Шарада - Браун Сандра - Страница 80

• Предыдущая
• 80/101
• Следующая

– Если бы не вы, у нее не было бы ни малейшего шанса. Кэт задумчиво прикусила губу

– Если бы Спарки остался жив в той катастрофе, их жизнь могли бы сложиться по другому. Возможно, они бы порвали с рокерами, узнав, что Кисмет беременна. Стали бы вместе воспитывать Майкла, любили бы его и заботились о нем. Она могла бы развивать свои способности. Мне рассказывали, что Спарки был очень умен и образован, знал и любил литературу и философию. Он мог бы стать преподавателем или начать писать книги.

– Это всего лишь фантазии, Кэт. Скорее всего, ничего подобного не случилось бы.

– Но ведь мы никогда этого не узнаем, верно? Потому что Спарки погиб.

– А кто-то другой остался жить, – мягко сказал Джефф. Кэт быстро подняла на него глаза, оторвавшись от собственных невеселых мыслей и проглотив образовавшийся в горле комок.

– Да, кто-то другой остался жить.

Чуть позже Джефф просунул голову в дверь ее офиса.

– Только что звонил мистер Уэбстер. Он хотел бы нас видеть.

– Прямо сейчас? Я по уши в бумагах.

– Он сказал, что дело не терпит отлагательств. У него есть какая-нибудь причина расстраиваться?

– А у него что, был расстроенный голос?

– Очень.

Кэт не видела Билла уже несколько дней. Когда его неулыбчивая секретарша проводила ее и Джеффа к нему в кабинет, в его манере поведения она не заметила свойственной ему сердечности.

– Прошу садиться.

Они расположились на кожаном диване, Уэбстер показал рукой на еще одного посетителя. – Знакомьтесь, это Рональд Труитт. Как вы знаете, он является обозревателем информационно-развлекательных программ газеты «Свет Сан-Антонио».

Итак, этот полный сорокалетний начинающий лысеть педантичного вида мужчина был Роном Труиттом, преследующим ее журналистом, критиком из преисподней.

Он явно страдал от никотиновой зависимости: из кармана его рубашки торчала пачка сигарет «Кэмел». Время от времени он дотрагивался до нее, как будто хотел удостовериться, что сигареты на месте и он скоро сможет ими воспользоваться.

Напустив на себя беззаботный вид, Труитт старался держаться непринужденно, но удавалось ему это, надо сказать, плохо. Его ноги ходили ходуном, а сам он, часто моргая, то и дело ерзал на своем кресле.

Кэт никак не отреагировала на Труитта. Повернувшись к Биллу, она спросила:

– Что здесь происходит?

– В качестве профессиональной любезности Труитт пришел предупредить, меня относительно того, что появится в его колонке в завтрашнем выпуске газеты. Я подумал, что и вас стоит об этом предупредить.

– Предупредить? В этом слове слышится что-то зловещее.

– К сожалению, в завтрашней колонке есть некий зловещий подтекст.

– И это касается «Детей Кэт»? – спросил Джефф.

– Совершенно верно. – Билл повернулся к журналисту, дав тому понять, что все его слушают. – Будет лучше, если вы сами обо всем расскажете, мистер Труитт. Однако надо оговориться, что все сказанное в этой комнате не для печати.

– Конечно. – Труитт сел еще прямее и стал листать совершенно не нужный ему блокнот, будто бы сверяясь со своими записями. Кэт всегда могла определить, когда в ее присутствии ломали комедию.

– Сегодня утром, ближе к полудню, мне позвонили, – начал Труитт. – Звонил человек, назвавшийся Циклопом.

– Вам звонил Циклоп?! – воскликнула Кэт.

– Так вы его знаете? – спросил Билл.

– Да. Его настоящее имя Джордж Мерфи, и его разыскивает полиция. Он сказал вам, откуда звонит?

– Нет. – Недружелюбно взглянув на Кэт, Труитт усмехнулся. – Зато он сказал, что вы попытаетесь выкрутиться и выставить его сущим злодеем.

– Но он и есть самый настоящий злодей. Этот человек виновен в таком количестве преступлений, что список их наверняка длиннее моей руки, – начиная с жестокого обращения с детьми и кончая вымогательством.

– Возможно, – согласился Труитт. – Но он утверждает, что и вы не святая.

– А я никогда и не утверждала этого, – огрызнулась Кэт. – Но дело не в этом. Разве у вас нет ничего лучше, чем писать о том, как обзывают друг друга нехорошими словами Кэт Дэлани и нюхающий кокаин рокер, которого разыскивает полиция?

– Здесь кое-что посерьезнее состязаний в обзывании друг друга нехорошими словами, – вмешался Билл. – Видите ли, Кэт… Мистер Мерфи обвинил вас в совращении малолетних.

Кэт была слишком потрясена, чтобы что-нибудь сказать. Она остолбенело уставилась на Билла, затем перевела взгляд на Труитта.

– Именно так, – подтвердил он. – Циклоп сообщил мне, что вы совращали его пасынка во время пикника, устроенного в доме мистера Уэбстера. – У него нет пасынка, – хриплым от волнения голосом сказала Кэт.

– Разве у него нет ребенка по имени Майкл? – Мать Майкла не является женой мистера Мерфи. С юридической точки зрения он не может быть отчимом мальчика.

– Что ж, в любом случае, он задал вопрос, был ли этот мальчик единственным, кого вы совратили. У вас безусловно есть возможность делать это довольно часто.

– Не могу поверить своим ушам! – Кэт даже рассмеялась, настолько нелепой показалась ей эта мысль. Но никто из сидящих в комнате не улыбался, тем более Уэбстер. – Билл, скажите же что-нибудь. Не думаете же вы, что…

– Сейчас не имеет значения, что я думаю. Она повернулась к журналисту.

– Не может быть, чтобы вы собирались это напечатать. Прежде всего, это абсолютнейшая чушь. Во-вторых, за подобные голословные обвинения вам грозит судебный иск на астрономическую сумму, и вам придется ее выплатить.

– Я получил дополнительное свидетельство в подтверждение этого заявления, – уверенным тоном возразил Труитт. Кэт снова потеряла дар речи от удивления.

– От кого? – наконец спросила она.

– Я не имею права раскрывать его имя. Мой второй свидетель предпочитает сохранять инкогнито, но, уверяю вас, он или она располагает достаточной информацией и знает, о чем говорит.

– Этот самый он или она не располагает ровным счетом никакой информацией! – крикнула Кэт. – Как вы разыскали этого вашего второго свидетеля?

– Я просто побеседовал с людьми.

– Мистер Труитт, вы делаете серьезную ошибку, – ровным голосом проговорила Кэт. – Если вы опубликуете эту колонку, это может дорого обойтись вам и вашей газете. Каждый, кто меня знает, знает и то, что я делаю все, что находится в пределах моих ограниченных возможностей, чтобы спасти детей от любых форм жестокого обращения – будь то физическое насилие, или сексуальное, психологическое, или эмоциональное. Если Джордж Мерфи желает меня в чем-то обвинить, ему следует придумать что-нибудь более правдоподобное.

– Но ведь у вас и вправду есть все возможности, чтобы завоевать доверие многих и многих детей, не так ли, мисс Дэлани? – спросил Труитт.

– Этот вопрос содержит в себе подтекст, который я с презрением отметаю, поэтому я не желаю на него отвечать.

Журналист даже сполз на край своего сиденья; сейчас он походил на акулу, которая почуяла кровь и готовится к смертельному удару.

– Почему вы отказались от блистательной карьеры звезды «мыльной оперы» и стали делать такую программу, как «Дети Кэт»?

– Потому что мне так захотелось.

– Почему? – не унимался репортер.

– Ну уж во всяком случае не для того, чтобы иметь доступ к детям и совращать их! – закричала она.

– Кэт!

– Так ведь именно к этому он и клонит, разве нет? – Ей не следовало так кричать на Джеффа. Он лишь пытался ее успокоить. Выждав некоторое время, она заговорила с Труиттом уже другим, более сдержанным тоном. – Я отказалась от своей прежней карьеры потому, что хотела оставшуюся часть своей жизни посвятить какому-нибудь значительному делу.

Он скорчил скептическую гримасу.

– Позвольте уточнить, правильно ли я вас понял. Вы отказались от огромных доходов, статуса звезды и славы ради значительно меньшей суммы денег и жалких четырех минут эфирного времени в неделю? – Он покачал головой. – Это просто-напросто не выдерживает критики. Таких бессребреников не бывает.

• Предыдущая
• 80/101
• Следующая