Проповедник - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 28
- Предыдущая
- 28/32
- Следующая
- Проклятье, - сказал капитан, - а они не боятся угрохать своего дружка?
Напарник его на переднем сиденье орал в рацию, желая вызвать подмогу, но рация словно потеряла сознание.
- Твои штучки! - закричал капитан.
Это и в самом деле были мои штучки.
Фургончик несся во всю прыть: автоматные очереди подгоняли его, как бич ленивую лошадку. Это был обычный полицейский фургончик, консервная банка, на которую навесили немножко брони и пуленепробиваемые щитки над колесами. Такая штука годилась для разгона демонстраций, но не для погонь: мотор фургончика задыхался и фыркал, не в силах справиться с непредусмотренным в конструкции весом.
До первых городских постов было полчаса езды: дальше люди полковника не посмели бы преследовать полицию. За полчаса нас, скорее всего, догонят или подстрелят, несмотря на броневые дверцы и щитки над колесами. Капитан догадался правильно, террористы, конечно, не прочь освободить меня, но меньше всего им хочется, чтобы я живьем попал в руки полиции. Кстати говоря, моя смерть решала множество проблем полковника. Возможно...
Фургончик тряхнуло. Опять запел автомат.
- Они не успокоятся, пока не получат своего Денисона живым или мертвым, - сказал молодой гвардеец.
- Живым они его не получат, - ответил капитан.
Весомое заявление. Капитан и молодой гвардеец обменялись понимающим взглядом. Гвардеец что-то зашептал ему на ухо.
- Разденьте его! - рявкнул капитан.
С меня безо всяких церемоний содрали штаны и башмаки. С гвардейской курткой им пришлось повозиться, потому что, когда они сняли с меня наручники, я начал пихаться, но они и тут управились в две минуты. Молодой гвардеец напялил мою одежду на себя. Мы были с ним одинакового роста и веса. Я все еще не понимал, что они хотят делать. Капитан защелкнул на гвардейце наручники.
Машина въехала на Чертов мост, передо мной открылся и пропал великолепный вид - скалистый берег Ниссы и стальные фермы моста на фоне синей с белыми барашками реки. В ста метрах, далеко внизу начинались заборные решетки электростанции. Капитан -поднял свой револьвер.
Гвардеец, наряженный в мою форму, налег на боковую дверцу и вывалился наружу, перекувыркнулся через голову, поднял скованные руки и пробежал несколько шагов навстречу зеленому "пикапу". В это мгновение капитан выстрелил: пуля и другая вошли гвардейцу в голову. Тот, охнув, отлетел к деревянному парапету, перевесился через него и со стометровой высоты рухнул в воду.
Вот так. Почему гвардейцам удается одолеть террористов, которые, не колеблясь, убивают себя для блага полковника? Потому, что гвардейцы тоже не боятся убивать себя для блага Президента.
Я еще успел заметить из заднего г, окошка, как зеленый "пикап" затормозил на середине моста. Из него выскочил Дан Большие Уши, подбежал к парапету, посмотрел и без колебаний прыгнул вниз, как полагал он, за моим телом...
Капитан осклабился и с досадой ударил меня рукоятью револьвера по голове. Тут меня выдернули из розетки, и больше я ничего не помню.
Я очнулся от того, что на меня вылили ведро ледяной воды. Я помотал головой и сказал:
- М-м-м...
На меня вылили второе ведро Я открыл глаза и попытался приподняться. Я лежал на кафельной скамье в тюремном дворике с бетонными стенами. Небо надо мной было обтянуто железной сеткой. В нем плыли плоские с золотой оборкой облака, бессмысленные, как иероглифы, которые сначала изобрели, а потом забыли. Слева торчали витые башенки президентского дворца. Здания компании не было видно. Судя по виду на витые башенки, я лежал во дворике Пятого департамента, в вотчине майора Ишеддара.
На меня вылили третье ведро воды встряхнули, переодели и повели.
Через пять минут меня втолкнули в кабинет майора Ишеддара. На потолке был нарисован оригинал известной телевизионной заставки: Президент, спускающийся с небес на национальном флаге. Стены кабинета увешаны разнообразной утварью для убийства - от охотничьего ножа до самого настоящего гранатомета. Это все - оружие, из которого хотели убить, но не убили владельца кабинета. В окна кабинета на всякий случай вделаны стальные решетки На столе орехового дерева лежали большая папка черного цвета и несколько дискет, вероятно, из числа тех, которые я пытался прихватить с собой с фермы. Из-за стола поднялся и пошел мне навстречу очень красивый человек лет тридцати пяти со смуглым, почти девичьим лицом и .осиной талией. Это был майор Ишеддар начальник личной охраны Президента, тот самый, который ненавидел землян.
- Ну, ученик праведника, - сказал майор Ишеддар, - рассказывайте, что вы делали у террористов.
- Я иностранный подданный. Я пользуюсь правом экстерриториальности и ни на какие вопросы отвечать не буду. Позовите представителей "Анреко".
Майор Ишеддар завел глаза к по толку, словно советуясь со спускающимся с небес Президентом.
- Вы, конечно, были иностранным подданным, пока не померли, - сказал майор. - Это интересный вопрос: может ли покойник быть чьим-то подданным?
- Один человек по имени Рай Адан меня уже хоронил, - ответил я
Майор Ишеддар пожал плечами и продемонстрировал мне несколько телевизионных записей, а вслед за этим любезно разрешил послушать "вторую волну" мятежников. И правительство, и мятежники сходились в том, что я мертв. Не согласны они были в следующем: мятежники утверждали, что я выскочил из гвардейской машины и тут же меня застрелили вдогонку. А гвардейцы утверждали, что стреляли не они, а сами мятежники, желая убрать уже ненужного человека.
- Вы, Денисон, сначала попробуйте доказать, что вы живы, а потом и права требуйте, - наставительно сказал майор. Склонил голову и прибавил: А ведь полковник приказал вас убить.
Я молчал.
- Вы хотели забрать жену, ребенка и вон те дискеты на столе и передать дискеты в "Харперс", чтобы набить себе цену.
Я равнодушно пожал плечами.
- Так вот, когда полковник услышал, что вы не собираетесь оставаться с ним, он решил забрать эти документы себе, а вас утопить в ближайшей канаве. С Ласси он как-нибудь бы объяснился. Вы должны благодарить меня и моих людей: они спасли вас и вашу семью.
- Майор, - сказал я, - отчего у вас на брюках варенье?
Ишеддар удивился и глянул вниз. У него на брюках не было никакого варенья. Майор нехорошо улыбнулся и сказал:
- Не верите? Тогда почему террористы вели по фургончику, огонь на поражение?
Я сказал:
- Может быть, это и так, но, видите ли, майор, если полковник приказал меня убить, у вас все равно нет ни малейших тому доказательств. А если он не приказал меня убить, то вы бы все равно обвинили его в этом.
Красавец майор расхохотался.
- А что вы ему придумали?
- Ничего.
- Не валяйте дурака! Все эти фокусы с радиотелефонами: сообщения, которые нельзя передать, сообщения, которые принимает не тот абонент, сообщения, которые не берут декодеры...
Я молчал, как выключенный телефон.
- Вы будете говорить?
- А пошли вы... - сказал я.
Я произнес довольно длинную фразу. Майор выслушал меня до конца. Смуглое его лицо осветилось застенчивой улыбкой.
- Это физиологически невозможно, - сказал он.
Я снова раскрыл рот. Он ударил меня по лицу и сшиб со стула.
Вечером меня посадили в длинный бронированный автомобиль и повезли. Мы ехали по правительственным улицам, залитым светом военных прожекторов, на перекрестках маялись часовые и танцевали статуи древних богов, а за бронзовыми решетками старых дворцов мирно спали люди в чистом белье и с грязными душами.
Месяц назад мне приснилось, что я еду в правительственном автомобиле, заместителем министра связи. Сон в руку!
Меня ввели в большой кабинет, отделанный согласно старой асаисской традиции. Мебель в кабинете была затянута белым шелком, украшенным голубыми клеймами с изображением богов и героев. По обеим сторонам двери стояли два бронзовых треножника, разделенных золотым кольцом на три пояса с изображениями неба, земли и подземного царства. В чашечке на вершине треножника курились благовония. Посередине комнаты лежал белый ковер с такими длинными и тонкими ворсинками, что, когда открытая дверь всколыхнула воздух в комнате, ворсинки ковра заволновались, как трава под порывом ветра. В глубине кабинета за очень большим столом сидел очень маленький человек.
- Предыдущая
- 28/32
- Следующая