Дракон мелового периода - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 49

– Спокойно, – пролепетала я, глядя на нависающего надо мной белого змея. – Стой как стоишь. Ты мне совершенно не нужен…

Дракон не шевелился. Его изогнутая шея выступала из плотной стены белого тумана, а фасетчатые агатовые глаза были почему-то закрыты. Поскольку змей вроде как не намеревался немедленно на меня нападать, я пригляделась и поняла: его глаза не закрыты, они стали белыми. Что случилось? Я пригляделась – и с души свалилась огромная тяжесть.

«Он снова окаменел! В сером мире, в реальности, он вовсе не оживал! Значит, это был просто призрак!»

Ну да, призрак, скептически заметил внутренний голос. Призрак, который ест рыбу, бросается на людей и оставляет после себя синяки. Но раздумывать над этим было совершенно не ко времени. Когда непосредственная опасность миновала, я осмотрелась по сторонам, чтобы выяснить, куда меня занесло на этот раз.

И обнаружила, что нахожусь в горном ущелье. Его известняковые стены поднимались почти отвесно на многокилометровую высоту. Дно ущелья скрывалось в дымке далеко внизу. Весь мир вокруг стал белым, безлюдным и безжизненным.

Я посмотрела вниз и отшатнулась. Из-под ног в пропасть посыпались мелкие обломки. Звука падения я так и не дождалась. Оказывается, я стояла на торчащем из стены ущелья выступе правильной продолговатой формы длиной метра три. Никаких признаков тропинки или какого-нибудь другого выхода не имелось. За моей спиной из стенки, которую я сначала приняла за густой туман, высовывалась шея моего дракона. А рядом еще одна голова, втрое больше. У этой имелись зубы, все вразнобой, каждый длиной с палец, а то и больше. Такие челюсти я однажды видела в журнале. Ископаемая акула.

Я сползла по стенке, прижимаясь к окаменевшему дракону как к лучшему другу. Меня окружало меловое море – мириады существ, миллиарды лет назад ставшие мелом. Со всех сторон из белых стенок торчали морды, панцири, плавники, щупальца; бесчисленные аммониты, отпечатки водорослей размером с пальму, рыбы тысячи форм, ихтиозавры, акулы, осьминоги и Бог знает кто: существа, напоминающие костяных бабочек, гигантских личинок и раскрытые чашечки цветов, – все жуткие и диковинные, они выступали из белого скола трещины, разрезавшей этот меловой массив.

Выступ, на котором я нашла себе пристанище, оказался головой огромной рыбы или, скорее, какого-нибудь бронтозавра. Мой дракон выглядел на его фоне крошечным ленточным червем. Сколько же их тут? Неужели все эти горы состоят из их костей? Они умерли так давно, что их плоть стала камнем. Совершилось превращение – останки живых существ стали минералом, абсолютно неживой материей. Materia Damnata, вспомнила я рассказ Хохланда. Мертвая материя, единственное свойство которой – распад и снова распад. Вот уж поистине проклятое место!

Мне стало так душно, как будто мел впитывал в себя весь воздух, не оставляя его для дыхания. Всей душой я желала как можно скорее покинуть это колоссальное кладбище. Это был не мой мир. Я чувствовала себя здесь пришельцем, одиноким, крошечным и несчастным. Вот так, наверно, чувствовал себя разбуженный мною дракон, подумалось мне. В точности так же. Бедненький.

Внезапно меня охватило странное чувство, как будто я на пороге разгадки – как зимой, когда я рассматривала серую абстрактную картину «9/11», пытаясь въехать в ее смысл. Тогда я в какой-то момент поняла, что вижу все детали картины, но не могу увидеть главное – то, что над ними. Чего я не увидела сейчас? Все эти доисторические морские животные – они не выглядят дохлыми, мирно умершими своей смертью. Судя по их позам, они куда-то активно плывут, как будто их внезапно остановили и превратили в мел…

Как просто! Они не мертвые. Они спят. Волшебным сном.

Все встало на свои места. Я нашла разгадку и почувствовала себя такой довольной, как будто я сама была пазлом, который наконец удалось собрать. Оставался один последний элементик, который я не могла не добавить.

Тут мне в голову пришла мысль, которая показалась гениальной и требующей немедленного воплощения. Так я и поступила. А именно – закричала во все горло, так что по ущелью прокатилось эхо:

– Просыпайтесь! Плывите дальше!

Сначала ничего не случилось. Потом с головы динозавра, на которой я стояла, скатился небольшой камень. За ним прошуршал маленький оползень. Потом…

Меловые горы задрожали мелкой дрожью. Ущелье наполнилось глухим гулом. Казалось, это заворчали сами стены. Чувствуя, что голова бронтозавра уходит у меня из-под ног, я вцепилась в шею окаменевшего дракона. Со дна ущелья, клубясь, поднималось облако меловой пыли. Воздух стал мутным и влажным. Гул нарастал с каждой секундой, превращаясь в громовой рев. Я зажмурилась и инстинктивно закричала, чтобы не оглохнуть, но даже не услышала себя. Шея дракона стала мокрой, и мои руки соскальзывали с нее. Голова бронтозавра покрылась сетью мельчайших капель, как росой.

В грохот и рев ворвался треск, как будто раскололось небо. Я приоткрыла глаза и увидела, как от противоположной стенки ущелья откололась огромная скала и рухнула вниз, а из образовавшегося пролома хлынула вода. Дрожь усиливалась, по меловым горам расползались все новые трещины. Вокруг низвергались уже десятки водопадов, и с каждой секундой их становилось все больше. В воде мелькали темные силуэты.

Голова бронтозавра вздрогнула у меня под ногами. Последовал толчок такой силы, что я едва не слетела в пропасть, а потом голова наклонилась и провалилась. И я вместе с ней.

Я летела вниз, горы рушились и превращались в потоки воды. Со всех сторон падали доисторические чудовища, извиваясь на лету. Мимо меня, едва не задев, пронеслось нечто вроде гигантского крокодила, но я даже не успела испугаться. Сверху на меня обрушилось какое-то другое чудовище, и я оказалась в его пасти. А потом обнаружила, что лечу уже не вниз, а вверх. Чудовище летело, как ракета, неожиданными рывками уходя от столкновений, по крутой дуге облетая водопады, увертываясь от падающих водяных гор. Я ни о чем не думала и ничего не чувствовала, сосредоточившись на попытках вздохнуть в насыщенной водой атмосфере. Теплая, почти горячая соленая вода была повсюду, сверху и снизу.

И вдруг на меня обрушились солнце и резкий ветер, а кипящее море осталось внизу. Я летела над морем, скованная по рукам и ногам, а подо мной разворачивался мировой катаклизм. До самого горизонта в море бушевал шторм. Морских животных и рыб в волнах было больше, чем макарон в супе, и все они метались, как безумные. От меловых гор не осталось и следа.

Я скосила глаза, чтобы посмотреть, кто вынес меня из моря, и не очень удивилась, увидев белого дракона. Он парил, ловя ветер в радужную пленку своих выдвижных крыльев, и держал меня в пасти поперек туловища, крепко, но не слишком сильно сжимая челюсти. Я посмотрела вниз, и тут в первый раз мне стало страшно. Что если он выронит меня и я свалюсь в этот суп, где мгновенно утону или буду разорвана взбесившимися динозаврами? Но дракон не выпускал меня и куда-то целенаправленно летел. «К берегу, пожалуйста!» – мысленно попросила я его, стараясь не трепыхаться. Шло время. Дракон упорно летел, я смотрела вниз, а шторм постепенно утихал. К тому времени, когда на горизонте показалась зеленая полоса берега, все животные исчезли, и море совершенно успокоилось.

Я стояла по колено в теплой, пахнущей йодом воде. Позади в лучах невидимого солнца сияло и плескалось изумрудное меловое море, а впереди бесшумно колыхался зловещий, абсолютно серый сосновый лес.

– Так, так, что это мы тут делаем? – раздался поблизости знакомый голос. Я резко обернулась и увидела Эзергиль.

Она выглядела в точности так, как прошлый раз, в пустыне: длинные черные пряди, как щупальца осьминога, белое одеяние японской принцессы и синяя корявая надпись на лбу – три латинские буквы имени Джефа. Эзергиль смотрела на меня спокойно и доброжелательно, не демонстрируя никаких эмоций. Это она умела делать еще в училище, полагая большим достоинством способность прятать свои истинные чувства под неподвижной фарфоровой маской. Что ж, в случае со мной ей этот навык пригодился. Мне бы вспомнить про оборотня, про коварный укус в барханах, а я увидела ее и обрадовалась, как дурочка.