Ее властелин и повелитель - Хокинс Карен - Страница 56

• Предыдущая
• 56/63
• Следующая

– В попытке спасти твою жизнь она выстрелила не один, а даже два раза. Причем успешно. – Кристиан пристально посмотрел на брата: – Судя по всему, она считает, что ты того стоишь. В этом я с ней полностью солидарен. Тристан... я так рад видеть тебя.

Тристан, перегнувшись через стол, схватил брата за предплечья.

– Я никогда не забывал о тебе. Никогда. И когда мне пришлось вытолкнуть тебя из окна... – Он был не в состоянии договорить фразу.

Кристиан с такой силой сжал руку брата, что обоим стало больно. Потом, сконфуженно улыбнувшись, он отпустил руку Тристана и утер глаза рукавом.

– Песок в глаза попал, – пробормотал он.

– Мне тоже. – Тристан закашлялся. – Ты не покалечился, когда я тебя вытолкнул? Меня всегда это беспокоило.

– Я думал, что сломал руку, но, как оказалось, это была просто ссадина. Трис, нам с тобой здорово повезло. Покойный герцог был отвратительным отцом, но мы, наконец, кое-что выиграли от родственной связи с ним.

– Поживем – увидим, – сказал Тристан, передвинув свою кружку к центру стола. – Ты знал, что я участвовал в Трафальгарском сражении вместе с Нельсоном? Именно там меня ранило в ногу.

– Ривс мне об этом рассказывал.

– После войны мне приказали прибыть в Лондон, чтобы встретиться с королем. В светском обществе каждый стремится познакомиться со мной, потому что Нельсон... Кристиан, ведь он умер на моих руках.

– Этого я, к сожалению, не знал.

– Когда я приехал в Лондон, со мной обращались как... как...

– Как с героем войны?

– Нет. Как с какой-то диковинкой. Каждый хотел услышать о смерти Нельсона, но не о том, каким он был человеком, – с явным отвращением сказал Тристан. – Им хотелось узнать какие-нибудь пикантные подробности его жизни, услышать о его слабостях, как будто они хотели заклевать его до смерти, хотя он уже умер. – Он посмотрел на Кристиана. – Я не хочу туда возвращаться. А здесь титул мне ни к чему. Вот деньги – это совсем другое дело. Они мне нужны, чтобы помочь моим людям.

– Ты получишь деньги.

– Я на это надеюсь, хотя если то, что рассказал Ривс, правда, эти попечители представляют собой кучку пустых и напыщенных фатов.

– Ну так пусти им пыль в глаза, и они от тебя отвяжутся.

– Видишь ли, я не мастер пускать пыль в глаза, – мрачно промолвил Тристан, окинув брата взглядом. – Это ты всегда умел одеться, даже будучи ребенком.

– Мы с матерью оба любили красивые вещи, – вздохнув, согласился Кристиан. – Знаешь, я до сих пор вижу ее во сне.

– Я тоже.

Они на мгновение замолчали. Кристиан откинулся на спинку стула, стараясь не беспокоить раненый бок. На губах его снова появилась улыбка.

– Знаешь, я все еще не могу поверить, что ты здесь.

– Я тоже.

Они помолчали, глупо улыбаясь друг другу.

– Кристиан, я намерен использовать эти деньги для своих людей. А как ты собираешься распорядиться своей частью?

Благодушное выражение исчезло с лица Кристиана. Он спокойно сказал:

– А я сделаю то, что хотел сделать еще тогда, когда мне было десять лет: я разыщу человека, по вине которого мать бросили в тюрьму. – Его глаза сверкнули в задымленной таверне. – Тристан, я уже вышел на след того, кто предал мать. Я должен поехать в Лондон. Все ответы находятся там. – Кристиан вздохнул. – Полагаю, что отец действительно помог нам.

– С опозданием на двадцать лет.

Кристиан встретился взглядом со служанкой и подмигнул ей.

– Еще эля, дорогуша.

Она подмигнула в ответ и удалилась. Кристиан с одобрением посмотрел ей вслед.

– Бегаешь за юбками, а?

Кристиан притворился обиженным.

– Нет, не бегаю. Я их ловлю.

Тристан покачал головой.

– Да, застенчивостью ты никогда не отличался.

– Я люблю женщин с тех пор, как сумел оценить их по достоинству. И их притягательная сила неизменно действует на меня.

– Видимо, ты все-таки унаследовал кое-какие склонности от нашего папаши.

Улыбка сползла с лица Кристиана.

– Никогда больше не говори этого.

– Или что? – усмехнулся Тристан.

– Не поддразнивай меня! – Кристиан прищурил глаза и радостно улыбнулся.

Это была старая игра, в которую они играли бесчисленное множество раз. Тристан вдруг почувствовал, как легко на сердце ему стало. Если бы не тревога по поводу прощального взгляда Пруденс, он чувствовал бы себя невероятно счастливым человеком.

Кристиан склонил голову набок.

– Ты что же, совсем больше не выходишь в море?

– Я не могу сохранять равновесие. Капитан, который не может устоять на палубе, когда корабль качает, такая же несуразица, как устрица, впряженная в телегу.

– Я люблю устриц. В Лондоне я всегда покупаю их у уличных торговцев.

– Великолепно. Меня низвели до уровня пищи с лотка уличного торговца.

Кристиан одарил его белозубой улыбкой.

– Твое дело – превращаться в страшного великана-людоеда, а мое – напоминать тебе, что ничто человеческое тебе не чуждо.

– Большое спасибо. Не знаю, как я жил без тебя все эти годы.

– Судя по всему, плохо жил.

Тристан кивнул, хотя и не был вполне уверен, что Кристиан прав. Тристан хорошо питался. В его доме было тепло и уютно. Его окружали преданные ему люди. А если возникала потребность, его в любое время были готовы с радостью принять девицы из таверны в ближайшем городишке.

И если бы у него было побольше монет, чтобы помочь своим парням, его жизнь можно было бы считать идеальной. Если бы не Пруденс...

Теперь в его доме то одно, то другое напоминало о Пруденс: кресло по-прежнему стояло до смешного близко к дивану, стол для завтрака теперь прочно обосновался в библиотеке, а в прихожей Стивенс прибил специальный крючок для ее плаща. Все это были, конечно, мелочи, но они каким-то непостижимым образом создавали нечто похожее на домашнюю атмосферу.

У него защемило сердце. Он жил во многих местах. Побывал в разных странах. Спал со многими женщинами. Но ни одна из них не смогла заставить его почувствовать домашнее тепло.

Был у него когда-то дом. Но его у Тристана отобрали, когда была арестована мать. Боль, которую ему причинили, до сих пор преследовала его. Не надо ему никакого другого «дома». А надо ему...

Проклятие! Он больше и сам не знал, что ему надо. Когда-то он мог поклясться, что если сможет снова плавать, то большего ему в жизни не нужно. Теперь... теперь он не был в этом уверен. Вся его жизнь казалась пустой и даже бесполезной. Тысяча чертей! Что с ним происходит? Неужели все дело в Пруденс? Неужели одна мысль о том, что он ее никогда больше не увидит, заставляет его чувствовать себя таким несчастным? Она проникла в его жизнь и изменила ее, а он даже не понял, что произошло.

– Тристан?

Он взглянул на Кристиана.

Брат придвинул свой стул поближе к нему и внимательно смотрел на него.

– Тристан, что тебя гложет? Ты то и дело отключаешься, как будто что-то не дает тебе покоя.

– Пруденс.

– Ты влюбился.

– Заткнись...

– Я вижу все симптомы. Ты, мой дорогой братец, глубоко влюблен. Можно сказать, по уши.

Тристан взлохматил рукой волосы.

– Да, она мне нравится, но...

Кристиан наклонился к нему. Он уже не шутил.

– Когда дело идет о любви, не должно быть никаких «но», Тристан. Если ты любишь ее, то должен что-то предпринять. – Он медленно поднялся со стула, потирая бок и морщась от боли. – Жизнь переменчива. Если ты хочешь эту леди, то сделай ее своей. Иначе... – Кристиан пожал плечами. – Иначе она уйдет, а ты снова останешься один.

Справедливость этих слов, словно нож, пронзила Тристана. Однако эти слова также придали ему решимости. Кристиан прав. Незачем медлить. Завтра же он отправится к Пруденс и все уладит. Он взял свою трость и поднялся на ноги.

– Спасибо, Кристиан. Я сделаю так, как ты сказал.

Как хорошо, что брат вернулся в его жизнь. Теперь ему было нужно лишь убедить Пруденс, что ее место тоже там, в его жизни.

• Предыдущая
• 56/63
• Следующая