Кот, который сигналил - Браун Лилиан Джексон - Страница 26

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая

– А о чём вы разговаривали?

– О футболе и о том, что один из его предков построил яблочный амбар. Само собой разумеется, о его отце мы не говорили, а вот о здоровье матери я спросил. Вроде бы Эдди считает, что какой-то швейцарский доктор может вылечить её редкую болезнь. Но кто знает, правда ли это и насколько эффективно и безопасно.

– Не стоит, однако, сразу отказываться от этой мысли, – настаивала Полли. – Альтернативная медицина всегда практиковалась в других странах, а сейчас народные целители появились и у нас.

Полли пора было отправляться на свадебный приём. Квиллер довез её до библиотеки, там на стоянке она пересела в свою машину, он же поехал домой звонить Селии.

Она с нетерпением ждала его звонка.

– Один – ноль в мою пользу! – прокричала она в трубку. – Виржиния – просто прелесть! Она солирует партии контральто в Маленькой каменной церкви. Она сказала, что я могу петь в хоре. Хотите, я вас рассмешу? Там есть одна кошка, которая каждое воскресенье посещает мессу. Входную дверь оставляют приоткрытой, она входит, устраивается на чьих-нибудь коленях и спит всю проповедь… Кроме работы в библиотеке у Виржинии есть трое детей подросткового возраста, собака, две кошки, кролики, которые живут в клетке, и несколько кур.

– А где вы обедали?

– В закусочной «У Луизы». Луиза приказала подать нам два бесплатных десерта – хлебный пудинг. Правда, мой вкуснее. Я добавляю в него яичные белки, чтобы тесто было воздушным, плюс орехи, изюм и ванильный соус.

– Могу ли я оставить заказ? – спросил Квиллер. – Вы принимаете кредитные карточки? – В трубке послышался смех, и Квиллер немного выждал, перед тем как задать следующий вопрос. – Вы встретились с Лайзой Комптон?

– Да, она очень симпатичная. Она рассказала мне о печальных обстоятельствах в Вест-Мидл-Хаммоке, куда она может меня заслать, чтобы я…

– Селия, – прервал её Квиллер, – почему бы вам не прыгнуть в вашу красную машинку и не приехать ко мне? Вы увидите яблочный амбар, познакомитесь с кошками и расскажете мне всю эту печальную историю.

Спустя несколько мгновений она уже вылезала во дворе из машины, потеряв дар речи от представшей её взору картины.

– Я выросла на ферме, но никогда в жизни не видела ничего подобного!

Интерьер произвел на неё такое же впечатление, а состояние фруктового сада удручило.

– Легенда гласит, – объяснил Квиллер, – что сто лет назад на сад наложили проклятие. Я полагал, что за сроком давности проклятие потеряло свою силу, но, оказывается, в последнее время эта собственность находится в поле зрения КГБ.

– Правда?

– Да, у нас есть собственное Кошачье гносеологическое бюро.

Селия было рассмеялась его остроте, но тут же постаралась сдержать смех. Она всерьёз занялась «настройкой».

Сиамцы в тревоге прислушивались к беседе, сидя на безопасном расстоянии и готовясь улизнуть в любой момент, как только в смехе гостьи прозвучит хоть одна фальшивая нота. Между тем они прекрасно поняли, что гостья прибыла с птицеводческой фермы, что у неё есть чёрно-белый кот по кличке Ригли и что кабиблы изготовлялись в её кухне.

– Серьёзно, – сказал Квиллер, – я очень рад, что вы записались в программу «Приятель пациента». Что вы знаете о вашем первом задании?

– Только то, что пациентка – жена того человека, который улизнул с кучей денег, ему не принадлежавших. Должно быть, ужасно для несчастной женщины-и столько времени болеть, и пережить такое событие. Настоящая сиделка приходит к ней по утрам, пять раз в неделю, а я приступаю к работе после обеда. Остальное время при ней её дочь.

– Я слышал, – сказал Квиллер, – что и мать и дочь – одинокие несчастные женщины. С вашей жизнерадостной натурой вы можете многое для них сделать. Вы можете сделать даже больше! Скандал окутан какой-то тайной, Селия. Думаю, здесь кроется что-то, чего люди не знают. – Затем он веско прибавил: – Возможно, полицейское расследование на ложном пути.

– Вы сами расследуете это преступление, шеф? – взволнованно спросила она.

– У меня нет на это полномочий, к тому же адвокат Тривильенов советовал им не давать средствам массовой информации никаких сведений.

– Но вы ведь не совсем средства массовой информации. – запротестовала она, – вы просто ведёте рубрику в газете.

Квиллер на мгновение замолчал, чтобы подавить внутренний смешок.

– Если всё это так, мне не стоило бы мешаться в эту историю.

Селия сползла на самый краешек стула.

– Могу я вам помочь, шеф?

– Уверен, что да. Когда вы приступаете к работе?

– Завтра после обеда.

– Для начала сделайте, так сказать, общий снимок местности, а завтра вечером мы вернемся к нашему разговору. А я покуда разработаю стратегию.

– Завтра я должна сделать что-нибудь конкретное?

– Просто будьте приветливой и участливой. Возможно, они обрадуются случаю поболтать с новым человеком. Не задавайте слишком много вопросов, просто поддерживайте беседу. И ни в коем случае… слышите, ни в коем случае не проговоритесь, что связаны со мной!

– Я запишу, – сказала Селия. – Я всегда всё записываю.

На полу рядом с её креслом лежала большая сумка, и она стала в ней рыться, чтобы достать блокнот; сиамцы меж тем крадучись медленно приблизились с намерением исследовать содержимое сумки.

– БРЫСЬ! – твёрдо произнёс Квиллер, и они отступили назад тем же медленным шагом. – Не стоит оставлять сумку открытой, если они где-то поблизости, – пояснил он. – Коко – любитель «разъяснять» предметы, а Юм-Юм просто страдает клептоманией.

С необычайным нетерпением ожидал Квиллер отчёта Селии Робинсон о её первом дне в Вест-Мидл-Хаммоке. И, убеждая себя, что он наконец на правильном пути, то и дело приглаживал усы.

Материал для колонки требовался к пятнице, но его глубокое научное исследование о бейсболе ещё было не совсем завершено, поэтому он быстро набросал тысячу слов о «сладкой августовской кукурузе» – сельскохозяйственной культуре, которой любил похвастаться Мускаунти. Подобно виноторговцам, продающим нетранспортабельное молодое вино, фермеры Мускаунти выращивали сладкую кукурузу в количестве, достаточном лишь для местного потребления, – редкий деликатес, который, однако, никогда никуда не экспортировался.

Он отвёз материал в редакцию на велосипеде, а затем решил проехаться, надеясь, что монотонное кручение педалей прояснит теснившиеся в голове мысли по поводу истории с Тривильеном. Сделать Селию секретным агентом, верилось ему, просто указание свыше. Уже во Флориде она доказала, что на неё можно полностью положиться: она следовала здравому смыслу, выполняла инструкции, читала шпионские романы, – там их расследование назвали бы операцией «Свисток».

Подъезжая к Пикаксской площади, Квиллер раздумывал, как ему лучше поступить: сделать запрещённый левый поворот в театральный проезд, или срезать через сквер, где езда на велосипеде запрещена, или объехать сквер кругом и развернуться, описав букву «U», что опять же являлось нелегальным. Он ещё не успел ни на что решиться, когда полицейская машина подтолкнула его к обочине, и из машины вышел Эндрю Броуди.

– Ваши права? – пролаял шеф полиции. – Попытка ускользнуть от офицера полиции. Езда на велосипеде без шлема. Превышение скорости. Отсутствие рефлектора на заднем крыле.

– Выпишите мне за нарушение штраф, – отстреливался Квиллер, – и увидимся в суде, когда у вас будет выходной.

Броуди был внушительной фигурой пикаксского ландшафта – громкоголосый, ворчливый, вечно нахмуренный. Исключение составляли свадьбы и похороны, где он играл на волынке Квиллер считал его одним из своих лучших друзей, и они редко упускали возможность обменяться остротами. После обычного подтрунивания шеф оставил свой резкий официальный тон и сказал весьма многозначительно:

– Я заметил некоторое оживление за театром.

• Предыдущая
• 26/48
• Следующая