Мчащиеся мустанги - Брэнд Макс - Страница 22

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая

Проводник зарычал как пес над костью:

— Я думал, что у тебя голова на плечах. Считаешь, можно так запросто разделаться с этим малым? Да он весь обвешан револьверами! И молодой лисенок наверняка услышит, когда я вернусь на стоянку.

— Погоди! — оборвал его сообщник. — Вижу, ты ничего не понял. Сколько ты получишь за то, что приведешь их куда надо?

— Тысячу песо.

— Хозяин заплатит нам пять тысяч за мальчишку и столько же за парня. Слышишь? Нам же с тобой просится в руки целое состояние!

— Смерть тоже просится по наши души, — продолжал не тронутый словами приятеля Рамой. — Ты только слыхал об этом человеке, а я его видел. Все знают, что Фелипе Гузман с тремя парнями ехали с ними в поезде из Вальпараисо и за целый день не осмелились на них напасть.

— Слыхал, но не поверил.

— Сущая правда! Я сам видел, как и те и другие выходили из одной двери вагона. Меня поставили прикрывать дона Фелипе.

Собеседник вздохнул:

— Тогда лучше оставим это дело.

— Да, оставим. Теперь скажи, завтра вы будете на месте и готовы к делу?

— Само собой. Вас встретит дюжина людей.

— Ради Бога, — предупредил Рамон, — пусть стреляют все сразу и бьют наверняка. Десять человек в парня, а двое в мальчишку. Иначе они меня укокошат. Если их не уложат с первого залпа, считай, я — мертвец!

— Тебе абсолютно нечего бояться. У нас самые отборные стрелки. За каждым числится не меньше одного покойника.

— Ладно, ладно! — проворчал проводник. — Только вот этот гринго не хвастается, а за ним, не сомневаюсь, тоже числится не один покойник! Если все, то пока, приятель!

— Пока, верный Рамон!

Не дожидаясь конца разговора, мальчик на подламывающихся ногах, задыхаясь от ужаса, припустился к месту ночлега. Добежав до стоянки, он нырнул в спальный мешок и дрожал там, пока над ним не наклонилась видная на фоне звезд голова Рамона. Проводник-убийца возник совершенно бесшумно! Дэвид вспомнил, что первым его рекомендовал, сам выбрал этого злодея, и от обиды на себя яростно стиснул зубы.

Некоторое время Рамон неподвижно стоял над ним, держа наготове слабо мерцавший нож. Затем его голова исчезла, звезды больше ничто не загораживало.

Мальчик закрыл глаза, в голове бешено проносились мысли. Но вскоре заснул, хотя ему казалось, что не сможет этого сделать, пока не предупредит товарища. А когда открыл глаза, уже рассвело. Громкий голос Рамона поднимал спящих. Они позавтракали, умылись из ручья ледяной водой и снова тронулись в путь.

У мальчика не сразу появилась возможность поговорить с другом наедине. Но как только остались одни, сказал:

— Том, а Рамон служит ей.

— Твоей мачехе?

— Да.

Глостер удивленно охнул:

— Ты уверен?

— Ночью он покидал стоянку, и я слышал, как обещал кому-то вести нас по долине с правой стороны горы, которая называется Долоросо. Там нас будет ждать дюжина людей, чтобы убить.

Помолчав, Том заметил:

— Думаю, тогда нам не следует ехать с правой стороны Долоросо. А, Дэвид?

— Господи! — воскликнул мальчишка. — Неужели ты не понимаешь? Он продался. А если мы от него избавимся, что нам делать? Мы будем плутать в этих горах, пока не погибнем. Никогда отсюда не выберемся!

Том отреагировал как всегда спокойно:

— Не знаю, Дэвид. Я никогда не бываю уверен, но мне кажется, лучше быть без проводника, чем с таким, как этот.

— Так что же будем делать?

— Я его убью, — заявил Том. — Оставлю кондорам на обед.

И, развернув мула, поскакал навстречу Рамону, который, как обычно, ехал сзади.

Никогда еще Том Глостер не испытывал таких чувств. Со спокойствием судьи он повернул назад свершить правосудие над предателем. Увидел выезжавшего из-за поворота проводника. Тот напевал, издавая странные резкие звуки. Будто далекий клекот орла, подумалось Тому.

Так размышляя, он приблизился к Рамону, который остановил мула.

— Что-нибудь потеряли, сеньор?

— На одно слово, — сказал Том.

— Хоть на тысячу, сеньор! — И тут, глянув вверх, когда Том еще ничего не заметил, проводник вдруг закричал: — Скорей, скорей! Лавина идет!

В этот миг Глостер тоже услышал грохот, а затем увидел прыгающие по почти отвесному склону валуны. Мул, почуявший опасность, круто повернул и помчался прочь, его обогнал летевший как стрела мул с Рамоном.

И все же они опоздали. Прямо позади них на тропу рухнуло два десятка тонн камней, образовав огромную груду. И хотя главная лавина осталась позади, несколько крупных камней скатились перед ними, а одна полутонная громадина, ударившись о твердую тропу как раз под мулом Рамона, взорвалась будто снаряд. Этим ударом человека и животного бросило в пропасть.

Том подумал о карающей руке провидения. Наклонившись в седле, он увидел далеко внизу летящего по воздуху без всадника мула, но почти под самой кромкой тропы виднелось искаженное страхом уродливое лицо проводника, вцепившегося руками в ветки какого-то куста.

Его жизнь зависела от крепости корней кустарника, но надежда была невелика. Пока Том смотрел, часть куста отломилась. Рамон ни разу не вскрикнул, но бросил на стоявшего наверху такой полный отчаяния взгляд, что Глостер не выдержал. Мигом соскочив с седла и крепко ухватившись руками за край тропы, он повис, протянув ноги попавшему в беду проводнику.

— Бог милостив! — услыхал голос Рамона.

Судорожно ухватившись за ноги Тома, он выбрался по его туловищу на надежную тропу. У другого бы руки не удержали, но Глостер свободно выдержал двойной вес. Встав, он первым делом увидел бледное лицо бешено скачущего к ним Дэвида Пэрри.

Что касается Рамона, тот бессильно опустился на обломок камня, сбросившего его и мула в пропасть. От потрясения лицо у него было зеленое, глаза закрыты, с губ слетали невнятные молитвы.

— О, это Божья кара за грехи! Хвала святому Христофору! Да посвятится ему моя жалкая жизнь! О я грешный! О невиданное милосердие!

Так бормотал Рамон. А мальчик с Глостером снова поглядели за край тропы, где далеко внизу среди огромных серых камней едва виднелась обрамленная красным маленькая фигурка животного.

Оба, вздрогнув, обернулись к проводнику. Тот поднимался на подкашивающиеся ноги. Протянул руку Глостеру, и Том с готовностью ответил крепким рукопожатием.

— Мы потеряли мула, — проговорил Рамон. — Надо переложить багаж, чтобы освободить мне место. Это можно сделать завтра. Сегодня я пойду пешком. Увидите, я хожу быстро. И мне надо быть впереди. Здесь очень запутанные тропы. — Он размашисто зашагал.

Глостер и Пэрри, тихо переговариваясь, двинулись следом.

— Почему ты не дал ему упасть? — спросил Дэвид. — Теперь придется решать дело пулей. А лавина сделала бы это за тебя. Том, почему ты не дал воли провидению?

— Когда я глянул за кромку тропы и увидел его лицо, — ответил тот, — меня это крепко потрясло. Хотя думаю, даже тогда еще оставил бы его одного, но, знаешь, он молчал. Это по-мужски, подумал я и постарался сделать что мог. И вот он опять впереди.

— И ведет нас в западню! — со злобой произнес мальчик. — Том, Том, о чем ты думал?

— Пока что у нас есть время почти до полудня, — откликнулся Глостер. — Если ты правильно расслышал, мы к этому времени подойдем к Долоросо.

Так они двигались, пока солнце не поднялось высоко над головой. Нагнали проводника, который остановился отдышаться после очередного подъема.

Рамон показал на большую темную гору:

— Это Долоросо.

— Ничего себе горка! — похвалил Том.

— Да, ничего. Печально знаменитая, — поддержал его проводник. — Сейчас-то ничего, но сколько здесь угробилось людей зимой!

— Скажи-ка, Рамон…

— Да, сеньор?

— Отсюда видно, что проходы есть с обеих сторон.

— Верно, проходы с обеих сторон. У вас хорошее зрение.

— Каким проходом мы пойдем?

— Мы, сеньор, будем держаться левой стороны, — пояснил проводник.

• Предыдущая
• 22/45
• Следующая