Нежная дикарка - Брукс Хелен - Страница 8

• Предыдущая
• 8/39
• Следующая

— Келси! — Он снова наклонился вперед, взял ее руку, будто невзначай перевернул и провел пальцами по мягкой ладони. — Я не хочу портить наш вечер спорами об этом хаме. Мужчина, который добивается желаемого грубой силой, не вызывает у меня симпатий. Ты сделаешь так, как я сказал. Понимаешь? — Его лицо стало холодным и жестким, ни капли тепла; расширенными глазами она заглянула в его глаза и увидела, что в них. Он был в ярости. Вне себя от ярости. По ее спине пробежал холодок, и она возненавидела за это и себя, и его.

— Ну ладно, — неуклюже пробормотала она, пытаясь высвободить руку, — от его прикосновения она вся сжималась.

— Обещаешь? — безапелляционным тоном спросил он, и она угрюмо кивнула:

— Обещаю.

— Хорошо. — Маршалл снова откинулся на спинку стула, будто они беседовали о погоде, а его лицо опять приняло привычное небрежное и в то же время непроницаемое выражение.

Минуту спустя появился официант, Маршалл стал заказывать еду и вина, и Келси постепенно успокоилась. Она слушала малопонятную светскую беседу Маршалла с официантом, но вдруг, вздрогнув от ужаса, поняла, что боится этого человека. Это не был страх в обычном смысле слова, просто она вдруг осознала с убийственной отчетливостью, что Маршалл опаснее сотни таких, как Грег, и тем не менее какая-то неведомая сила неумолимо притягивает ее к нему.

— Я нисколько не преувеличивал. Келси уже наполовину справилась с закуской и начала понимать, что Маршалл недаром такого высокого мнения о здешней кухне. Канапе из рыбы и миндаля, разложенные на подстилке из листьев хрустящего зеленого салата, просто таяли во рту, и у нее откуда-то снова появился аппетит.

— Прошу прощения?

— Когда сказал, что долго дожидался этого вечера, — терпеливо объяснил он, рассеянно проводя пальцем по ободку своего высокого граненого фужера.

— Не понимаю. — Она настороженно поглядела на него. — Зачем тебе понадобилось снова со мной встречаться? — На самом деле ей вовсе не хотелось это знать.

— Полагаю, из чистого любопытства, — негромко ответил он, любуясь игрой световых бликов на рыжевато-золотистых прядях ее волос.

— Любопытства? — Она гордо вздернула голову.

— А почему бы и нет? Не думала же ты, что я скажу, будто безумно в тебя влюблен?

— И в мыслях не имела, — холодно ответила она. — Такого признания я ожидала от тебя меньше всего.

— Похоже, ты обо мне не слишком высокого мнения, а? — вкрадчиво спросил он, а его глаза потемнели и стали похожи на сверкающие угли.

— А что, есть основания? Он пристально посмотрел на нее и наконец, пожав плечами, небрежно бросил:

— Знаешь, я начинаю подумывать, не следовало ли мне тебя назвать осой, а не пчелкой. Пчела — это ведь такое милое создание, правда? Комочек мягкого меха и чудесные прозрачные крылышки. — Она обожгла его взглядом, исполненным такой ярости, что он громко расхохотался, а в глазах заиграли озорные огоньки. — Да, оса, да и только.

Она уже почти доела горячее — тончайшие телячьи эскалопы с гарниром из овощного ассорти и крохотных поджаренных картофелинок, — когда постоянно усиливающееся смутное беспокойство, которое она ощущала уже несколько минут, получило наконец свое объяснение. С той самой минуты, как они заняли свои места за столиком, она обратила внимание на то, что несколько женщин чаще, нежели допускают правила хорошего тона, бросают взгляды в их сторону, хотя Маршалл, надо отдать ему должное, полностью игнорировал эти откровенные знаки внимания. Развязка не заставила себя ждать: одна из посетительниц, рыжеволосая, казавшаяся привлекательнее прочих, улучив момент, когда Маршалл смотрел в ее сторону, приподнялась со стула и призывно помахала ему. Келси видела, как напрягся Маршалл, ответивший ей коротким взмахом руки; от этого на ее красивом, похожем на кошачью мордочку лице отразилось такое откровенное вожделение, что Келси невольно покраснела от неловкости за сидевшего рядом с этой женщиной высокого красивого блондина, который сразу помрачнел.

— Одна из твоих старых подруг? — Как ни старалась Келси казаться безразличной, в тоне вопроса слышались саркастические нотки.

— ч Вот именно. — Бархатный голос Маршалла был невозмутим, но Келси видела, что откровенная наглость женщины вызывает у него недовольство: его карие глаза стали черными как ночь и едва заметно прищурились. — Не хочешь ли потанцевать, пока принесут десерт? — сухо спросил он.

Келси неотрывно смотрела на него через столик; благодаря мягкому, приглушенному освещению ее янтарные глаза казались равнодушными и отчужденными. Она не желала танцевать с Маршаллом, и все же, как ни ужасно, именно этого ей хотелось больше всего. Противоположные желания разрывали ее на части; она была смущена, не в ладах с собой и неизвестно отчего разозлилась.

— Пошли. — Он наклонился через столик и, взяв ее за руку, поднял с места и притянул к себе. Когда он вел ее через зал, она не могла вымолвить ни слова; всем ее существом владела лишь одна мысль: сейчас она второй раз в жизни окажется в его объятиях. В прошлый раз она не произвела на него особого впечатления, и ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы теперь было по-другому. Он так владел собой, вел себя так раскованно; казалось, ничто его не трогает.

Уверенным и неторопливым движением он нежно привлек ее к себе, и они заскользили так слаженно, будто танцевали уже много лет. Когда мелодия сменилась и в зале зазвучали протяжные ноты медленного мечтательного вальса, Маршалл бережно и в то же время властно притянул ее к себе еще ближе, и его близость окончательно лишила ее самообладания. Прижатая к его широкой мускулистой груди, она непроизвольно трепетала и молила Бога, чтобы он этого не заметил, с волнением ощущая каждой клеточкой мощное мужское тело, движениям которого она так покорно следовала.

— Да, этого стоило дожидаться. — Маршалл посмотрел на нее сверху вниз; уголки его рта чуть заметно раздвинулись в улыбке. — И зачем только я ждал так долго?

Келси открыла рот для какого-то легкомысленного ответа, но слова замерли у нее на губах, когда она заглянула ему в глаза, а когда его теплые губы коснулись ее губ в легком поцелуе, она, не в силах сопротивляться, непроизвольно ответила. Это длилось очень недолго: он тут же откинул голову и снова прижал ее к себе, но она почувствовала себя совершенно разбитой. Ему нельзя подчиняться ни на секунду. Ей-то, слава Богу, известно, что он собой представляет, и она ведет себя непростительно. Женщины для него просто развлечение и ничего не значат — даже меньше, чем ничего. Но, как ни странно, это ее так волнует — быть в его объятиях, слышать медленное биение его сердца, ощущать…

— Марш, дорогой… — Низкий женский голос был сладок как мед, а едва заметная чувственная хрипотца придавала ему неповторимое своеобразие. Келси не нужно было поворачивать голову, она и так знала, кто это.

Рыжая и ее кавалер стояли рядом, и Маршалл заговорил именно с мужчиной; он сразу же протянул ему руку, другой продолжая слегка обнимать Келси за талию:

— Привет, Кент. Рад тебя видеть. Когда вы вернулись?

— На прошлой неделе. — Бледные щеки блондина пошли багровыми пятнами; Келси заметила, что он бросает подозрительные взгляды то на свою спутницу, стоящую рядом, то на невозмутимое лицо Маршалла. — А ты что, не знал?

— А почему я должен знать? — Тон Маршалла оставался таким же небрежным, и после долгой паузы Кент, казалось, успокоился, заставил себя резко кивнуть головой и пожал протянутую Маршаллом руку.

— Думаю, и впрямь незачем.

— Марш, котик, ты нас не познакомил. Кто эта милая девушка, которую ты так благоразумно от нас скрывал?

Маршалл обернулся и медленно смерил рыжую взглядом, и в его пронзительных глазах появилось такое выражение, что Келси судорожно проглотила слюну.

— Келси — мой старый друг, — спокойно сказал он. — Когда-то я знавал ее отца. Келси, познакомься: это Джейд и Кент. Кент и Джейд, Келси. — Его тон был небрежным, и раскосые глаза женщины, еще более сузившись, стали похожи на осколки синего стекла, отчего ее маленькое лицо стало еще больше походить на кошачью мордочку; впрочем, это нисколько не испортило ее чувственной красоты, скорее наоборот.

• Предыдущая
• 8/39
• Следующая