Мчащиеся мустанги - Брэнд Макс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/45
• Следующая

Этот монолог вконец запутал Тома Глостера. Он глубоко задумался, бросая на Фелипе Гузмана умоляющие взгляды, как бы требуя, чтобы тот говорил только чистую правду.

— И ты ему поверишь? — усмехнулся Дэвид.

Тому Глостеру было нечего ответить!

— Кроме того, — с расстановкой, стараясь говорить как можно убедительнее, добавил Гузман, — вы должны знать, что у нас имеются подлинные показания старой женщины, которая находилась с сеньорой в горах и, как считалось, принимала роды. Так вот, как следует из данных ею под присягой показаний — а она была честной женщиной, — сеньора Пэрри не рожала никакого ребенка!

Этот уничтожающий довод Дэвид Пэрри встретил с бурным негодованием:

— Ты же сам заплатил ей за это заявление!

— Это еще надо доказать! — парировал Фелипе Гузман. — Как видите, сеньор, сей наглый и находчивый малец — такой же наглый и искусный, как его отец-разбойник и беззаботная мамаша, — будучи припертым к стене, утверждает, будто имеющиеся у нас свидетельства получены под ложной присягой. Хотя у самого нет никаких доказательств этого!

— Том! — в полном отчаянии воскликнул мальчик. — Ты же можешь судить об этих людях по их делам. Если все свидетельства против меня настолько хороши, почему они постарались выдворить меня из страны? Почему не стали дожидаться решения суда?

— Потому что отец мальчика — горячий, своенравный человек. Он способен просто из-за каприза встать на сторону этого лжесына в ущерб настоящему сыну.

— Том, они пытаются увильнуть от правды. Но ты же знаешь, что эти люди пытались со мной сделать?! Это они пытались убить меня на темной улице — ты же помнишь, что спас меня от тех четверых?

— Помню, — медленно произнес Том.

— А потом яд на корабле?

— Чего только не наделают глупые агенты! — заметил Фелипе Гузман. — Не отвечать же за каждого!

— Слыхал? — воскликнул Дэвид. — А эти четверо для чего здесь? Чтобы убивать, Том, чтобы убивать! Даже за самый худший мой грех разве я заслуживаю убийства?

— Он старается запутать дело, — хладнокровно заключил Гузман. — Я постарался дать вам серьезные доказательства. Что ты можешь им противопоставить, молодой человек?

— Только одно, Том, — ты видел лицо женщины, которая, я убежден, является моей матерью?

— Видел.

— Способна ли она лгать?

— Думаю, нет!

— Так вот она поклялась, что я ее сын! Кому ты поверишь, Том? Ей и мне или этому… убийце?

Тому вдруг все стало ясно. И он, как всегда, ответил простыми словами:

— Теперь я знаю, что никогда тебя не оставлю, Дэвид, и не перестану тебя защищать. Извини, что начал было сомневаться в тебе.

Напускная доброжелательность и непринужденность мгновенно исчезли с лица Фелипе Гузмана. Насмешливо ухмыляясь, он откинулся на спинку сиденья и презрительно процедил:

— Бизона словом не убедишь. — И тут же, перестав следить за своими словами и манерами, выпалил: — Знаете, что будет дальше, сеньор Бизон? Сеньор Тугодум?

— Знаю, что вы пытаетесь меня разозлить, — ответил Глостер. — Но зря стараетесь — этим вы меня драться не заставите. Из-за ваших слов, сеньор Гузман, я драться не стану.

— Уж не хотите ли вы, чтобы я прислал вам официальный вызов? — издевательски поддел Гузман.

— Посмотрите на меня, сеньор Гузман. У вас рядом трое помощников. Рассуждать мне некогда. Вы знаете, что у меня по револьверу в обоих карманах. Они направлены куда надо. Если увижу, что надо стрелять, начну стрелять. Это все. Словами меня стрелять не заставишь. Но если хотите, чтобы я начал, всего лишь суньте руку в карман.

Все это было сказано без показной бравады, простыми словами. Фелипе Гузман ничего не ответил, только, сложив на груди руки и опустив голову, попросил своих спутников, чтобы они его разбудили перед Караколлесом. И уснул или притворялся спящим, по крайней мере не шевелился, пока один из них, тронув его за плечо, не пробормотал ему что-то на ухо. Тогда он открыл глаза, потянулся, широко зевнул и, глядя с ухмылкой на Тома Глостера, выпрямился.

— Могли бы и сами вздремнуть чуток, амиго! — заметил, махнув рукой в сторону окна. — Мы уже почти в Караколлесе. Слыхали когда-нибудь?

— Видел на билете, — буркнул Том. — Там напечатано.

— Это последний город, который вам доведется увидеть, — заявил Гузман. — Советую хорошенько наглядеться!

Том промолчал. Поезд пошел тише, за окном замелькали дома. Когда приехали, первым в открытую дверь вылетел Гузман, за ним его свита.

— Струсили, — облегченно вздохнул Дэвид. — Не посмели, Том, иметь дело с тобой, иначе наши трупы вышвырнули бы из вагона задолго до Караколлеса. Хвала Всевышнему, что твоя слава тебя обгоняет, друг!

Они оказались у самых высоких вершин Анд. Здесь был чистый разреженный воздух. То там, то тут по склонам сверкал лед, неровная поверхность была усеяна странными фигурами, похожими на обернутые в саваны статуи. Такие фигуры, которые мальчуган называл «пенитентес» (кающимися грешниками), были творениями сухого воздуха и солнца, разъедавших ледяные глыбы. Накануне странствий по голым, труднопреодолимым нагорьям они показались Тому Глостеру зловещим предзнаменованием.

Правда, на такие фантазии не было времени. Приятели оба по горло были заняты подготовкой к отъезду из Караколлеса. Продолжать путешествие по железной дороге было бессмысленно, так как в поезде им снова устроили бы такую же ловушку, на этот раз стянув еще больше сил, чтобы уж действовать наверняка.

Но если не продолжать путь поездом, то вся надежда оставалась только на мулов.

К счастью, в Караколлесе оказалось несколько торговцев снаряжением. У одного из них они купили четырех мулов. Эти крепкие, старательные, ходкие животные обошлись больше чем по сотне долларов за голову. Но Том с мальчиком решили на мулов денег на жалеть. Сэкономили на снаряжении. Например, купили впятеро дешевле новых пару подержанных вьючных седел, сильно потертых, но все еще довольно крепких. Седла для верховой езды тоже приобрели поношенные. Затем друзья перешли к такому важному делу, как экипировка.

Торговцы говорили, что ближе к вершинам будет страшно холодно. Понадобятся плотные овчинные спальные мешки и побольше всякой шерстяной одежды. Продовольствия, хотя и простого, было куплено в достатке. Хотелось ничего не забыть, но в то же время и не брать лишнего, ибо чем легче мулу, тем короче путь. И в довершение всего приобрели две добрые винтовки — боевой винчестер Тому Глостеру и легкую удобную винтовку 28-го калибра мальчику, от которой он был в восторге.

Но важнее всего было найти проводника. Эта проблема их очень беспокоила.

— Представляешь, если малый, которого мы наймем, окажется человеком сеньоры? — шепнул приятелю Том.

Дэвид лишь пожал плечами:

— Даже у нее не может быть столько своих людей повсюду. Видишь того малого с козлиной физиономией? По-моему, он не заблудится, да и не шибко похож на бандита. Может, нанять его?

Мужчина, которого приметил мальчик, длинный и тощий, одетый как аргентинский гаучо, выглядел не меньше чем на полсотни с лишним лет. Оказалось, что живет он по другую сторону гор. Пожилой человек весьма обрадовался работе, цену предложил умеренную, поклялся, что знает в горах каждую тропинку как свои пять пальцев. Удовлетворенные сказанным и самыми горячими рекомендациями торговца, они тут же ударили по рукам. Осмотрев багаж, проводник предложил кое-что изменить. Одобрительно кивнул, взглянув на винтовки. Что до того, чтобы отправляться немедленно, он и его мул были готовы.

Вышли во двор и без проволочки принялись прилаживать седла, укладывать вьюки. Солнце еще висело на западе над голубым ободком далекого океана, когда они выехали из Караколлеса — проводник позади, путешественники впереди, пробуя, как идут мулы. Эти животные были не такими, как их собратья на севере, — рослыми, ведущими родословную от славных андалузских предков. Они вышагивали, высоко подняв головы и насторожив длинные бархатистые уши. Шаг у них был мелкий, изящный, как и подобает для передвижения по горным склонам.

• Предыдущая
• 20/45
• Следующая