав ее.
На чердаке стало чуть светлее.
Тот, кто пришел, оставил дверь открытой, чтобы лучше видеть.
Ой, умоляла его Лидочка, только не зажигай свет, ты меня сразу увидишь.
Что-то зашуршало. Может, этот человек проверяет, на месте ли труп?
Кто это?
В детективах и соответствующих фильмах герою достаточно взглянуть из-за угла ящика, и он сразу видит, что это его кузен Вилли, который и ограбил бабушку. Но в действительности все куда сложнее.
Лидочка лежала в жутко неудобной позе, вжавшись в пыльное пространство за ящиками, и, конечно же, не смела поднять головы, потому что это привело бы к подвижкам в завалах, шуму… И еще одним трупом в доме стало бы больше.
Что-то звякнуло.
Человек сделал пару шагов вперед, остановился, принюхиваясь и прислушиваясь. Лидочка замерла. Только не зажигай свет!
Человек повернулся и ушел. Он закрыл за собой дверь и стал возиться с засовом.
«Только не это! – перепугалась Лидочка. – Я не могу оставаться здесь, в темноте и тесноте. А Кошек отсюда не дозовешься. И я здесь умру, если завтра англичане не устроят в доме сплошного обыска».
А будут ли они устраивать обыск? Они разыщут в карьере труп Славы или Аллы. А может быть, поймают в аэропорте сбежавших Славу и Аллу, которые таким образом решили устроить себе медовый месяц, а заодно и вылечить Аллу от хронического кровотечения из носа.
Мысли путались, вернее всего, от страха.
Шаги удалялись. Человек спускался по лестнице.
Больше всего Лидочке хотелось кинуться вниз к двери и взломать ее. Ей уже начало казаться, что на чердаке и воздуха не хватает.
Лидочка заставила себя подождать у двери, пока не досчитает до ста. И только после этого она повернула ручку.
Как в самом страшном сне, ручка наткнулась на преграду и замерла.
Лидочка нажала еще сильнее. Может быть, если она ее сломает, будет еще хуже, но на мягкие, продуманные движения Лидочка сейчас была не способна.
Она навалилась на проклятую ручку всем телом, и та благополучно поехала вниз. Дверь открылась так резко и легко, что Лидочка буквально вывалилась на лестницу.
Она села на верхнюю ступеньку и сидела так минут пять, приходя в себя.
Потом обернулась, как оборачивается человек, выплывший из омута, бросая последний взгляд на черную, глубокую воду.
И оказалось, что никакого засова или крючка на этой двери нет. Только ручка, которая свободно поворачивается. Остальное – дело воображения.
Лидочка встала и на мягких ногах спустилась к себе.
Но войти к себе в комнату она не смогла, потому что снизу от столовой на нее глядела Валентина.
– Ну куда ты задевалась? – сказала она укоризненно. – Я тебя обыскалась. Тебя же в комнате не было!
– А что? – агрессивно спросила Лидочка, вспомнив, что с Кошками она состоит во враждебных отношениях.
– А то, что неизвестно, куда ты побежала! – Валентина тоже говорила агрессивно, подчеркивая враждебность. – Побежала, никому ничего не сказала…
– Я не обязана перед вами отчитываться, – сказала Лидочка, всей шкурой ощущая, как разгорается кухонный скандал, в котором она принимает участие.
Валентина тоже это почувствовала. И первой сказала:
– Мало ли что может случиться? Чей еще труп отыщется?
– Вам что-нибудь было нужно? – Лидочка еще не хотела мириться.
– Я хотела спросить, свечки у тебя нет?
– Нет.
– А может, знаешь, где Славик свечки держит?
– Не подозреваю.
– Придется пойти в хозяйственный, купить.
– Сегодня воскресенье, вряд ли что-нибудь открыто.
– Ну хоть с лучиной иди, – вздохнула Валентина. – У нас на чердаке некоторые вещички сложены – для внучат. А Василий пошел на чердак, так там темнотища. Он пошуровал, пошуровал, да и вернулся ни с чем.
«Господи, ну конечно же, это он – и тяжелые шаги, и шумное дыхание. До чего же я дошла!»
– Завтра утром там светлее будет, – сказала Лидочка.
– А мы с утренним рейсом решили улететь, – сказала Валентина. – Сначала мы улетать не хотели, думали, ну как мы Иришку оставим в такой ситуации. А теперь решили, мы ей ничем не поможем, лучше уж улетим подальше от этих безобразий.
Василий выглянул из комнаты и возразил:
– А если что с Иришкой случится? Если ее задержат? Как мы дом пустой оставим? И кто будет Иришке передачи, если что, носить?
– Молчи, сглазишь, старый дурак! – рассердилась Валентина. – Вернется твоя Иришка.
– Здесь не Россия, – сказал Василий. – Что можно сказать, если они здесь за шиллинг друг другу глотку перегрызут?
– Я и не знаю, – призналась Валентина. – Представления не имею. И себя жалко, и дом жалко, и Иришку жалко – всех жалко. Тебе этого не понять.
- Предыдущая
- 63/72
- Следующая
