Прикид - Брук Кассандра - Страница 35

• Предыдущая
• 35/89
• Следующая

И он понес меня вниз по лестнице, а потом – по улице, время от времени наклоняясь и целуя в грудь. Я решила не сопротивляться – это привлекло бы к нам еще больше внимания. И лишь молилась про себя о том, чтобы нас в этот момент не увидела Кэролайн… или виноторговец, или антиквар, или Ренато, или банковский управляющий, назвавший меня молодым руководителем. Только Гейл поняла бы и порадовалась за меня.

На землю он меня опустил только на другой стороне улицы и, просунув руку под мою майку, повел к бару, где, по уверениям Джоша, подавали совершенно замечательную тортилью 38.

Мы уселись за столик, и Джош заказал два бокала белого испанского вина «Риоха». Барменша оглядела нас и понимающе улыбнулась. Очевидно, все было написано на наших лицах. Я глядела на Джоша поверх бокала и ощущала прилив почти эйфорического счастья, которое обычно отмеряно в жизни человека лишь крохотными секундами, и ты прекрасно понимаешь, что если бы не такие моменты, то и счастья тебе не дано познать. Часы между настоящим и завтрашней ночью казались теплым морем, по которому можно плыть и плыть, отдавшись на волю течения и зная, что оно само вынесет тебя куда надо.

Появилась тортилья, а вместе с ней неизвестно откуда – девушка. Лет шестнадцати, не больше, волосы рассыпаны по плечам, лицо сияет свежестью. Подвижная фигурка едва прикрыта какими-то тряпицами, словно она оказалась на необитаемом острове и соорудила себе одеяние из водорослей. Джош, похоже, удивился и обрадовался. Она повисла у него на шее, он обнял ее.

– Джош, Джош! – бормотала она. – Вот уж не ожидала! Не знала, что ты вернулся! Ну, как там было? Судя по открытке, что ты прислал, там такая красотища! Могу я приехать на уик-энд и побыть с тобой?

Я была готова запустить ему в физиономию бокал с вином. Но сдержалась и чуть позже похвалила себя за сдержанность.

– Анжела, – сказал Джош, высвободившись из объятий девушки, – знакомься, это моя дочь, Джессика.

Я засмеялась и тоже обняла его. Похоже, впервые за все время Джош немного смутился. Но я заметила, что Джессика окинула меня одобрительным взглядом и с еще большим одобрением покосилась на мое обручальное кольцо.

– Ладно, мне пора. – Она состроила лукавую гримаску и чмокнула Джоша в щеку. – Нет, правда, я очень хочу побыть с тобой! Я позвоню, ладно?

И с этими словами она упорхнула к бару, где присоединилась к какому-то юному неандертальцу в джинсах, искромсанных ножницами.

– И много у тебя… еще таких детей? – спросила я.

Джош покачал головой:

– Нет. Джессика единственная. Все еще ходит в школу, когда бывает настроение.

– Так она с тобой не живет?

– Нет.

Сейчас я задам ему главный вопрос:

– С твоей женой?

Пауза.

– Моя жена умерла, – ответил Джош, не поднимая глаз. – От рака. Джессике тогда было два. Она живет с моей сестрой.

Порой лучше промолчать, чем сказать какую-нибудь банальность. Я предпочла первое. Просто взяла его за руку. Он сжал ее в своей.

– Все нормально, – тихо сказал он. – Прошло уже тринадцать лет. – Потом улыбнулся: – Да и кроме того, жизнь состоит не только из плохого. Работа у меня замечательная, если не считать шальных пуль. Ну и, конечно, всегда найдется какая-нибудь Джина в Риме или Паола в Милане. А заодно – еще несколько, о которых ты не знаешь, но как-нибудь познакомишься. Устрою вечеринку, соберу весь гарем. Как тебе идея? Моя хорошенькая маленькая ассистентка может все организовать, пока я буду в Лос-Анджелесе с одной из девушек, о которой ты и понятия не имеешь.

– Прошу тебя, хватит! – взмолилась я.

Не сводя глаз с майки, Джош снова сжал мою руку.

– У тебя потрясающая фигура,– заметил он. – Впрочем, можно было и не говорить, ты и сама знаешь. Ты что, ухаживаешь за своим телом каким-то особенным образом?

– Надеюсь, что да, – ответила я.

Он рассмеялся.

Я взглянула на часы. Половина третьего.

– Джош, мне пора.

– Ладно. Так и быть, отпускаю тебя, но с одним условием. Не смей никому продавать эту майку! Обещаешь? А если наденешь ее и завтра, боюсь, никакой обед тебе не светит. А я хотел приготовить нечто особенное…

– Обещаю.

Я не сказала ему, что собираюсь надеть завтра куда более откровенный туалет. В конце концов пообедать можно и в интервале.

У двери я остановилась. Мне хотелось сказать ему что-то еще. Вернее, много чего сказать, но одну вещь – особенно:

– Джош… ты скоро опять уедешь?

Секунду он молча смотрел на меня, затем нежно обнял за талию.

– Разве я могу… теперь уехать?..

Эти слова прозвучали словно дар небес.

День прошел бы незаметно – слишком уж я была поглощена мечтами и мыслями о предстоящей встрече с Джошем, – если бы не целая цепочка событий. Народу в магазине было мало, сказывалась истома позднего лета, разлитая в воздухе. Заскочил Рик. Он весь так и кипел от возмущения – получил штрафную квитанцию. Гейл жаловалась на усталость, ей тоже не мешало бы отдохнуть. Кэролайн жаловалась на то, что отдых не удался. Всё трое они время от времени испытующе поглядывали на меня. Очевидно, в глазах моих до сих пор отражался Джош, и этого нельзя было не заметить.

Внезапно дверь распахнулась, и в магазин ворвалась Ребекка. Задыхаясь, пробормотала, что привезла назад одежду и что нельзя ли одолжить у нас денег, расплатиться за такси. Я едва узнала в ней ту понурую даму, которая жаловалась, что ей придется ехать на уик-энд со свиньей-мужем. В ней словно огонь какой-то горел, и она казалась почти красавицей. Да, загорелая Аманда на славу поработала над свиньей! А Мерзавка осталась лишь неприятным воспоминанием.

– Я свободна! Свободна! – воскликнула Ребекка, расплатившись с таксистом и свалив ненужные теперь платья на стул. Потом захлопала в ладоши и сделала несколько танцевальных па.

А потом остановилась и оглядела всех нас. Сперва меня, потом Рика, Гейл и наконец Кэролайн.

– Ну? Какие будут идеи? – спросила она и кокетливо завертелась перед зеркалом. Она помолодела лет на десять, не меньше.

Кэролайн все еще смотрела мрачно, уголки губ скорбно опущены.

– Какие там еще идеи? – проворчала она.

– О, ну не знаю! Хочется кого-нибудь богатого. Свободного. Привлекательного, – сказала Ребекка. – Кого-то, с кем весело и интересно.

Я не знала, всерьез она хочет этого или нет. Возможно, в ней говорила радость, вызванная избавлением сразу от мужа и от Мерзавки. Но Кэролайн не принадлежала к числу тех, кто отказывается принять вызов. Мрачное выражение улетучилось, глаза ее засверкали.

– Ладно! Посмотрим! – сказала она.

И принялась сосредоточенно оглядывать Ребекку. Затем подошла к прилавку и сняла телефонную трубку. Молча набрала номер и взглянула на часы.

– В это время как раз должен быть там… – пробормотала она, словно разговаривая сама с собой.

Настала пауза. Кэролайн развернулась к нам спиной. Затем я услышала:

– Клуб «Херлингем»?.. Нельзя ли поискать Лайонела?.. – Фамилию я не разобрала. – Скажите, что это Кэролайн Аппингем и что это срочно. – Снова долгая пауза. Ребекка заволновалась. Затем Кэролайн бросила в трубку: – Лайонел?.. Мне плевать, что игра в разгаре! Слушай! – Кэролайн снова повернулась к нам спиной, и остальную часть беседы мы не слышали. Потом, уже собираясь повесить трубку, она обернулась к нам и громко сказала: – Ладно, Лайонел! Так, значит, в семь в «Коннот»?.. Да хватит тебе, я знаю, у тебя там столик!.. Да, конечно, скажу ей, не строй из себя идиота!

Я так и не поняла, кто такой этот Лайонел, почему он торчит днем в клубе «Херлингем», в какие игры там играют и зачем он держит в «Коннот» свой столик. Важно другое. Я поняла, что это один из бывших любовников Кэролайн, что он богат и ничем не занят и что до сих пор находится у Кэролайн под каблуком. Я достаточно хорошо знала ее, чтобы понять, что деньги и время, потраченные на Кэролайн, превращают всех ее мужчин в рабов. Все они обожали ее, все были готовы плясать под ее дудку. И если Кэролайн Аппингем решила, что Ребекка – самая подходящая для Лайонела женщина, значит, так и есть, и Лайонелу не отвертеться.

• Предыдущая
• 35/89
• Следующая