Молоты Ульрика - Винсент Ник - Страница 88

Левенхерц подошел ближе, норовя нанести завершающий удар, но тварь сбила его с ног свободной рукой.

Каспен с криком бросился на отвратительное существо, вырвавшись, наконец, из круговерти битвы и поднявшись на постамент. За ним осталась кровавая гора тел убитых поклонников Баракоса. Его покрасневшие от крови волосы развевались на бегу, да и сам он с головы до ног был залит кровью.

— Эйнхольт! — прокричал он, уже занеся молот над головой мерзкой твари. Но он увидел лицо Эйнхольта и замер. Это был его учитель, его друг. — Ягбальд! Остановись, умоляю! Именем Ульрика, Ягбальд, по…

Друг и учитель снес голову Каспена с плеч одним выверенным ударом.

Дракон, Великий Змей, Уроборос полз по пещере воплощением Смерти. Его шея, толстая, как круп лошади, и закованная в чешую, каждая пластина которой была с рыцарский щит, выгибалась по-лебединому перед каждым смертельным ударом. Его череп с огромным изогнутым клювом и рогами на затылке был не меньше телеги. Его глаза — черные бездонные жемчужины — отражали непостижимый ужас тех, кто видел его. Немыслимо было даже предположить, откуда взялась эта тварь. О ней было известно только то, что она была сейчас здесь, в этой пещере, содрогаясь от своего неуемного желания уничтожать и разрушать. Неугасимая ненависть этого дракона ко всему живому была ужасающей.

Круца попятился, споткнулся об один из множества трупов, лежавших на полу, и упал.

— Как… нет, это невозможно… нет… — заикался он, не скрывая ужаса.

Кривые когти, каждый толщиной с мужское бедро, врезались в камень Фаушлага там, куда ступали лапы этого монстра. Его длинный, изящный хвост вздымался, разрезая и круша тела неосторожных людей и чудовищ, подбрасывая их в воздух или переламывая, как соломинки. Откуда-то из утробы змея вырывался пронзительный, громкий звук, похожий на завывания ураганного ветра. Его кожа была золотисто-зеленой, словно дракон был покрыт потемневшими от времени золотыми монетами. Только голова отличалась костяной, смертельной белизной.

Выгнув шею, дракон осматривался. Внезапно его шея выпрямилась, словно огромный бич с узлом на конце хлестнул по пещере. Голова метнулась вперед и вниз быстро, словно молния. Огромные челюсти жутко заклацали, и никто не мог сказать, сколько поклонников Баракоса нашли свою смерть в его пасти за эти короткие мгновения. Змей поднял голову. С клыков свешивались останки погибших. Дракон сделал шаг и ударил снова. Он был неуправляем, дик, он убивал всех, кого видел.

— Как мы можем убить его? — ошарашено спросил Круца, когда Аншпах подхватил его за шиворот и поставил на ноги.

— Никак! Нам его не одолеть! Беги! — ответил храмовник. Круца увидел, как лицо Волка исказил страх.

Из суматошной беготни перепуганных приспешников чернокнижника вынырнул окровавленный Моргенштерн. Он что-то сказал, но его голос потонул в очередном порыве ураганного голоса Уробороса. За ним — новый щелчок челюстей, новые крики и вопли.

— Я! Сказал! Бегите! — завопил во все горло Моргенштерн.

— А я что говорил? — риторически спросил Аншпах. Троица бросилась к стенам пещеры, у которых могло оказаться хоть какое-то укрытие, хоть малый камень, хоть мелкая ниша.

А потом мир исчез. Земли под ногами не было. Круца летел и видел только желтый сернистый дым под сводами пещеры.

Неожиданно земля снова оказалась под Круцей. Это было больно. Он перекатился на живот, чтобы увидеть, где он находится. Драконий хвост отправил их в полет, прорвавшись сквозь толпу. Кругом валялись трупы изломанных адептов некромантии, а вот храмовников Круца не видел.

Пронзительный крик дракона раздался снова.

Круца уже чувствовал запах гада — сухой, чистый запах, чем-то похожий на пшеничную водку.

Он привстал, приготовившись бежать, и увидел чудовище прямо над собой.

Круца смотрел в темные жемчужины глаз пожирателя мира Уробороса. Ничего в этих глазах не было — ни искры разума, ни признака жизни. Тем не менее, казалось Круце, что дракон рассматривает его. Лебединая шея оттянула белую голову назад, змей приготовился к удару, приоткрыл пасть, и Круца понял, что сейчас эта огромная стреловидная голова оборвет его жизнь.

В последние оставшиеся мгновения, Круца подумал о Дохляке. Дохляк, который без задней мысли привел его сюда. И привел не только в тот раз. Он и сегодня завлек Круцу сюда на встречу с его судьбой. «Вот так, Дохляк, меня, похоже, прикончит дракон! Как тебе это нравится, а? Кто бы мог подумать? Это настолько невероятно, что почти забавно».

Так или иначе, это казалось справедливым. Он подвел Дохляка под монастырь, и парень погиб, спасая его. Пришла пора платить по старым долгам.

Вот чего бы я сейчас желал, так это стать таким же невидимым, каким был ты, Дохляк. Я никогда не понимал, как ты это вытворяешь. Я знаю одно — ты был прирожденным вором. Да, вот невидимости бы мне…

Змей яростно взревел, оповещая весь грешный мир о своей ненависти. Шея на мгновение застыла, потом хлестко распрямилась. Дракон прянул.

Словно понимая, что наступают его последние часы, Мидденхейм содрогался в агонии. Небеса разверзлись, и разразилась новая буря. Град расстреливал город и его обезумевших обитателей, снег укрывал трупы белым покровом. Под тяжестью сугробов проваливались крыши, градины разбивали стекла, молнии хлестали улицы, поджигая дома и раскалывая башни. Зеленовато светящиеся всплески чужеродных энергий змеями извивались вокруг Фаушлага. Участок северного виадука длиной в полмили провалился в бездну.

Храм Морра, только наполовину отстроенный после недавнего пожара, неожиданно полыхнул вновь. Огонь был розовым. Изнутри храма раздавался звук, похожий на смех.

Молния ударила в храм Сигмара, и подломленная башня упала на крышу нефа, обрушив ее на головы молящихся.

На улицах царили хаос и насилие. Болезненное безумие и паника из-за начавшейся бури выгоняли людей на улицы. Волки, мчавшиеся от Храма Ульрика на помощь в Нордгартен, завязли в бунтующей людской толпе и были вынуждены сражаться с некогда мирными горожанами за свою жизнь под молниями и градом, среди смерти, опустошавшей город Ульрика.

Тени и духи витали повсюду, словно сама Смерть открыла свои врата, и любой желающий смог выбраться обратно в мир живых из невидимого мира. Бледные и визжащие призраки десятками и сотнями бродили и летали по улицам. Некоторые вылезали из-под земли в Парке Морра, словно утекающий вверх дым. Еще больше призраков выбиралось на Скалу Вздохов. Мертвые бродили на свободе; живые были обречены на скорую смерть.

Ления думала, что сойдет с ума. Она прильнула к Арику, когда они на всем скаку проносились сквозь хаос. Костлявые, истощенные существа, словно созданные из дыма, окружали их, хихикая и маня. Арик не знал, как еще конь слушается его во всем этом сумасшествии. Оглушительные раскаты грома и ослепляющие вспышки молнии раскалывали небеса.

— Ления! Ления!

Она поняла, что конь стоит на месте, и Арик окликает ее. Она соскользнула с седла в хлюпающий под ногами мокрый снег и помогла спешиться Арику. Рыцарь высоко держал молот-факел, сияющий во тьме. Не он ли пока не позволил ни одной тени прикоснуться к ним? Ления видела их вокруг: зыбкие, туманные образы мечущихся вокруг призраков, белесые, как морозные узоры на стекле.

— Где мы? — спросила она, перекрикивая гром.

Арик указал факелом на дом перед ними. Любопытный, приметный дом с башенками. И кони, боевые кони храмовников бродили с брошенными поводьями по улице перед ним, прядая ушами или вскидывая головы при очередном раскате грома.

— Мы в Нордгартене, — сказал Арик. — Не могу сказать тебе, что мы тут найдем. Это может быть…

— Хуже, чем эти твари? — спросила она, подталкивая рыцаря вперед. — Сомневаюсь! Идем!

Туманные существа вокруг них скапливались, и их призрачное свечение даже помогало Лении лучше разглядеть улицу, но отнюдь не успокаивало девушку. Она постаралась не смотреть на них. Она пыталась не вслушиваться в шепот, который исходил от них.