Зло с небес - Браун Дейл - Страница 79
- Предыдущая
- 79/112
- Следующая
Ладно, пора разобраться, что к чему. Манди был в пятнадцати милях от носа неопознанного самолета, выше и чуть левее. Он заложил крутой вираж влево и начал быстрое снижение. Ему надо было потерять двенадцать тысяч футов высоты, чтобы очутиться на четырех тысячах.
И тут его голову словно пронзил раскаленный докрасна клинок. Он почувствовал режущую боль в носовых пазухах, от которой, казалось, вот-вот лопнут глаза. Зрение и слух отключились, задавленные жуткой болью, лицо исказилось и покрылось морщинами, как покрывается трещинами стена медленно падающего дома. Манди знал, что с ним, и ничуть этому не удивился, хотя никак не ожидал, что на него навалится такая невыносимая боль. Простуда и насморк – вот в чем дело. Во время взлета, при резком наборе высоты, слизь закупорила евстахиевы трубы его среднего уха, а от этого в пазухах и ухе упало давление воздуха, и пазухи резко захлопнулись. А теперь, при быстром снижении, давление возросло, воздух хлынул внутрь и заполнил частичный вакуум в среднем ухе и пазухах. Несколько лишних фунтов давления на нежную мембрану пазух, и барабанные перепонки ощутили острую боль. Манди попробовал повертеть головой и проделать глотательные движения, но боль не утихала. Тогда он сбросил маску и попытался вогнать в забитые пазухи еще немного аэрозоля.
Вдруг левое ухо отпустило, на миг утихла боль и в правом, и Манди смог взглянуть на приборы, но тут почувствовал, как по шее стекает теплая струйка, и понял, что облегчение ему принес вовсе не аэрозоль. Просто у него лопнули обе барабанные перепонки. Манди пришлось до отказа увеличить громкость рации, чтобы слышать ее. Он просунул палец под наушник шлема, чтобы вытащить липкие сгустки крови, но это почти не помогло.
Несмотря ни на что, он как-то умудрился не упустить нарушителя, и теперь звено Манди было в каких-то трех милях от неопознанного самолета. Он шел с потушенными внешними огнями – еще один признак злого умысла. Приблизившись, Манди сумел различить очертания. Самолет был гражданский, а не военный – во всяком случае майор ни разу не видел военных самолетов такого образца.
– Центр, шестьсот сорок первый на связи, вижу гражданский самолет, то ли двух-, то ли трехмоторный, двигатели расположены в хвостовой части. Никаких наружных огней, иллюминаторы тоже темные. Похоже, турбореактивный, класса “хокер” или “гольфстрим”. Включаю прожектор для опознания.
Манди едва слышал свой собственный голос в наушниках. Это было все равно, что прислушиваться к голосам, звучавшим за стеной. Боль была терпимой, но потеря слуха и накатывавшее время от времени головокружение мешали сосредоточиться.
– Понял вас, шестьсот сорок первый, – отозвался Хамфри.
Если контролер вооружений на борту АВАКС и ответил, Манди не услышал его. Но он продолжал лететь вперед. Когда он приблизился к нарушителю на милю, тот в его сознании перестал быть просто “неизвестным самолетом” и превратился во вражеский. Они летели над побережьем Нью-Джерси на северо-запад, чуть севернее Си-Айл-Сити. Оба самолета немного набрали высоту, но по-прежнему делали шесть миль в минуту. Яркие огни Филадельфии и пригородов ослепительно сняли на горизонте в каких-нибудь пятидесяти милях.
– Центр, вижу двухмоторный турбовинтовой самолет типа “фэлкон” или “лир”, номер на хвосте – “Ноябрь-114 СМ”. Цвет то ли серебристый, то ли серый на темно-синем. Огней нет, не видно и вооружений, равно как и открытых портов. Пошел догонять. Подтвердите согласие.
Манди услышал тихое:
– Валяйте, шестьсот сорок первый.
Получив “добро” с борта АВАКС, он включил левый прожектор и увеличил мощность, развернув юркий истребитель таким образом, чтобы прожектор осветил правый борт нарушителя и ряд иллюминаторов.
С той точки, в которой находился Манди, луч прожектора проникал в правое окно кабины нарушителя. Майор переключил рацию на частоту 121, 5 – международную частоту национальной гвардии и сказал:
– Неопознанный двухмоторный турбовинтовик Н-114СМ, я борт истребителя ВВС США, иду справа от вас. Вы нарушаете государственные правила воздухоплавания. Приказываю снизить скорость, немедленно отвернуть влево, лечь на курс 170 к Си-Айл-Сити и выпустить шасси. Немедленно ответьте на частоте 121, 5, конец.
– Добро пожаловать, F-16, – прозвучало в ответ. – Это Барри Кендалл из телепрограммы “Шепоток”. Говорю с вами на международной аварийной авиационной частоте. Вы меня слышите? Как самочувствие?
“Гольфстрим” включил внешние огни и начал снижать скорость.
– Вы можете сообщить мне ваше имя и откуда вы?
– “Ноябрь-114СМ”, вы по уши в дерьме, – Манди еле удержался от площадной брани. Разумеется, он знал эту теле про грамму, одну из так называемых “мусорных” передач “желтого” телевидения, которую делали любители ставить камеры в самых неожиданных местах и снимать на видеопленку людей, когда те совершают какие-либо неблаговидные поступки. Манди не понимал, чего ради они рискуют жизнью.
– Вот что, “Ноябрь-114СМ”, вы допустили грубое нарушение правил. Если будете идти прежним курсом, по вам могут открыть огонь без предупреждения. Немедленно отверните влево к Си-Айл-Сити и готовьтесь к посадке в международном аэропорту Атлантик-Сити. Все.
– Пилот ВВС, это Барри. Мы ведем прямой репортаж по национальному телевидению, и за ходом перехвата следят двадцать миллионов зрителей. Должен сказать, что вы, ребята, искали нас дольше, чем я рассчитывал. Мы все время были у вас на радарах, или вам пришлось сперва выслеживать нас?
Манди хотел повторить предупреждение, но этот ублюдок не дал ему заговорить.
– Теперь, когда вы нас опознали, экипаж снова намерен выполнять полетное задание, и мы последуем к месту нашего назначения, в аэропорт Ньюарка. Мы отключили ночную камеру и будем снимать обыкновенной. Спасибо за помощь, парни.
После этих слов в кабине вспыхнул яркий прожектор, направленный прямо на Манди.
Луч мгновенно ослепил его. Боли он не почувствовал, но разозлился не на шутку. Когда Манди резко повернул голову и пригнулся, защищая глаза, у него опять началось головокружение. Казалось, F-16 перевернулся через хвост брюхом кверху. Манди машинально проорал что-то в микрофон, редко толкнул вперед консоль и только потом понял, что у него просто кружится голова, а руль в полном порядке. Он успел подняться почти на тысячу футов, прежде чем наконец совладал с самолетом и снова убедил себя, что указатель положения машины в воздухе не врет.
Но, когда Манди закричал, Том Хамфри тоже машинально отреагировал на этот вопль. Он ударил по расположенной на щитке управления дроссельными заслонками кнопке с надписью “воздушный бой”, и компьютер управления огнем мгновенно сменил режим работы с “визуального опознания” на “воздух – воздух”, тотчас поставив на боевой взвод самонаводящиеся ракеты AIM-9 и двадцатимиллиметровую пушку. Потом Хамфри перевел рычажок “боевые/холостые” в положение “боевые”, и на панели приборов, ведающих боезапасом, сразу появилась надпись: RDY4A-9LM, означавшая, что четыре ракеты заряжены. Теперь настала очередь большой кнопки с надписью “выпуск”, которая открывала самонаводящиеся боеголовки ракет. Через несколько секунд Хамфри увидел мигающий ромбик с правого края верхнего экрана. Значит, первая “вертихвостка” поймала турбовинтовой самолет и стала на “пуск”. Хамфри нажал кнопку старта на своей консоли. На все про все ему понадобилось около трех секунд.
Ракета AIM-9P с короткой вспышкой соскользнула со второго пускового желоба и мгновение спустя угодила в левый двигатель турбовинтового самолета.
Ничего этого Манди не видел и видеть не мог. Краем глаза он заметил вспышку, потом услышал, как кто-то орет: “Мейдей! Мейдей! Мейдей!” Затем – громкий разряд статического электричества, короткое: “Ой, бля...”
И больше ничего.
– Шестьсот сорок первый, говорит “Либерти”.
– Шестьсот сорок первый, слушаю. – Шестьсот сорок первый, это был ваш “мейдей”? Доложите обстановку.
– Шестьсот сорок первый в зеленом коридоре, – ответил Манди. – Меня ослепил прожектор “лира”, пришлось прервать перехват. “Мейдей” слышал. Шестьсот сорок первый потерял из виду цель. Шестьсот сорок первый ведомый, доложитесь.
- Предыдущая
- 79/112
- Следующая
