Когда бессилен закон - Брэндон Джей - Страница 4

• Предыдущая
• 4/87
• Следующая

— Это правда, — сказал он. — Я сидел за своим столом. Было семь часов или около того, я не знаю, все остальные уже ушли. Завтра я собирался выступить перед президентом компании с предложением об уменьшении срока нашей подготовки за счет сокращения рабочего времени инструкторского отдела. Естественно, это должно было обрушить на мою голову гнев инструкторов, поэтому мне хотелось наверняка убедиться, что все мои расчеты верны, прежде чем я сделаю доклад. Я уже сто раз просмотрел его.

Это звучало очень похоже на правду. Дэвиду было двадцать три года, но он отнюдь не выглядел юнцом. Он был самым серьезным из всех молодых мужчин, которых я знал.

— Я даже не заметил ее, пока она не остановилась прямо напротив стола. На какое-то мгновение я даже испугался от неожиданности, пока не разглядел, что это одна из наших уборщиц. Я сказал ей: «Привет, Менди!»

— Ты знаком с нею?

— Да, я знаю ее по имени, но всего лишь настолько, чтобы сказать «привет». Менди Джексон. Она чернокожая. Но она не произнесла ни слова. У нее с собой была ручная тележка, ну ты знаешь, с парусиновым мешком, со шваброй и со всем прочим. Я думал, что ей, вероятно, понадобилась мусорная корзина. Начал искать ее под столом.

— Ты сидел в своем кабинете?

— Нет, в приемной. Я работал с секретарским процессором. Но я хочу сказать, что мы находились на двенадцатом этаже. Я думаю, на всем этаже уже больше никого не было.

— Итак, она сказала....

— Она ничего не говорила. Просто стояла напротив письменного стола и смотрела на меня.

— Это молодая женщина?

Я снова включил мотор. Ночь превратила окна машины в черные экраны. Я попытался мысленно проиграть на них всю эту сцену.

— Нет, — ответил Дэвид. — Ей, похоже, лет тридцать пять. Понимаешь, вся такая тонкая. Ну, вроде бы... не знаю, как это назвать.

Должно быть, у него едва не вырвалось слово «симпатичная».

— Мне кажется, я сказал ей что-то наподобие «Да?», или «Могу я вам чем-то помочь?», или что-то вроде, а она подняла руки — на ней была такая униформа — белая блузка и черная юбка, — она подняла обе руки, схватилась за блузку и сдернула ее с себя.

Пуговицы разлетелись буквально во все стороны. Потом она положила одну руку себе на плечо. Знаешь, вот так вот спереди, словно сама себя гладила, но потом вдруг, не издав ни звука, вонзила в тело ногти и основательно расцарапала кожу. На ее руке и плече появились четыре кровоточащих полоски, но это казалось совершенно нереальным, потому что она даже не...

— Неужели ты даже не шевельнулся, чтобы помочь ей?

— По-моему, я это сделал. Кажется, это произошло, когда я поднялся с кресла. Но стоило мне встать, она начала кричать.

— Что кричать?

Какое-то мгновение Дэвид не отвечал.

— "Насилуют", — произнес он наконец. — Она начала кричать: «Помогите! Насилуют!» Но она словно бы знала, что поблизости никого нет, потому что даже не стала особенно повышать голос.

— Она по-прежнему ничего тебе не говорила?

— Нет.

Взгляд Дэвида был устремлен вперед. На меня он не глядел. Недавно пережитая сцена снова разыгралась перед ним.

— Но она пристально смотрела на меня, даже с какой-то злобой. Так, будто я был для нее самым ненавистным человеком в мире. Так, будто она могла меня убить.

Я подбежал и попытался схватить ее и остановить. Когда она вырывалась, я, похоже, сам ее немного поцарапал, — конечно, не так, как это сделала она; но когда это случилось, она закричала уже совсем по-настоящему, словно только теперь наконец-то почувствовала боль. Она отскочила назад.

— Ну, и что же?

Голос Дэвида стал совсем тихим.

— Это поистине самая неправдоподобная часть истории.

— Я не думаю, что ты хоть раз солгал мне с тех пор, как тебе исполнилось шесть лет, Дэвид. Просто рассказывай мне все. — Я верю тебе, добавил я мысленно, несмотря на то, что эта история не похожа ни на одну из тех, которые мне доводилось слышать даже из уст самых отъявленных лжецов.

— Она начала сдергивать с себя одежду, — тихо сказал он. — Делала это не аккуратно, а попросту срывала с себя вещи, как будто намеревалась разодрать их в клочья. Она оторвала одну из лямок бюстгальтера, так что та моталась из стороны в сторону. Затем снова расцарапала себя поперек груди. И опять закричала, очень естественно. Я сам... я не знаю... окликал ли я ее по имени, пытаясь заставить сказать мне хоть что-то. Но она была совершенно невменяемой. Она повернулась и побежала в один из дальних кабинетов, в офис мистера Типпета, где стояла кушетка.

— И ты последовал за нею.

— Я понимаю, что поступил глупо. Мне нужно было тогда же бежать оттуда что есть духу. Но к тому времени была ли в этом какая-нибудь польза? К тому же она вела себя так, будто собиралась выброситься из окна Поэтому я и кинулся за нею, но я не приближался слишком близко — я просто остановился в дверях. Она меня напугала, понимаешь? Если бы у нее оказался пистолет...

— Что она делала?

Дэвид посмотрел на меня как-то по-особенному. Мне подумалось, что я понял, в чем дело. Теперь я был одним из проверяемых. Я постарался придать своему лицу соответствующее выражение, но не представлял, как следует выказать безусловное доверие. Может быть, слегка приоткрыть рот? Или расширить глаза? Дэвид неотрывно смотрел на меня до самого конца своего рассказа.

— Она расстегнула молнию и отбросила в сторону юбку. Затем сунула пальцы под резинку своих трусиков и начала спускать их, но вдруг подняла глаза на меня и сказала что-то вроде: «Ты хочешь помочь мне, мальчик? Или так и будешь стоять там и глазеть?» Потом она подошла ко мне. Я попытался податься назад, но она сделала это так быстро, что я споткнулся и едва не упал. Она оцарапала мне лицо. Вот, посмотри.

Действительно, на лице Дэвида были царапины.

— Ее ноготь едва не вонзился в мой глаз. Я подумал, что она собирается выцарапать мне глаза, и увернулся, всего лишь пытаясь оттолкнуть ее, и, как мне кажется, ударил ее по щеке.

— Ты отогнал ее?

— Или она попросту отступила сама. Когда я отнял руку от своих глаз, Менди Джексон уже была на кушетке, почти стянув с себя трусики, лежала на спине, вертелась туда-сюда и подскакивала. Я знаю. Я знаю, как это звучит. Это самая...

— Перестань оправдываться, Дэвид. Что бы ты ни рассказал, я тебе верю. Хотя это слишком нелепо, если, конечно, все это не было сделано специально. Может быть, кто-то заплатил ей.

— Заплатил? Почему?

— Я не знаю. Мы выясним это потом. Просто рассказывай дальше.

— Хорошо.

Голос Дэвида прозвучал очень устало. И озадаченно, словно мои уверения в том, что я не сомневаюсь в его искренности, заставили его почувствовать, каким неправдоподобным был этот рассказ.

— Она по-прежнему звала на помощь, и в конце концов я попросту решил побыстрее убраться оттуда. Но в конечном итоге наш охранник — Бог знает, где этот чертов сын находился все это время, — словом, в конечном итоге он пришел. К тому времени я уже снова был в приемной. Я сказал: «Джо, слава Богу!» Он начал расспрашивать меня, что случилось, но затем уставился на что-то за моей спиной. Я обернулся и тоже посмотрел. Сквозь открытые двери я увидел Менди. В изодранной в клочья одежде она рухнула на пол, начала плакать, а потом попросту заявила: «Он изнасиловал меня. Помогите мне». Что-то вроде этого. Это было... самое жалкое из когда-либо виденных мною зрелищ.

И следующее, что я помню, это то, как Джо Гарсия выхватил свой пистолет, трясясь так, будто я собирался его отнять, и заставил меня сидеть в противоположном углу комнаты, пока звонил в полицию, и не дал мне произнести ни слова, пока не прибыли полицейские. Да это и не имело особого значения. Если бы я даже и рассказал ему все, как было, он просто подумал бы, что я в последней стадии помешательства. Я хочу сказать, слышал ли ты когда-нибудь что-то более невероятное?

Возможно, я и слышал, но для этого мне требовалось покопаться в своей памяти.

— Не было ли у нее какой-то обиды на тебя? — спросил я. — Не сделал ли ты чего-то такого, что могло ее так взбесить?

• Предыдущая
• 4/87
• Следующая