Честь Девлина - Брей Патриция - Страница 39

• Предыдущая
• 39/68
• Следующая

В третьем месте он столкнулся с обратной проблемой. Служанка предложила научить его балладе о багровом ястребе, а остальные посетители засмеялись. Нехорошо так засмеялись, поблескивая глазами, поэтому шутка показалась Стивену не смешной, и он торопливо вышел.

Музыкант начинал подозревать, что Девлин сознательно поручил ему безнадежное дело. Наверняка он знал, насколько неприветливы в тавернах к чужакам и как малы шансы, что с ним вообще заговорят. А что до подслушивания подозрительных разговоров, то это трудно делать, пока в таверне почти никого нет. Может быть, позже, когда сядет солнце, ему удастся незаметно смешаться с толпой. Сейчас же его усилия не принесли плодов.

А пока он сидит здесь, пытаясь проглотить горький эль, кто знает, чем там занят Девлин? Он мог бы помочь ему, но тот снова решил отдалиться. С самой Середины Зимы воин оставался холодным и неприветливым. Вчера он не позволил Стивену отправиться с ним выручать меч, не объяснив почему. Было обидно, что Дидрика-то Девлин позвал, Дидрика, который ничего не знал о великом мече и не понимал его историю. Музыкант пытался утешить себя тем, что его друг из благоразумия взял с собой телохранителя.

Это было самое логичное объяснение, и все же не факт, что правильное. Дидрик был не только другом Девлина, но и лейтенантом стражи, привыкшим повиноваться командиру, согласен он с ним или нет. Казалось, Дидрик забыл, что Избранный едва не убил его, а вот Стивен не мог. Конечно, лейтенант тоже выражал беспокойство по поводу странного поведения Девлина, и тем не менее можно быть уверенным, что Дидрик без колебания выполнит любой приказ лорда-генерала.

Положение Стивена в корне отличалось, поскольку он не состоял под началом Избранного. Для него дружба с Девлином была важнее успеха их похода, и он мог пойти против желания своего друга, если бы хотел помочь ему. Тот прекрасно знал об этом и, возможно, именно поэтому держался на удалении от музыканта.

Хотя помочь тот мог немногим. Если Заклятие так сильно подавляет дух Девлина, он мало что способен сделать, разве что предложить свою дружбу. И даже от этого воин отказался.

Стивен вздохнул.

— Вам не нравится портер? Если вы предпочитаете сладкое вино, то рядом с гарнизоном есть таверна, где подают еду, которая по вкусу северным солдатам.

Стивен вздрогнул, неожиданно услышав голос рядом с собой. Он так глубоко ушел в мысли, что не заметил приближения слуги.

— Портер очень хорош, — солгал он, говоря по-кейрийски. — Только я признаю, что разочарован. Я не солдат, а менестрель, приехавший в надежде разучить новые песни. А никто не разговаривает со мной, так что вряд ли мне что-нибудь удастся.

— Если вы менестрель, где же ваша арфа? — спросил человек.

— Путь слишком тяжел, чтобы рисковать арфой или лютней, поэтому я не взял с собой инструментов, — ответил Стивен.

Ему было грустно остаться без лютни, но Девлин настоял, что брать надо только самое необходимое. Для зимнего путешествия лишний шерстяной плащ или мешок зерна куда ценнее музыкального инструмента. Хотя если ему придется и дальше изображать странствующего менестреля, следует задуматься, где бы приобрести лютню, чтобы выглядеть убедительнее.

По полу проскребли деревянные ножки скамей — обедающие поднялись на ноги. Выходя из таверны, они попрощались со слугой, которого звали Тоймас.

Тоймас отошел от Стивена и скрылся за занавеской, скрывающей вход в заднюю комнату. Оттуда он вышел с подносом и принялся складывать на него пустые тарелки и стаканы.

— Но голос-то у вас при себе? Под песню работа пошла бы быстрее, — бросил слуга через плечо.

Это была не столько просьба, сколько вызов, да только Стивену случалось петь и для более враждебно настроенных слушателей.

— С удовольствием, — ответил он, подумал немного и запел первый куплет "Холодных сердец", песню про двух поссорившихся любовников, застигнутых метелью.

В Джорске это была старая песня, а вот для здешних мест — вполне новая, да и тема должна быть необычна для людей, которым редко приходится видеть больше нескольких хлопьев снега в небе. По мере развития сюжета Тоймас двигался все медленнее и медленнее, а потом и вообще перестал притворяться, что вытирает со стола. Песня оканчивалась наступлением весны, тем, как люди находят тела двух любовников, замерших в последнем объятии. Стивену случалось доводить слушателей до слез этой грустной балладой, хотя сегодня, когда прозвучало последнее слово, воцарилась тишина.

Музыкант почувствовал себя несколько глупо. Старуха, сидящая у стойки, стукнула стаканом. Он принял было это за знак одобрения, но Тоймас поднял поднос, унес посуду в заднюю комнату и вернулся оттуда с кувшином эля, из которого наполнил стакан посетительницы. Потом он обошел комнату — не надо ли кому чего, и наконец вернулся к Стивену. Наполнив его стакан доверху, слуга налил и себе.

На сей раз он вытащил стул и уселся рядом.

— Кем бы ты ни был еще, дар певца у тебя определенно есть, — заявил Тоймас.

— Спасибо.

Тот сделал долгий глоток.

— В это время здесь всегда затишье, однако вечером в большинстве заведений легко встретить певцов — и сказочников. Некоторые действительно талантливы, другие всего лишь развлекают своих друзей. Если бы дела обстояли по-другому, я пригласил бы тебя вернуться попозже и обменяться песнями. Увы, не сегодня и не на этой неделе.

— Почему?

— Потому что сюда приехал феарним мутить воду.

— Кто? — Пусть Стивен и неплохо изучил кейрийский язык, это слово он не понимал.

— Тот, кто отвернулся от своего народа и отправился служить твоему. — Тоймас сделал правой рукой явно оскорбительный жест.

— Избранный?

— Как бы он ни называл себя. Этот человек явился сюда, на что не имеет права, и поднимает шум. Для начала он стал запугивать кузнецов, потому что они изгнали его из своих рядов. Теперь солдаты пристают к честному народу, сводя старые счеты, и все тоже по его приказу.

Стивен хотел было возразить, но поспешно прикусил язык. Вряд ли он понравится этому человеку, если примется защищать Девлина, да и узнать то, что надо, в таком случае не сумеет.

— Я слышал, будто он ищет бунтовщиков. Детей чего-то там.

— Дети Инниса — легенда, выдуманная, чтобы позволить армии вытворять все, что им заблагорассудится, — громко заявил Тоймас.

— Верно, верно! — согласился один из посетителей, поднимая стакан.

— Здесь нет никакой угрозы безопасности страны, просто жадный до власти человек явился мстить. Кузнецы изгнали его и собственная родня отказалась от него. Честный человек принял бы это, но этот Девлин не таков. Он добился благосклонности вашего короля и теперь использует свое влияние, чтобы сокрушить тех, кто некогда выступил против него. А как мы можем защититься? Его хозяину королю наплевать, что случится с Дункейром. Так что мы в его власти.

— Избранный — человек чести, — сказал Стивен, не в силах более сдерживаться. — Он действует только для того, чтобы наказать злодеев или защитить королевство.

— Может быть, в Джорске так и обстоят дела. Здесь же, вДункейре, все по-другому. Пока он не уедет, тут не будет мира, и никто не приветит менестреля, который может оказаться шпионом. Если ты останешься здесь после отъезда Избранного, мы поговорим снова. А пока что мои посетители и я просим тебя по-хорошему вернуться к своим согражданам.

В конце дня они встретились в резиденции наместника, не добившись ничего, кроме ноющих ног и нарастающего чувства отчаяния. У Девлина болела голова, глаза горели от недосыпа. Измучились и его товарищи — и все без толку: один за другим они рассказывали о полной безуспешности своих попыток.

Каждый раз, когда мысли воина убредали в сторону, Хаакон нашептывал ему, что миссия останется невыполненной.

— Мы должны начать с начала. Кто мог взять меч и почему? Кто знал о его существовании? И откуда бунтовщики выяснили, что вы собираетесь приехать за ним? — поставил основные вопросы лорд Коллинар, загибая пальцы.

• Предыдущая
• 39/68
• Следующая