Перешагнув пропасть - Брукс Хелен - Страница 8

• Предыдущая
• 8/37
• Следующая

Может быть, ему бы это удалось. Кто знает?.. В конце концов, какая теперь разница? Однако после того случая она заперла свое сердце на большой замок, а ключ выбросила.

Никогда больше не доверится она мужчине, ни одному из них. Айан безжалостно уничтожил ту доверчивую девочку, какой она была. А нынешняя Сэнди Гоздон — кто она? Она сама себе хозяйка. И останется такой впредь. Никаких романов, никакой любви — не связываться с мужчиной, и точка!

Сэнди вытерла слезы, бежавшие по щекам. Эта единственная любовь научила ее кое-чему: она больше не доверяет не только мужчинам, но даже самой себе, своему сердцу. Ее работа, карьера станут ее жизнью, и Сэнди будет довольна. «Довольна»? Слово показалось фальшивым, но она отмахнулась от сомнений. Да, она будет довольна, должна быть довольна, потому что другого выхода нет.

— Скоро остановимся и поедим, — сказал Жак, взглянув на Сэнди; потом он перевел взгляд в зеркало, где мог видеть Энн, растянувшуюся на заднем сиденье. Машина была для этого достаточно велика. — Вам удобно, Энн? — спросил Жак.

— Очень, — ответила Энн.

Вот уже два часа они ехали по сельской местности во Франции, любуясь яркой зеленью ее полей, лесов и рощ. До замка семьи Шалье, расположенного в долине реки Луары, путь был неблизкий, и Энн начинала чувствовать усталость, хотя оказалась более выносливой, чем предполагала Сэнди. В этот теплый майский вечер перед ними расстилались во всей красе зеленые пастбища, мелькали сады в своем пышном и ярком цветении, виноградники, старинные дома с черепичными крышами и удивительные средневековые замки. Мощный «мерседес», ожидавший их в порту, сейчас «съедал» километры без всяких усилий.

Энн поступила предусмотрительно, улегшись на заднем сиденье и чуть приподняв ноги: в таком положении меньше отекали лодыжки, что у нее бывало теперь нередко. Зато Сэнди не очень-то обрадовалась, оказавшись на переднем сиденье, рядом с Жаком. И хотя она не обмолвилась ни словом, он это почувствовал.

Она снова взглянула на большого, смуглого мужчину, сидевшего бок о бок с ней. Да, он это чувствовал: черные глаза насмешливо блестели, а чуть растянутые в улыбке губы говорили о том, что он весьма доволен ее плохим настроением.

Почему он так на меня действует? — думала Сэнди, пытаясь сосредоточиться на красоте пейзажа. Она считала, что после Айана ни один мужчина не затронет ее чувств; так и было до тех пор, пока не появился Жак. Все в нем, абсолютно все, раздражало ее.

Сэнди, задумавшись, прикусила нижнюю губу. Даже когда он проявляет заботу об Энн, размышляла она, мне кажется, что я имею дело с тигром, на время спрятавшим звериный оскал. Этот француз ведет себя нахально, самоуверенно, нисколько не сомневается в своем превосходстве и праве повелевать. И с того самого момента, когда он поцеловал меня на кухне, я не могу стереть этот поцелуй с моего лица — даже мысленно. Я от него с ума сойду, думала Сэнди, как хочется уйти в себя, сделать вид, что Жака не существует. Однако этот Шалье не из тех, кого можно так просто проигнорировать.

Слава Богу, у него есть свое жилье, отдельно от родителей. Она схватилась за мелькнувшую мысль как за спасательный круг. Может быть, после этого утомительного путешествия мне больше не придется его видеть?

— Я собирался остановиться вон у того трактирчика, — сказал Жак, — но, по-моему, Энн уснула. — Голос был мягким, бархатным, а легкий акцент делал его еще красивее. — Вы не возражаете, если мы поедем, не останавливаясь? — спросил он.

— Нет, не возражаю. — Сэнди заставила себя улыбнуться и взглянула на него, но тут же испугалась того, как подействовал на нее его строгий профиль.

Слишком глубокую рану оставила в ней история с Айаном. Он забрал ее юность и невинность, а потом, получив то, чего действительно хотел, отшвырнул ее, словно рваную перчатку. Прошло много времени, прежде чем она смогла снова себя уважать. Теперь она ни за что не допустит такого же унижения от другого мужчины. Ее настораживает даже просто присутствие этого Жака…

— До замка еще порядочно, расслабьтесь, — обратился он к Сэнди. — Даже француз не станет насиловать женщину в машине, особенно если он за рулем.

— Не юродствуйте.

Он остановил ее, подняв руку.

— Мы, кажется, не избавились от этой… как вы говорите… неприязни? Очень жаль. Однако с этим чувством тоже можно жить. Мы пока не знаем, как сложатся отношения между моей матерью и Энн, и мне не хотелось бы усложнять их еще больше. Мать достаточно настрадалась…

— А Энн, по-вашему, нет? — Сэнди почувствовала, как ее душит злость. — Она потеряла мужа.

— Но ведь мать потеряла сына, — сказал он мрачно.

— А чья это вина?! — Не успели эти слова прозвучать, как Сэнди о них пожалела. Но было поздно. Смуглое лицо его стало гранитным изваянием, а тон — ледяным.

— Страдания матери вполне искупили ее вину, уверяю вас. Если вы так кровожадны, то вполне успокоитесь, увидев ее.

— Я не кровожадна, — слабо отозвалась Сэнди. Она сама так настрадалась за последние три года, что этого ей хватит до конца жизни. И врагу своему не пожелала бы она так страдать.

— Разве нет? — Взглянув на нее, Жак успел заметить, как скорбно сжался ее рот; потом он снова стал смотреть на дорогу. — Может, пойдем на компромисс? Постараемся вести себя цивилизованно и дадим остальным возможность решать свои проблемы.

Сэнди была благодарна Жаку за то, что он пытается разрядить обстановку. Но не смогла ответить сразу: старалась сдержать слезы, готовые брызнуть из глаз.

— Да, да… — сказала она почти шепотом.

— Договорились. — Он еще раз взглянул на нее, сверкнув улыбкой, но улыбка тут же погасла. — Сэнди, что с вами? — Протянув руку, он на секунду прикоснулся к ее руке.

— Я в порядке. — Держись, Сэнди, держись, приказала она себе. Что с тобой происходит, в конце концов? Ты взяла судьбу в свои руки, и все было прекрасно — вплоть до гибели Эмиля. Может, на нее так действует то, что Энн все время горюет о молодом муже, безвременно ушедшем из жизни? Энн заразит своей печалью кого угодно.

Несмотря на договор, оба молчали остальную часть пути, что не способствовало разрядке обстановки в машине, и Сэнди вздохнула с облегчением, когда проснулась Энн.

— Кажется, я вздремнула? — виновато спросила молодая женщина. — Простите меня, я нечаянно.

— Прощаем, — ответил Жак, — может, вам уже хочется перекусить?

— С удовольствием бы выпила много-много чего-нибудь холодненького, — благодарно отозвалась Энн.

Остановились они у небольшой сельской гостиницы; к ресторанчику с украшенным балками потолком примыкал дворик с фонтаном и множеством цветочных клумб. Заказав обед, путешественники какое-то время сидели во дворике, попивая вино и вдыхая аромат цветов, казавшийся в сумерках еще более пьянящим. Потом вернулись в основное помещение и с удовольствием съели простой, но очень вкусный обед.

Сэнди уловила два-три внимательных взгляда, брошенных в их сторону: местных завсегдатаев заинтересовал высокий, красивый брюнет в компании с двумя хрупкими блондинками, явно англичанками. Вероятно, они решили, что Энн — его беременная жена, подумала Сэнди с досадой. А какую роль отвели мне? Роль подруги? Компаньонки? Впрочем, в данной ситуации что угодно сойдет.

Жак развлекал обеих женщин с легкостью светского льва, иногда лениво шутил и все это время излучал свое опасное обаяние. Он был бы неотразим, не знай я его настоящей сути, напоминала себе Сэнди. После обеда, провожая своих дам к машине, он слегка обнял каждую за талию, и хотя прикосновение было мимолетным, Сэнди вздохнула с облегчением, когда он убрал руку.

— Ну вот, теперь мы едем напрямую к Chateau de Reves, — сказал Жак, снова усаживая Энн на заднее сиденье. — Так?

— Chateau de Reves. Что это значит? — спросила Энн с интересом.

— В переводе это «Замок грез», — пояснил Жак. — Жилище моих родителей очень красиво, вы сами скоро убедитесь. Словно попадаешь в волшебную сказку. — Он сказал это почти грустно. — Замок построен в четырнадцатом веке. Мне безумно повезло: я в нем вырос.

• Предыдущая
• 8/37
• Следующая