Выбери любимый жанр

Мы идем на Кубу - Коржиков Виталий Титович - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Коржиков Виталий

Мы идем на Кубу

Виталий Титович Коржиков

МЫ ИДЁМ НА КУБУ

Две повести ("Мы идём на Кубу" и "Волны словно кенгуру") о плавании советских моряков в дальние страны на Кубу, в Японию, Америку, Индию, о встречах с интересными людьми, о морских приключениях, участником которых был сам автор.

КАРТЫ

Я и штурман шагали в пароходство. За навигационными картами. Без этих карт в плавание не пустишься. По ним штурманы в океане прокладывают маршрут, путь проверяют.

Весело. Весна. Сопки над городом светятся зеленью. Пушистые, словно только что проросли из-под земли.

Идём, поглядываем в сверкающие витрины на своё отражение. Витрины подмигивают: сразу видно, люди на Кубу отправляются. И небо морем пропахло, а за пятками, кажется, шелестят волны: скорей, скорей! Сейчас получим карты - и в море.

Штурман вошёл в пароходство, а я задержался на улице: купить значки. Кубинцам в подарок.

Подошёл к киоску, в котором сидела старушка, а за стеклом сверкали десятки значков. С одного смотрел маленький Ленин, на другом значке пролетал спутник, на третьем - футболист бил ногой по мячу. Подал я киоскёрше деньги, говорю:

- Полсотни значков. Самых лучших!

- Сколько? - удивилась старушка.

- Полсотни, - повторил я. - Мне для кубинцев.

- А-а, - заулыбалась она и стала заворачивать покупку в бумагу. - Ну, и мой подарок тогда прихватите!

Отколола от своей жакетки значок. На нём светилась сопка, по синему морю плыл белый пароходик. А внизу поблёскивали буквы: "Владивосток". Завернула его вместе со всеми значками и кивнула мне:

- Счастливого плавания!

Иду я к пароходству, словно ветерок подгоняет. Кажется, сейчас буду прикалывать кубинцам значки. Даже смуглые лица вижу перед собой. Словно уже на Кубу попал. Сейчас заберём карты и - прощай, Владивосток!

Я взбежал по лестнице, отворил дверь в навигационный отдел, а там уже сотни карт приготовлены, в рулоны свёрнуты. Ну и ну! Неужели всё это нам?

Нагрузились мы и пошли. Целые океаны под мышками несём! Миновали всего квартал, а у меня уже лоб повлажнел и в глазах волны загуляли. Пришлось отдохнуть.

Тут-то я и почувствовал: далеко ещё до Кубы. Пока карты несёшь, и то пот прошибает. А попробуй-ка океан переплыви!

РУССКИЙ ЛЕС

Наконец-то наш пароход заговорил! Над трубой развевался клуб пара и летело: бу-у-у! На Кубу-у-у!

Мы выбирали толстый буксирный трос. Мокрый конец скользил, едва не вырываясь из рук.

- Быстрей шевелись! - покрикивал боцман.

- Раз, два - взяли! - дружно кричали мы и тянули трос изо всех сил.

Но вот на палубу улёгся последний виток. Пароход вдыхал летящий морской ветер, трубил и выходил в открытое море, навстречу непроглядной ночи.

- Баста, теперь можно спать! - сказал боцман и сбросил рукавицы.

Я скинул робу, поплескался в душе и отправился в каюту. Мимо иллюминатора шелестели волны, встречный ветер надувал шторку, как парус.

Я забрался на койку, отвернулся к переборке. Попробовал уснуть, но не смог - всё казалось мне, что рядом покачиваются пальмы, слышится чужой говор. Лежу и не верю, что это я через океан на Кубу плыву.

Вдруг что-то ударилось о стекло, затрепыхалось и как закричит: "Чив-чив!" Я вскочил, высунулся в иллюминатор. Прямо за бортом в луче света носилась птица. На неё замахивались волны, били брызгами. А ветер заламывал ей крылья.

Но вот птица извернулась и уселась на трубу вентилятора против меня. Села, встряхнулась и склонила набок голову. Клюв крепкий, чуть изогнутый, и лапки короткие. Неужто кедровка? Как же её занесло сюда? Ведь живёт-то она в тайге, лущит кедровые орехи, там ей и дом и столовая. А зачем в море забралась? Куда плывёт? Пожелал я ей счастливого плавания и улёгся спать.

Утром я вышел на палубу и зажмурился от света. Впереди уже поднималось солнце, и пароход подталкивал его носом, как дельфин мяч. Волны были красными, будто играли угольками. И пахло лесом. Свежим, сосновым. Пароход весь так и светился от белых досок. Они поскрипывали, золотились от жёлтых смолистых капель.

Крепок русский лес. Везде нужен. В глубине земли поддерживает своды шахт. Во Вьетнаме поднимаются города - плывёт и туда наш лес. В Японии строят новые дома, делают игрушки - и к её берегам буксиры тянут багряные лесные сигары. Колышутся на зелёных волнах, сверкают золотыми чешуйками могучие брёвна. Дышат силой, горят здоровым румянцем. В дело просятся. Всякому доброму делу наш лес опора. Плывут по всему океану добрые лесные запахи.

Вот и кедровка, видно, решила, что попала в лес. А может, срубили дерево, на котором жила. Ищет она его и летит за лесным запахом. Через Тихий океан, в Америку, к самой Кубе.

НОЧНАЯ ВАХТА

Весь день мы шли в липком, солоноватом тумане, к вечеру вынырнули из пролива - судно взлетело на огромную волну, вокруг загрохотал океан.

А ночью меня подняли на вахту.

Сонный, я покачивался, натыкаясь на стол и на переборки. Надел ватник, ушанку и влез в сапоги.

Такое дело - вперёдсмотрящий: нужно идти на бак!

Я вывалился за дверь и вдруг пропал в темноте. Сам себя потерял. Ни рук, ни ног не видно. Вокруг одна мокрая темень. Я вытянул вперёд руки и вдруг на что-то наткнулся.

- Кто? - крикнул я.

И тут же нащупал мокрую железную стойку, за которой лежали доски. Я наугад ухватился за леер, подтянулся вверх и, согнувшись, побежал по доскам вперёд. Ноги скользили и разъезжались.

Неожиданно пароход качнуло. Я потерял равновесие и полетел вбок, к самому борту. Ещё миг - и я вылечу в воду! Я вцепился пальцами в доски и на четвереньках добрался до леера.

Пронесло!

Добежал я до бака - площадки на носу парохода - и ухватился за край борта. Хоть и темно, но чувствую, как пароход поехал с громадной водяной горы и врезался в новую. Меня так и окатило с головы до ног!

Я широко расставил ноги, крепко держался, и только когда летел глубоко вниз, на секунду обрывалось сердце.

Фуфайка набухла, рукава совсем промокли, брюки так и липли к коленкам. Я поднял воротник и стал дышать внутрь фуфайки. Ну и холодина!

Постепенно глаза привыкли к темноте, вокруг стало видней. А может, это уже стало светло?

Вдруг на гребне волны у самого носа парохода мелькнули какие-то палки и верёвки. Неужто рыбацкая сеть? Я сунул в губы свисток и свистнул два раза. Но разве кто-нибудь услышит в этой кутерьме!

На счастье, судно, летевшее с громадной скоростью, прошло сбоку от сети. Ещё немного - и намотали бы сеть на винт!

После этого мне вроде даже теплее стало.

Стою я, внимательно вглядываюсь в океан. И тут меня кто-то хлопнул по плечу. Оглянулся я, а это мой напарник Рослый. Сутулится на ветру после тепла.

- Замёрз? - кричит он. - Беги в рубку, отогреешься! Побежал я в рубку, сбросил с себя мокрую фуфайку, вытер лицо, руки и огляделся. Мерно постукивали часы, и таинственно сверкал фосфорический компас. Заложив за спину руки, у окна прохаживался старший штурман. Я спросил:

- Можно стать за руль?

- Пока не нужно. Видишь - авторулевой ведёт. Из угла рубки вдруг раздался хриплый голос:

- Твоё дело теперь - ведро, швабра! Штанины повыше да за приборочку!

На корточках, прислонясь к стенке спиной и попыхивая

папироской, сидел боцман. В стёганке, в ватных брюках - застудился в Арктике. Не спится, видно, старому в такую погоду.

Я взял ведро и пошёл в душевую за водой. В коридоре сонно светили лампы. Будто устали за ночь. Постучал я по дороге повару Иванычу: пора, мол, вставать.

- Ага, ага, слышу! - вскочил он и зашаркал ногами, отыскивая тапки.

Я постучал и уборщицам.

- Ох, неужто вставать? - спросила одна из них и протяжно зевнула.

- Вставать, вставать! - стукнул я ещё разок и побежал за водой.

БОЧКА

Неожиданно с бака донёсся резкий свисток. Потом гулкий удар в борт и крик. Боцман бросился на бак. Я кинул швабру и следом за ним. Захлопали двери, застучали сапогами матросы. Сзади бежал кок Иваныч, натягивал рукавицы и кричал:

1
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело