Великое Лихо - Волков Сергей Юрьевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/101
• Следующая

Кабарга сделал несколько шагов в сторону, продолжая принюхиваться, потом вдруг фыркнула, оскалив зубы, мотнула головой и сделав несколько огромных прыжков, исчезла меж высившихся на дальнем конце прогалины скал.

- Зева тебя подстрели, зараза прыгучая! - выругался Луня, выпрямляясь. Он сунул лук в сад, убрал туда же стрелы, и подумав, решил все же обойти кустарник и выйти на прогалину - вдруг и он учует то, что напугало кабарожку?

Так, вот тут она паслась, выискивая меж камней сочные кустики баранца. Вот тут она что-то почуяла... Ну-ка, ну-ка... Луня выпрямился, послюнявленным пальцем провел по ноздрям, закрутил головой, ловя ветер, и что-то, знакомое и тревожное причудилось ему в холодном горном воздухе. Что-то, похожее на... на.. на кровь!

Луня ошарашено присел, вглядываясь в месиво серых, покрытых пятнами мха и желтоватых лишайников скал и камней, потом вновь принюхался - точно! Кровь, горячий, вонький и солноватый запах нутряной крови, и крови человечей!

- Никак звери хищные растерзали кого? - шепотом предположил Луня, потянул из ножен цогский кинжал и двинулся вперед - может, жив ещё неведомый человек, может, охотничал он, так же, как и Луня, да порвал его горный медведь-серунька, или рысеня снежная, барс? Порвал, да бросил?

Луня приблизился к скалам, продолжая принюхиваться - запах вроде усилился, и полез через камни в глубь - пахло, без сомнения, оттуда, из-за нагромождения каменных обломков. Луня уже забыл о кабарге, забыл про охоту, не до того теперь, главное - спасти человека!

Продравшись через колючие заросли шиповника между скалами, Луня очутился на небольшой, круглой, со всех сторон загороженой камнями площадке, этакой полянке среди каменного леса. Посреди её возвышался одинокий валун, плоский по верху, чуть вытянутый, и весь залитый ярко-красной на фоне серого камня, кровью!

Вокруг торчали вбитые в землю колья, а на них - Луня невольно попятился - торчали человеческие головы, иные уже оголенные, освобожденные от плоти ветрами, дождями и хищными птицами, другие - ещё хранящие на себе сморщенную кожу и остатки волос. А прямо у валуна лежало на земле обезглавленное тело!

Луня вжался в камни, выставив кинжал, и прислушался, стараясь не смотреть на мертвеца. Он явно набрел на тайное капище, кумирню какого-то неведомого, но злого и жестокого бога - иным человеческие жертвы ни к чему! И если те, кто поклоняется этому божеству, появятся здесь сейчас, Луне грозит то же, что и несчастному, лежащему подле жертвенного камня!

Но вокруг было тихо. "Видать, сполнили они обряд и ушли! И мне убираться отсюда надо, от погани этой подальше!", - подумал Луня, но потом ему пришли на ум иные мысли: "Надо бы поглядеть осторожно, что за нечисти тут тешились! Может, погляд мой на что и сгодиться!".

У Луни волосы шевелились на голове от ужаса - нет, крови, смерти и вида человечьих костяков он не боялся, случалось, и роды делали из черепов поверженных вождей других племен кубки и жертвенные чаши для святилища Руя. Луню гораздо больше пугало, что его могут захватить тут служители страшного божества, и умертвить по своим уложениям и обычаям. Тогда Луниной душе уже никогда не вернуться домой, не попасть в Марины чертоги, не успокоиться в вечном сне под глубокими снегами времени...

Но капище осмотреть все же было надо, и Луня острожно, стараясь не оставлять следов, подошел к окровавленному камню и присел на корточки над обезглавленным телом. Это был, судя по виду и стати, мужчина, зрелый, крепкий и здоровый. Нагое его тело лежало на груди, и Луня не смог определить по цвету пахового волоса, светловолосым или чернявым был мертвяк при жизни. Свежей же головы на колу ученик волхва тоже не увидел - скорее всего, её унесли куда-то поклоняющиеся Кровавому Камню, как про себя назвал злое божество Луня, прежде чем надеть на устрашение всему живому на заточенный ольховый дрын.

Пора было уходить - мало ли когда вернуться служители капища. Луня выпрямился, постоял, прислушиваясь, и стараясь не вдыхать резкий запах свежей крови, шагнул к камню - что-то там привлекло его внимание.

И точно - среди начинающих застывать черных кровавых сгустков в небольшой ямке, выдолбленной в самом центре Кровавого камня, в лужице крови ещё чуть подергивалось вырванное из груди убитого человеческое сердце! Луня в страхе отпрянул, сотворяя обережный знак - не ровен час, оживет проклятый камень, пожрет сердце, и на него, Луню, кинется! Вот теперь-то точно пора уходить, и чем скорее, тем лучше.

Луня, пятясь, чтобы не показывать спину скрытому в камне демону или богу, кто его там разберет, поганца, начал отступать к скалам, и тут ему в глаза бросился какой-то синеватый рисунок на левом плече обезглавленного человека у камня. Пришлось заставить себя вернуться - по такому, вколотому в кожу, рисунку можно было определить, кем был при жизни принесенный в жертву. Луня вновь нагнулся и похолодел - на плече мертвяка синел все тот же знакомый изломанный крест, знак Карающего Огня, клятый Сва-астик!

Выбравшись со страшной каменной поляны, Луня вскоре добежал по чистому и светлому даже в пасмурный осенний день сосняку до своего коня, вскочил в седло и погнал арпака назад, к Башне - жуткие новости надо было немедленно сообщить Шыку. То, что кто-то принес в жертву именно служителя Карающего Огня, совершив тем самым благое, по Луниным понятием, дело, ученика волхва не заботило - он просто не верил в это. Скорее уж Сва-астик пожирает сердца тех, кто ему поклоняется, недаром Вед говорил, что никто из людей никогда не служил Карающему Огню... Говорил - да ошибся мудрый маг, или... или не люди вовсе, а зулы-ящеры тут кумирню устроили?

Мысли Луни скакали в такт ударам копыт арпака вверх-вниз, и до самой башни, сколько не пытался он, подобно другим ученым мужам, с которыми познакомился за последние дни, найти понятное и простое объяснение увиденному, но так и не смог...

В Башни все было вверх дном. Радостные и озабоченные, носились туда-сюда слуги мага, которых он назначил в сопровождение Шыку и Луне. Остальные, а всего после выполнения всех просьб Шыка у Веда осталось четверо, помогали своим товарищам, как могли, но на их лицах было уныние ещё бы, друзья, с которыми столько прожито вместе, под одной крышей, да ещё и в неволе, наконец-то обретают, пусть и на короткое время, свободу, а им предстоит и дальше тянуть лямку несвободной жизни в почетных прислужниках хоть и у мудрого, но все же чужого по крови и духу человека. И вряд ли увидят они когда-нибудь родные земли...

• Предыдущая
• 49/101
• Следующая