Прикид - Брук Кассандра - Страница 18

• Предыдущая
• 18/89
• Следующая

– Днем их будет поменьше, вот увидишь, – сказала Гейл и покосилась на строй бутылок за стойкой бара. Но затем, видимо, решила, что это будет неразумно. – Теперь они ждут меня.

– Ждут для чего? – спросила я.

Гейл не выдержала и налила себе еще полбокала. С грустью посмотрела на него, потом со вздохом наполнила до краев.

– Чтоб я им позвонила, дорогая. – Приподняв бокал, она откинула волосы со лба и осушила его залпом. Затем подняла на меня глаза: – Позвоню и скажу, без чего они не смогут обойтись. Потому что я знаю эту породу, знаю, что они собой представляют! Знаю, кем им хочется стать или казаться. – Она рассмеялась. – А потому сегодня мы должны действовать особенно аккуратно. И начнем прямо сейчас!

Она взглянула на часы и поднялась. И даже не дождавшись Ренато, сунула его воздушной дочери кредитную карту. Та приняла ее с ангельской улыбкой.

Ренато подошел ко мне.

– Там вчера был ваш муж, верно, Анжела? – заявил он. – Я сразу понял, видел, как вы на него смотрели… – Я была приятно удивлена. – Да, я узнал его! Совершенно потрясающий фотограф!

Я так и разинула рот, а потом пробормотала нечто нечленораздельное. Гейл подхватила меня под руку.

– Главная работа начнется у нас завтра, – говорила она, пока мы переходили площадь. – Весь день, а может, и вечер буду висеть на телефоне. А потом…

Но фраза так и осталась неоконченной. У нашей лавки стоял древний «роллс-ройс».

– Господи! – воскликнула она. – Да это же гребаная герцогиня собственной персоной! Я ошиблась, милочка. Все начнется прямо сейчас!

Если так, с облегчением подумала я, то завтра, пожалуй, мне хватит на транспортные расходы и не придется трогать Денег, отложенных на хозяйство. И с благодарностью подумала о том, как замечательно устроен мир, в котором живу!

Бедные, а может, просто очень скупые герцогини всегда готовы покупать подержанные туалеты от знаменитых кутюрье.

И, заготовив на лице приветливую улыбку, я прошла вслед за Гейл в магазин, мысленно поднимая тост за нищету британского правящего класса.

На первой неделе нам удалось наторговать на общую сумму в двадцать тысяч фунтов. Учитывая, что комиссионные составляли двадцать процентов, чистый доход равнялся четырем тысячам. Я просто не могла в это поверить – до тех пор, пока не подписала чек на причитающуюся мне половину. И в субботу утром помчалась в «Барклайс», банк на Хай-стрит, чтобы быстренько оплатить все счета, пока, не дай Бог, не набежали пени. Запыхавшаяся и сияющая, встала я в очередь – люди, стоявшие передо мной, взирали на меня с неодобрением. В банке смеяться не полагается. Если бы не пуленепробиваемое стекло, отделявшее меня от прыщавого клерка, я бы непременно расцеловала его в обе щеки.

На обратном пути я купила ожерелье для Рейчел, то самое, о котором она так мечтала. А потом еще – рубашку для Ральфа в надежде, что этот подарок поднимет ему настроение на сорокалетие.

Затем заскочила к Кэролайн. Вот этого, наверное, делать не следовало, но я радостно выложила новости и увидела, как тут же окаменело ее лицо.

Меня так и подмывало сказать ей: «Ты, избалованная сучка, да ты в своей жизни и пенни не заработала!» Но я сдержалась и заметила сдержанно:

– Кто мог знать?

Кэролайн полулежала на диване, неистово сверкая глазами. Вокруг были разбросаны воскресные журналы и газеты. Судя по состоянию, в котором она пребывала, чтение не доставило ей особого удовольствия. Я поняла, что вот-вот последует взрыв – весь вопрос в том, стоит ли мне дожидаться. И не успела решить, что, наверное, все же не стоит, как она потянулась к журналу в глянцевой обложке и, злобно насупившись, сунула его мне.

– Ты только посмотри, какое дерьмо этот Патрик!

Я посмотрела. На одной из страниц под зазывными заголовками размещалось несколько снимков. Кэролайн ткнула пальцем. То был снимок нашего новоселья. Вспышка высветила очаровательную девицу, с которой Патрик проболтал весь вечер. Высветила как раз в тот момент, когда она застегивала на себе бархатный пиджак Патрика и напоминала при этом страшно соблазнительную конфетку в яркой обертке.

– Это ты пригласила прессу? – рявкнула Кэролайн. – Или эта твоя совершенно чудовищная ирландка?

Но я не слушала ее. Рядом с этой вызывающей фотографией красовалась еще одна. На ней был Джош Келвин с девицей, демонстрирующей ему все свои прелести, которых, следовало признать, у нее имелось в достатке. Но еще более откровенным был взгляд Джоша, устремленный на красотку. В точности так же он смотрел в тот вечер и на меня.

И я почувствовала себя глупой, обманутой, по-детски беспомощной и глубоко несчастной. О Господи! Мне двадцать восемь, я – жена и мать! Откуда только взялись эти дурацкие фантазии? Эти мысли о мужчине, с которым мы обменялись всего парой слов и о котором я совершенно ничего не знала? Кроме разве того, что он не прочь трахнуть любую попавшуюся под руку юбку. Безобразие! Это следует немедленно прекратить. Я люблю своего мужа, твердо сказала я себе.

Кэролайн забрала у меня журнал, еще раз взглянула на снимки. Затем вдруг прищурилась.

– Скажи-ка, а это, случайно, не твой дружок-фотограф?

Я пробормотала нечто невнятное и поднялась.

– Урод! – выразительно заметила Кэролайн. – Но наверняка хорош в постели. Кажется, Аманда говорила мне… Или Гарриет, точно не помню.

О, Кэролайн, в каком только спецотряде тебя обучали? И вообще, отдавала ли ты себе отчет в своих словах и поступках?..

– Как это он тебя пропустил, просто ума не приложу! – ехидно парировала я.

Она окинула меня испепеляющим взглядом. И ушла. И уже начала забывать о том, как славно начался день.

В течение нескольких недель бизнес в «Прикиде» шел на удивление хорошо. Нет, наверняка после таких успехов нас должна подстерегать неудача. Так просто не бывает, долго это не продлится. Вскоре клиентки накупят себе горы вещей, и в магазине станет пусто и тихо.

Обуреваемая дурными предчувствиями, я ожидала, что Гейл меня успокоит. Похоже, она понимала это и весело и снисходительно принималась утешать.

– Ты наивна до невозможности! – твердила она. – Ничего не знаешь и не соображаешь. Женщинам всегда мало! – Она хихикнула. – Честно сказать, это меня не удивляет, стоит только посмотреть на их мужей! Но суть в том, дорогая, что у всех у них имеются подруги. И они мелют языком. Потому как больше им просто нечем заняться. Только молоть языком. Они сравнивают свои тряпки, как сравнивают мужчин. И это заставляет мир вертеться. Ты уж поверь!

В конце концов я ей все же поверила. Правда, на это ушло какое-то время.

А поверив, вдруг сразу успокоилась. Какого черта я ною? У меня есть деньги в банке. Все замечательно, и я счастлива. Я вставала рано и пела. Готовила ужин и пела. Даже убирая квартиру, все равно пела. Рейчел была заинтригована. Кэролайн считала, что у меня завелся любовник. Давно пора.

И я перестала думать о том, что дело может закончиться крахом.

Жизнь в «Прикиде» постепенно вошла в колею. В центре этой колеи красовался мой замечательный автомат для варки кофе-экспрессо, который так уютно посвистывал и побулькивал и распространял из дальнего угла торгового зала божественный аромат. Почти сразу же машина уже сама по себе стала целью визита – реликвией, а не реликтом. И даже если и ломалась, то тут словно из-под земли возникал Рик, оглядывал ее цепким и острым взором горностая, затем уносился куда-то и возвращался с нужной деталью. Я постоянно опасалась, что походы Рика однажды закончатся тем, что вслед за ним в магазин войдет какой-нибудь взбешенный владелец кафе в сопровождении полиции. Но этого не случалось. И я никогда не задавала вопросов. Перед уходом Рик всегда сощурившись смотрел на меня, потом поворачивал кепи козырьком назад.

– Ну ладно, цыпленок! – говорил он. – Я побежал. Есть кое-какие делишки.

О том, что это за делишки, я тоже не спрашивала. Полагаю, Гейл была в курсе. Но и она свято хранила молчание.

• Предыдущая
• 18/89
• Следующая