Свидание с убийцей (Беззвучный крик) - Браун Сандра - Страница 58

• Предыдущая
• 58/86
• Следующая

И снова приезжие обменялись озабоченными взглядами.

– Мистер Ломаке, в вопросах приобретения подобного рода участков действуют весьма строгие законы. Более того, федеральное правительство тщательно следит за их соблюдением.

– Да, я хорошо об этом знаю, – с серьезным видом заверил Эмори.

– Чрезвычайно важно, чтобы наши с вами дела не входили в противоречие с вашими обязанностями в том банковском учреждении, где вы работаете, – сказал воротила, сидевший рядом с Эмори.

Да за кого эти задницы его принимают? Эмори Ломаке знает правила игры; он играет в нее уже многие годы. Хотя и возмущенный явной недооценкой его умственных способностей, он тем не менее сохранил на лице подобострастное выражение.

– Конечно. Это было ясно с самого начала.

– Еще важнее не допустить никаких неэтичных или, избави бог, аморальных…

– Все, все! – вскинув вверх руки, прервал его Эмори. – Вам не о чем беспокоиться. – Понизив голос, он наклонился над красной пластмассовой тарелкой, в которой недавно лежала его порция ребрышек: – Мне вовсе не потребовалось совращать эту женщину. Анна… Как бы это выразиться поделикатнее? Раз она лишена возможности нормально говорить, она нашла другой способ общения. Это понятно?

– Вы хотите сказать, что вступили с ней в связь? Эмори был уже по горло сыт подобными высокопарными выражениями.

– Нет, я хочу сказать, что уже пару лет ее трахаю. Практически с того самого дня, когда стал вести их счета. Правда, люди говорили, что ее имеет старик, и, насколько я знаю, они были правы. Но она призывно смотрела на меня, и я подумал: черт возьми, а почему бы и нет? Я холост. Она красотка. И… – Он еще сильнее нагнулся вперед. – Знаете, что лучше всего? Она не может говорить. Так что я спрашиваю вас – разве это не идеальная любовница?

Все заулыбались, даже на лице чопорного Коннота появилась улыбка.

– Ждите дальнейшего развития событий, джентльмены, – добавил Эмори. – Скоро дело будет в шляпе.

На этом встреча закончилась. Эмори оставил на столе сумму денег, которой должно было хватить на четыре порции ребрышек, восемь бутылок пива и скудные чаевые. Похлопывая гостей по плечам, он проводил их до двери, уверяя в том, что держит ситуацию под контролем, и одновременно пытаясь придумать, как же все-таки выполнить свои хвастливые обещания.

Эмори был так занят этой дилеммой, что совсем не обратил внимания на мужчину, который сидел спиной к нему в соседней кабинке.

Когда родные и друзья хвалили ее фотографии, Анна не придавала этому значения, считая, что ей просто льстят. А вот мнение Пита Нолена игнорировать нельзя. Он профессионал, способный отличить хорошую работу от плохой. Он прекрасно понял, что она хотела сказать той фотографией с деревенским домом. Конечно, Джек…

Анна не дала себе закончить эту мысль, поскольку воспоминания о Джеке вызывали у нее печаль, а она не хотела, чтобы сейчас что-то омрачало ее радость. Поразительно, но у нее есть фанат! Анна никак не могла прийти в себя от восторга. К несчастью, ей не с кем было поделиться этой новостью, не с кем разделить свое торжество.

Приехав домой, Анна немедленно зарядила фотоаппарат пленкой, собрала оборудование, вывела Дэвида наружу и заставила его позировать на качелях.

Однако жара была настолько угнетающей, а атмосфера – душной, что казалось, будто воздух прилипает к коже. Дэвид хныкал и не желал слушаться. Довольно скоро Анна поняла, что не сможет противостоять погоде, и сдалась.

Входя в дом, она увидела, что на горизонте показались грозовые облака, и подумала о том, как восхитительно, что сейчас пойдет дождь.

Она приготовила Дэвиду на обед сандвич с жареным сыром и разрешила ему устроить пикник на полу в гостиной – поглощая пищу, мальчик смотрел видеофильм про динозавров.

Сама же Анна поднялась в спальню, чтобы хоть немного побыть одной.

После смерти Дина она заново ее отделала, чтобы обстановка не напоминала о тех днях и ночах, когда ее муж в ожидании смерти лежал здесь в постели.

Сейчас в комнате, окрашенной в оранжево-желтые тона, царила умиротворяющая атмосфера. На стенах висели младенческие фотографии Дэвида в серебряных рамках, а также пара фотопортретов, изображавших Анну с Дином, и один – Делрея с Мэри. В углу на полке выстроились любимые книги Анны. Пространство между кроватью и окном, перед которым стояло кресло-качалка, заполнял большой ковер. Все аккуратно расставлено по своим местам.

В общем, простая и скромная, даже целомудренная обстановка. Чересчур целомудренная.

Иногда по ночам на Анну обрушивалось щемящее одиночество. Она не могла спать одна. Ей хотелось, чтобы кто-то лежал рядом, хотелось ощущать его дыхание на своей коже, чувствовать тепло его тела.

В другие ночи ее желания приобретали более чувственный характер. После месячных, когда Анна всегда была немного возбуждена, ей снились эротические сны, в которых она предавалась безудержному сексу с каким-то безликим мужчиной.

Порой она просыпалась, испытывая оргазм, но чаще ее сон прерывался, когда до этого оставалось всего несколько мгновений, и тогда Анна беспокойно ворочалась до утра. В такие ночи она крепко прижимала к себе подушку и зажимала ее между ног.

Да, ей недоставало секса.

Встретив Джека Сойера, она поняла, насколько сильно ей этого не хватало.

Отбросив подобные мысли в сторону, Анна подошла к туалетному столику, села на табурет и посмотрела на себя в зеркало. Увиденное ее ужаснуло. В зеркале отразилась женщина, которая обрекла себя на добровольную немоту.

После смерти Дина у нее просто не хватило духу продолжать занятия. Конечно, она зря их бросила. Все, чему она научилась, теперь, вероятно, утрачено, и, может быть, безвозвратно. Но попытаться все же стоит.

Сегодняшняя сцена в управлении шерифа была неприятной и унизительной, но в то же время полезной. Она заставила Анну понять, что если она действительно хочет управлять ранчо, вести переговоры с лесопромышленниками, давать отпор разным охотникам до чужих земель вроде Эмори Ломакса, продавать свои фотографии и вообще если она хочет одержать верх над невежеством и предрассудками людей, которые из-за глухоты относятся к ней свысока, – надо заново научиться говорить.

Анна понимала, какая трудная задача перед ней стоит, и осознавала свои ограниченные возможности. Она никогда не сможет вести беседу, полагаясь исключительно на речь, но это отнюдь не означает, что она должна все время хранить молчание.

Слишком долго она допускала, что за нее разговаривает кто-то другой – даже ее маленький сын. Больше этого не будет. Она должна научиться говорить сама. Просто обязана.

Слегка приоткрыв рот, Анна напрягла голосовые связки – в первый раз за шесть лет. Почувствовав вибрацию, она поняла, что издала какой-то звук.

Заколебавшись, она напомнила себе, что тысячи глухих полагаются исключительно на язык жестов, не считая нужным учиться говорить, – и ничего, живут себе полноценной жизнью.

Но в свое время они с родителями решили, что Анна будет сочетать язык жестов с чтением по губам и речью. Инструкторы по обучению глухонемых и частные преподаватели взяли на себя труд научить ее разговаривать. Следуя инструкциям терпеливых учителей, она вот так же, как сейчас, провела перед зеркалом многие часы.

Она упорно занималась и достигла немалых успехов. Но потом умер Дин, и переполнявшая Анну жалость к себе заставила ее забыть все те навыки, которые она с таким трудом приобрела. Эгоистическое желание Делрея видеть ее в полной изоляции от общества послужило ей хорошим оправданием. Теперь Анна это понимала. Она поступила как последний трус.

Для того чтобы это признать, нужно большое мужество.

Но еще большее мужество необходимо, чтобы побороть свой страх, когда ты ставишь перед собой непосильную задачу.

Глубоко вздохнув, Анна заставила себя сесть прямо. – Начнем с основ, мысленно сказала она. С двугубных взрывных согласных звуков – пи б. Первый произносится глухо, второй озвучивается.

• Предыдущая
• 58/86
• Следующая