Завтрак в постели - Браун Сандра - Страница 24

• Предыдущая
• 24/36
• Следующая

Герои были живыми, они дышали. Слоун любила Грегори так же, как и Лиза. В самом деле, чем ближе была она к концу романа, тем больше характер героини напоминал ей ее собственный; их мысли, их поступки были одинаковыми.

Когда Слоун дошла до той сцены, что они проиграли с Картером в его первое утро в «Фэйрчайлд-Хаусе», у нее было такое ощущение, что это она написала роман. Не то чтобы она могла выразить все это словами и изложить на бумаге, но Мэдисон поразительно точно передал ее ощущения, ее эмоции, желание… Как он сумел так верно описать все это, ведь он совсем не знал ее тогда! Даже мысли, которые Слоун тщательно скрывала, заполняли голову Лизы.

Определенно писатель сумел распознать в ней ту личность, которую она всегда тщательно, скрывала и которой побаивалась. Как и Грегори, который знал всю подноготную Лизы, Мэдисон отлично разобрался в помыслах Слоун.

Он читал в ее душе, ощущал ее… Девушка не была бы ближе к нему, имей они одно сердце на двоих. Они были близки духовно, и это…

Ее глаза искали его, ей казалось, он просто должен быть рядом.

А Картер и был рядом. Он стоял в тени двери – босой, без рубашки. На нем все еще были выходные брюки, в которых он ходил в ресторан. В темноте разглядеть выражение его лица было трудно.

Мэдисон в жизни не видел зрелища прекраснее. Она была похожа на девочку, свернувшуюся калачиком в большом кресле. Поза Слоун выражала невинность, но лицо ее было лицом зрелой женщины.

Его сердце писателя подскочило, когда он увидел, что к груди Слоун прижимает листок его рукописи. Сколько он бился над этим заключительным пассажем, пытаясь точнее передать чувства Лизы! Интересно, узнала Слоун в героине себя?

Неужели в ее глазах слезы?! В свете огня они сияли, как бриллианты, ее волосы казались живыми. Картер обратил внимание, что девушка перестала закалывать их в пучок и носила теперь распущенными по плечам. Правда, комплимента он ей по этому поводу не делал, опасаясь, что Слоун тут же передумает и изменит свою новую прическу, которая так ему нравилась. Поэтому он предпочел молчать. В отблесках пламени ее волосы казались огненными, и молодому человеку так и хотелось согреть в них руки.

Он не сдвинулся с места, когда Слоун аккуратно уложила страницу в папку. Не шевельнулся он и тогда, когда, сбросив плед, девушка встала.

Его сердце забилось быстрее, дыхание участилось, когда Картер увидел, что Слоун протянула руку к «молнии». А затем, положив пальцы себе на плечи, девушка рванула полы халата – о Боже! – в стороны, обнажив грудь. Мэдисону казалось, что он наблюдает за тайным актом любви. Его взору открылась ложбинка между грудей, он любовался длинной шеей, пупком, животом и…

С трудом оторвавшись от прекрасного зрелища, Картер поднял взор, и их глаза встретились. Умоляюще улыбнувшись, Слоун скинула халат на пол…

До Мэдисона откуда-то издалека донесся собственный шепот – он хрипло хвалил ее красоту. Она была Венерой, вышедшей из пены. Отблески пламени освещали ее совершенное тело неровным светом. Ему хотелось дотронуться до нее руками, губами, языком… Любовь переполняла Картера, и лишь тело Слоун могло вобрать в себя кипение его страсти.

Мэдисон шагнул вперед, даже не услыхав ее умоляющего шепота:

– Картер, люби меня!..

– С радостью, дорогая, с радостью, – прошептал Мэдисон, протягивая к ней руки. Запустив пальцы в пышную массу ее волос, молодой человек с нежностью припал к губам Слоун. – Ты не представляешь, до чего ты хороша, – бормотал он. – Ты так мне нравишься, ты… твое роскошное тело… Твои губы так сладки…

Картер осторожно провел языком по ее губам, а затем его язык скользнул к ней в рот. Девушка нетерпеливо застонала.

– Какая ты горячая, – шептал Мэдисон.

– Да, дорогой! Да! Это от твоих прикосновений. Целуй же, целуй меня! – простонала Слоун, приникая к Картеру всем телом.

Его язык снова и снова проникал в ее рот, с каждым разом все глубже. Девушка не сопротивлялась, а затем, ухватив кончик языка, стала ритмично сосать его.

Картер зарычал от наслаждения.

– Господи, Слоун! А я-то считал себя мастером символизма!

– Верно, Картер, – в исступлении шептала Слоун, перебирая пальцами его волосы. – Ты – мой учитель. Научи меня любви…

Не сводя с девушки глаз, Мэдисон схватил с кресла плед и расстелил его на полу перед камином.

– Ложись на спину, – велел он. Слоун повиновалась, как завороженная глядя ему в глаза. Мэдисон стал раздеваться. Слоун с любопытством наблюдала, как он расстегивает золотую пряжку ремня, «молнию»… Одним движением Картер сорвал с себя одежду и встал, возвышаясь над Слоун, – обнаженный, гордый, возбужденный…

Молодой человек с тревогой смотрел на Слоун, опасаясь увидеть на ее лице следы сомнений или нерешительности, а может, чего доброго, и недовольства. С подросткового возраста не чувствовал он себя таким неуверенным с женщиной. Однако подобная скромность вовсе не была характерна для Мэдисона, и ему хотелось дать Слоун бсе, что она ждала от мужчины, поэтому его и мучили мысли о том, что он может ей не понравиться.

Но в глазах ее застыло немое обожание; она столько ждала его, ждала проявлений его любви…

Картер лег на Слоун. Их тела слились, словно были двумя частями одного целого.

– Я так долго ждал того, чтобы прижать к себе твое обнаженное тело. Скажи мне… скажи…

Девушка закрыла от наслаждения глаза.

– Я… мне чудесно…

Он зарылся лицом в ямочку на ее шее – тело Слоун содрогнулось. Ее руки нетерпеливо скользили по мускулистой спине Картера, по его ягодицам…

– Ты такой… твердый, – одобрительно прошептала девушка. Мэдисон усмехнулся.

– Я… я говорила не о твоем… не об этом, – робко возразила Слоун. – Ты весь… все твое тело…

– Спасибо тебе, но «этот», как ты выражаешься, сейчас как раз требует всего моего внимания. – Приподняв голову, он погладил ртом ее губы. – А ты, наоборот, вся мягкая. Мягкая и сладкая.

– Да? – недоверчиво промолвила Слоун.

– Да, – ответил Мэдисон, лаская пальцами ее грудь. – Ты необыкновенно сладкая, Слоун.

Он принялся ласкать языком ее сосок, пока тот не отвердел. Слоун низко застонала.

– Тебе больно? – забеспокоился молодой человек.

– Нет-нет, – прошептала она, замотав головой, отчего пряди волос упали ей на лицо.

– Тебе нравится? – спросил Картер, начиная ласкать другую грудь девушки.

– Ах, Картер! Картер! – бессвязно восклицала девушка. Только так она могла ответить ему, потому что желание завладевало всей ее сущностью. Сердце рвалось наружу, мысли улетали далеко-далеко, оставляя место лишь физическому наслаждению.

Нельзя сказать, что Картер делал что-то особенное для того, чтобы удовлетворить ее; Да и Слоун лишь инстинктивно подчинялась его ласкам, но они так идеально подходили друг другу, что непроизвольно делали именно то, чего ждал каждый из них.

– Слоун… – едва слышно шептал Картер. – Господи, какая ты женщина… Ты убиваешь меня… Дорогая… – И, не в силах дольше выносить эту сладостную пытку, он медленно вошел в нее.

– О Боже! – выдохнула девушка, повинуясь его указаниям и двигаясь ритмично в такт с ним. – Как хорошо!

– Ты… такая маленькая… Тебе не больно?

– Нет! – выкрикнула она, впиваясь пальцами в его бедра.

– Давай чуть передвинемся, так будет еще лучше…

– Тебе не нравится? – озабоченно прошептала Слоун.

– Нравится, разумеется, глупышка, просто делай, как я тебе говорю… Драгоценная ты моя… слышишь? Драгоценная!

Она слышала. Слышала его голос, его прерывистое дыхание, биение его сердца… Слоун услыхала и его крики радости, смешанные с ее собственными, когда они оба достигли вершины наслаждения.

…Они медленно приходили в себя, возвращаясь в реальный мир. Голос Слоун дрожал от любви, когда она тихо прошептала:

– Что ты со мной сделал, Картер Мэдисон?

– Я любил тебя так, как тебя должны были любить всегда. Я получил небывалое наслаждение и надеюсь, твои ощущения были не хуже моих…

• Предыдущая
• 24/36
• Следующая