Вне закона - Брэнд Макс - Страница 33

• Предыдущая
• 33/55
• Следующая

— Да, не могу, зато ты можешь! — злобно огрызнулся Линк. — Ты хоть знаешь, где сейчас месяц?

— На небе, надо думать.

— Да, он там. Слава Богу, ты хоть с чем-то согласилась. А в каком он положении?

— Как был, так и лежит, задрав кверху рожки, и собирает дождик, чтобы он не пролился на землю. Я же тебе об этом уже говорила! Ты что, Линк Джарвис, забыл? У тебя вместо головы решето?!

— Да неужели? А это тогда что? — торжествующе воскликнул старик, и на лице его заиграла улыбка триумфатора. Он воздел к небу указательный палец.

Жена Линка не могла удержаться, чтобы не посмотреть на мужа — настолько радостным был его голос. Теперь она поняла, что посрамлена! По крыше их лачуги забарабанили капли дождя, с улицы потянуло запахом пыли.

— Слышать тебя больше не хочу! — сердито заключила миссис Джарвис. — Можно подумать, что ты знаешь больше остальных.

— Что больше тебя, это уж точно. Дождь-то ведь все-таки пошел!

— Ну и что? Исключения только подтверждают правила, — не желая признать своего поражения, возразила Мэри.

У Линка Джарвиса от гнева заклокотало в груди.

— Ну никак ее не переубедишь! — воскликнул он. — Денно и нощно твердит одно и то же. Даже Всевышний, посылая дождь, не может убедить ее, что она не права!

— А кто сейчас сотрясает воздух, когда больному нужен полный покой? — отрезала миссис Джарвис. — Чем болтать, лучше подай-ка мне ложку и вместе со всеми уберись-ка отсюда. Больному нужен покой. Да, кстати, Линк, сходи и принеси из коптильни кусок бекона. Хочу приготовить больному хрустящий гренок с жареным мясом. Вот увидите, он очень скоро проголодается и захочет есть. Смотрите, парнишка уже заснул и видит во сне что-то непременно хорошее. Ах, бедняжка! Бог незамедлил послать ему силы, мальчику стало гораздо лучше. Ну что, Линк, ты идешь за беконом или нет?

Старик поспешно вышел из дому, за ним последовали монах и Линмаус. Линк скрылся за домом, где под навесом находилась домашняя коптильня, и вернулся оттуда, держа в руках мясо. Войдя в комнату, он молча подошел к пылающей плите и принялся обжаривать кусок копченой свинины. Когда еда для больного была готова, Мэри взмахом руки вновь выставила мужа на улицу. Выйдя из дому, Линк подошел к стоявшим неподалеку монаху и Ларри. Дождь уже прекратился, но улыбка победителя так и не сошла с лица старика — он явно торжествовал победу, которую одержал в споре с женой.

— Такая, как Мэри, могла бы вылечить даже умирающего. А знаете почему, брат Хуан? — спросил Джарвис.

— Почему же? — мягким голосом поинтересовался францисканец.

— Потому что она очень добрая. Женская доброта, Хуан, способна творить чудеса. Она способна раздвинуть горы и прекратить дождь. Эта женщина подарила мне пятьдесят пять лет счастливой жизни! — Но, увидев, как на лицах обоих мужчин заиграли улыбки, Линк поспешно добавил: — За исключением тех дней, когда ее язык как помело. А что тут поделаешь? Женщина ведь как горный поток, подмывающий берега и перекатывающий камни. Мужу ничего не остается, как быть рядом и слушать ее разговоры. — Остановившись, старик тяжело вздохнул. Потом договорил сдавленным голосом: — А она, бедняжка, сидела вон там на камне и горько плакала. Такого Линк Джарвис никогда не забудет!

Линмаус обнял его рукой за плечи и отвел в сторону.

— У вас с женой могут быть большие неприятности. Я хочу, чтобы вы приняли от меня деньги и потратили их на себя и Тома, — сказал Ларри и протянул ему сто долларов в мелких купюрах.

Линк перевел взгляд на деньги, показавшиеся ему несметным богатством, и его лицо медленно покраснело. Ему было трудно выдавить из себя слова, он откашлялся.

— Почти всю свою жизнь мне пришлось прожить в бедности, — наконец сообщил он, — но помню день, когда я держал в руках сразу двести сорок восемь долларов. И все они были моими, за исключением двадцати двух баксов, которые я задолжал этому паршивцу кузнецу Чалмерсу. Да, это был единственный день, когда я почувствовал себя богачом, но мне, мистер Линмаус, никогда еще не доводилось брать деньги от больных и голодных. Скорее разверзнутся небеса, чем я возьму деньги от тех, кто обратился ко мне за помощью! — Старику показалась, что он слишком резко произнес свою тираду, потому уже более мягким голосом он добавил: — Линмаус, когда тебя обложат со всех сторон, тебе самому понадобятся все твои сбережения, а я предложенной тобой суммы даже потратить не смогу.

— Но это, Джарвис, честно заработанные деньги, — заверил Ларри.

— В этом я нисколько не сомневаюсь, — отозвался старик. — Честные деньги зарабатываются дотом и кровью, а за доброе отношение к людям я денег не возьму. Отдай их Хуану, а он их все до последнего пенни потратит на хлеб для тех, кто больше всего в нем нуждается!

Линмаус молча повернулся к монаху и протянул ему деньги. Они перекочевали в его ладонь. Францисканец не стал благодарить Ларри. Вместо этого сказал Джарвису:

— Да благословит тебя Господь за доброту и ниспошлет тебе счастье, Линк!

— Господь меня уже благословил, послав мне больного юношу, — ответил удивительный старик.

На следующее утро после описываемых выше событий из Крукт-Хорна в Парадис отбывал дилижанс. Этому дню было суждено запомниться не только его пассажирам, охваченным легким волнением перед предстоящей дорогой, но и всем тем, кто видел отъезжающий из города экипаж.

Все, что произошло потом, в мельчайших деталях пересказывалось и возбужденно обсуждалось. Даже такой маловажный факт, что на этот раз кучер Дик Логан поставил впереди не свою любимую лошадь, а горячего пятилетнего гнедого жеребца, никогда до этого не ходившего в упряжке, и тот упоминался в каждом рассказе. Как говорил потом сам Дик, который всегда был силен задним умом, он сделал это специально, будто бы заранее что-то предчувствуя. Хотя в то утро беды ничто не предвещало.

Надо сказать, никому и в голову не приходило, что в дороге может произойти нечто экстраординарное. Во-первых, Дик Логан слыл опытным кучером и мог бы провести повозку с запряженными в нее шестью лошадьми даже сквозь угольное ушко. Во-вторых, рядом с ним на козлах восседал Чет Ритчи, отличный стрелок, имевший при себе короткоствольный дробовик. Правда, стрелять он предпочитал из оружия, заряженного не дробью, а патронами, — так оно надежнее. На этом маршруте Чет прослужил охранником уже три года. За это время, исполняя свой служебный долг, он сумел подстрелить пятерых, и всех из боевого карабина. Трое из этих бандитов от полученных ран скончались. Никто в Крукт-Хорне не пользовался большим уважением, чем Чет Ритчи. Всем своим видом он внушал людям спокойствие. Вот и сейчас Чет с мужественными усами и платком на шее, концы которого трепетали на ветру, величественно возвышался на козлах. Так что пассажиры дилижанса в присутствии такого сопровождающего чувствовали себя в полной безопасности.

Кроме того, сам Дик Логан, несмотря на свои шестьдесят пять и сильно согнутую спину, слыл неплохим стрелком.

Пассажиров в дилижансе было немного. Среди них Лу Томас — учительница из Парадиса, возвращавшаяся домой к началу занятий, и Уильям Оливер с дочерью Кейт. Банкир, собравшись по делам, решил взять с собой девушку, чтобы вместе с ней поохотиться на оленей, которых в тот год немало развелось в окрестностях Парадиса. Отец полагал, что охота немного отвлечет дочь от грустных мыслей. С ними также ехал приглашенный Оливером Десмонд Реадон, который только что прибыл с востока Соединенных Штатов. Это был опрятно одетый худощавый молодой человек двадцати пяти лет от роду, с зорким взглядом. Его умение держаться в седле, которым обычно славились жители Запада, снискало к нему всеобщее уважение. Поговаривали, будто мистер Оливер очень хотел, чтобы между Десмондом и Кейт возникли взаимные чувства. Но желал он этого вовсе не потому, что молодой Реадон имел солидное состояние, а из-за того, что тот был просто приличным человеком. Кандидат в женихи его дочери говорил немного — больше прислушивался к тому, что говорят другие, и это качество особо подкупало в нем банкира. Как и Оливер, Десмонд был заядлым охотником и отлично стрелял.

• Предыдущая
• 33/55
• Следующая