Леди Триллиума - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 36
- Предыдущая
- 36/76
- Следующая
Надо признать, что этот оратор здорово умел убеждать. Выглядел он абсолютно искренним, да, вполне вероятно, так оно и было. Но вот идеи, которые он провозглашал, например об абсолютной необходимости жертвоприношения и огромной роли крови (о том, чья это должна быть кровь он не сказал), предназначенной, чтобы смыть все беды, явно устарели еще много столетий тому назад. Как бы то ни было, Майкайла оставалась уверенной в одном: все книги, которые ей удалось прочитать о религиях подобного рода, были написаны очень, очень давно. А Харамис говорила, что в Рувенде всяческие кровавые жертвоприношения прекратились еще задолго до того, как родилась Великая Волшебница Бина. Так с какой стати кто-то проповедует их теперь?
«Ну что ж, это ведь Лаборнок, а не Рувенда, — подумала Майкайла. — И все-таки Лаборнок с Рувендой объединены почти два века тому назад, с тех пор как принц Ангар вступил в брак с принцессой Анигель; а этот принц был последним отпрыском королевской семьи Лаборнока. если мне не изменяет память.
Конечно, будучи самой младшей из принцесс, я так толком и не изучала историю правящей династии, и все-таки в том, что Лаборнок управляется теперь из Цитадели, никаких сомнений быть не может. Каким же чудом уцелела здесь подобная религия?
А все же, пожалуй, стоит порадоваться, что она уцелела, если с ее помощью можно будет раздобыть подходящее тело для Узуна. Все остальное в данном случае не имеет значения. И к тому же если сама Харамис использовала кровь, чтобы обратить Узуна в арфу, значит, связанные с кровью магические ритуалы не являются такими уж запретными и их не стоит огульно отвергать».
Здесь, в этой комнате, явно присутствуют волшебные чары. Майкайла отчетливо чувствовала поднимающийся уровень энергии. С энергетическими полями и их волшебной силой она знакома давно. Еще с детства она всем этим пользовалась, когда, например, нужно было переговорить с Файолоном, не открывая рта. Но тогда Майкайла не понимала еще, что занимается магией, — не понимала до тех пор, пока Харамис не начала ее обучать.
Однако та магическая сила, с которой она так хорошо знакома, — это личная сила, создаваемая одним человеком или оддлингом, хотя саму энергию личность может почерпнуть и извне, сидя, например, на ярком солнечном свете и заряжаясь теплотой его лучей. А с тех пор как Харамис начала преподавать свой довольно сумбурный и переполненный курс под названием «Великое множество трудных уроков на тему о том, как стать Великой Волшебницей», Майкайла успела уже очень много узнать о самых разных источниках энергии и их использовании для магических целей.
И все-таки то, что она почерпнула из уроков Харамис, по-прежнему базируется на магической силе одной личности, связанной с самою страной, но никак не с другими людьми. Здесь же происходит что-то совсем другое. Группа людей связана воедино и составляет единый источник энергии — даже сама Майкайла, несмотря на достаточно высокую подготовку в области магии и воздвигнутые поля персональной защиты, чувствует, что ее тоже втягивает в это единое целое. Так кто же распоряжается всей собранной энергией?
Мужчина на возвышении окончил речь, и продолжились песнопения. На этот раз, хотя все собрание, включая недавнего оратора, распевало те же самые слова, что и прежде, другой стоящий на возвышении человек, а также, судя по голосам, несколько женщин запели нечто иное. Музыкальные фразы составляли контрапункт к первым, а текст звучал на каком-то неизвестном девочке языке. Майкайла огляделась и не заметила в зале ни единой представительницы женского пола, кроме себя самой. Но ведь часть возвышения впереди скрыта занавесом; наверное, за ними-то и спрятаны певицы. Все действо производило впечатление чего-то необычайного и мистического. «Пожалуй, — подумала Майкайла, — это даже наводит на мысль о привидениях».
Молитвенный распев вновь захватил девочку целиком. Вскоре ей уже казалось, что он всегда был неотделим от нее и продолжаться будет вечно; вряд ли ей удалось бы теперь вспомнить хотя бы короткий миг жизни, проведенный вне этой комнаты, вне этого пения, этой монотонной молитвы, вместе со всеми присутствующими. Она не заметила, как уснула.
— Так-так! Что же это такое у нас появилось? Дар Богини?
Майкайла села, протерла глаза и перевела их на стоящего над ней юношу. Далеко не сразу ей удалось понять, где она находится, вспомнить храм Мерет и наконец догадаться, что уснула на той самой скамье, на которой сидела во время молитвы. Стоящий рядом парень, примерно на три-четыре гола старше ее, небрежно держал в руке веник. «Видно, заклинание, делавшее меня незаметной, перестало работать, когда я уснула, — сообразила Майкайла. — Вот он меня и нашел, когда добрался до этого угла».
— Ищешь тепленькое местечко, чтобы переночевать? — спросил парень, нахально обшаривая Майкайлу плотоядными глазами. — Могу составить компанию на ночь, красотка. Держу пари, мы славно поладим.
Он отбросил веник на скамью, подался вперед, прижал Майкайлу к стене и поцеловал. Сперва она была так ошарашена, что не смогла даже пошевелиться, но когда этот тип попытался просунуть язык между ее губами, Майкайлу охватила неистовая ярость. Сжав правую руку и кулак, она изо всех сил двинула ему под дых. Парень опустил руки и согнулся пополам, отчаянным усилием пытаясь вздохнуть.
— Да как ты смеешь! — воскликнула она, оттолкнув этого наглеца и перебегая в середину комнаты, дабы ее снова не загнали в угол. — Ты что, умом тронулся? Чтобы со мной так обращались — да это же просто неслыханно!
— Эй, девчонка! — фыркнул парень, когда смог наконец нормально вздохнуть, и снова двинулся к ней, хотя уже и с некоторой опаской. — Скажи же наконец, во имя червей болотных, какая муха тебя укусила? Ведешь себя как царственнородная девственница!
— А я и есть царственнородная девственница! — таким же тоном ответила Майкайла.
— Ну да, разумеется, — издевательски произнес он, — а я тогда Супруг Богини Мерет!
— Вот как? — перебил вдруг невозмутимо спокойный голос со стороны возвышения в передней части комнаты. — Это довольно необычно, мне-то всегда казалось, будто я сам занимаю сей пост.
Майкайла тут же узнала того самого мужчину, который руководил ритуалом. На нем по-прежнему была длинная черная накидка, но золотая маска уже не прикрывала лица.
Лицо Майкайле понравилось. Обрамленное довольно густыми седыми волосами, оно имело правильные черты и теперь озарилось легкой веселой насмешкой.
— Так в чем дело, Тимон?
— Она, — Тимон с насмешливым презрением указал на Майкайлу, — утверждает, будто является царственнородной девственницей.
Супруг Богини отнесся к этим словам вполне серьезно. Лицо его выразило задумчивость. Потом он вдруг проделал руками какой-то необычный жест — пальцы мужчины причудливо вывернулись, но Майкайла не успела уследить, как именно. Вокруг нее вдруг засветилась голубая аура. От удивления она едва перевела дух.
— Тебе нечего бояться, дитя мое, — заговорил Супруг Богини, — если, конечно, ты будешь говорить одну правду. Так ты девственна?
— Да, — ответила Майкайла. Голубое свечение нисколько не изменилось.
— Ну вот, Тимон, — проговорил мужчина, — как видишь, она действительно девственна. А девственницы столь редки, что мы просто не можем ни одну из них потерять. — Его взгляд, обращенный на молодого парня, сделался вдруг очень жестким. — Так что забудь-ка обо всех планах, которые ты на ее счет тут строил, и раз и навсегда оставь ее в покое.
Тимон заметно помрачнел, однако поклонился в знак покорности.
Супруг Богини обернулся к Майкайле:
— Ступай со мною, дитя мое.
Майкайла на мгновение призадумалась, не вызвать ли ламмергейера и не улететь ли на нем подобру-поздорову «Но я ведь не просто так сюда прилетела, — напомнила она себе, — мне надо раздобыть новое тело для Узуна. Возвращаться прямо сейчас не имеет никакого смысли, да и вряд ли Супруг Богини Мерет замышляет против меня что-то недоброе. Внешность его внушает доверие. Пожалуй, он согласится помочь мне».
- Предыдущая
- 36/76
- Следующая
