Квадраты шахматного города - Браннер Джон - Страница 56

• Предыдущая
• 56/68
• Следующая

— Узнайте у них, не Сигейрас ли их сюда привел, — приказал Энжерс полицейскому.

Однако крестьяне даже и не слышали такого имени.

— Как же, черт возьми, им удалось попасть в квартиру? — требовал ответа Энжерс. — Да еще со скотом! Где, наконец, этот идиот привратник?

Едва не плачущий испуганный привратник поспешил свалить все на своего помощника, двадцатилетнего парня, известного своими симпатиями к народной партии. Его же самого сегодня вызвали проверить жалобы на работу уборщиков мусора. А помощник куда-то запропастился.

— Отправляйтесь искать его в трущобы! — приказал полицейским Энжерс. — Немедленно! И задержите Сигейраса, если он там!

Полицейские арестовали только Сигейраса. Честно говоря, я не понимал, на что он надеялся. Это был эффектный, рассчитанный на публику демарш, но он неизбежно должен был повлечь за собой возмездие. И оно последовало.

На все вопросы Сигейрас с вызовом отвечал, что он обо всем предупреждал Энжерса.

Когда страсти несколько утихли и семью крестьянина убрали из квартиры, Энжерс с угрюмым видом оценил нанесенный ущерб.

— Вот теперь, — заявил он, — надо пригласить корреспондентов.

На следующий день снимки разоренной квартиры не только заполнили страницы «Либертад», но и оказались расклеенными на стенах домов. Комментарии были излишни: они наглядно иллюстрировали, что произойдет, если обитателей трущоб поместить в нормальные городские условия!

Результат не замедлил сказаться.

В тот же день в три часа полиции пришлось использовать слезоточивые газы и брандспойты, чтобы рассеять толпу молодежи, кинувшейся с палками в руках очищать от обитателей трущобы в районе монорельсовой станции. Не будь тюрьма хорошо защищена, такая же толпа вытащила бы из тюрьмы Сигейраса и просто-напросто линчевала бы его.

В районе шоссе, ведущего в Куатровьентос, такие же смутьяны подожгли несколько лачуг. В ответ крестьяне выкатили на шоссе бочки из-под нефти. Обычно машины мчатся здесь со скоростью пятьдесят-шестьдесят миль в час, и из-за такого неожиданного препятствия несколько машин разбилось.

Страсти продолжали накаляться, и я вспомнил дни, когда властям пришлось установить пулеметы на Пласа-дель-Сур.

Я же тем временем засел в отеле с тем, чтобы поскорее закончить последнюю часть проекта, связанную с районом окраинных трущоб. Необходимо было так организовать здесь транспортные потоки, чтобы исключить «завихрения», влекущие за собой разрастание этих поселений. Проект, как мне казалось, удался, по крайней мере я был им доволен. Оставалось подсчитать его стоимость, отработать отдельные детали, и я мог послать Сьюдад-де-Вадос ко всем чертям.

В понедельник утром я положил Энжерсу на стол чертежи, предварительные расчеты и прочую документацию.

— Готово, — сказал я. — Здесь все.

Энжерс посмотрел на меня с кислым видом и покачал головой.

— Боюсь, Хаклют, — ответил он, — что это еще далеко не все. Вот, посмотрите.

Он протянул мне через стол какую-то бумагу. Я пробежал ее глазами. На бланке министерства внутренних дел за подписью самого Диаса было напечатано:

"По делу о лишении собственности Фернандо Сигейраса.

Сеньору Энжерсу запрещается предпринимать какие-либо действия по реализации плана, представленного его ведомством, без специальных на то указаний со стороны, вышеназванного министерства".

— Что это значит? — воскликнул я. — Разве он правомочен давать такие указания?!

— Представьте, правомочен, — вяло ответил Энжерс, откинувшись в кресле. — Путаница в нашем безумном городе еще почище, чем взаимоотношения штатов и федеральных властей в США. Как начальник транспортного управления Сьюдад-де-Вадоса я подотчетен только самому Вадосу как мэру города, но в то же самое время в качестве автодорожного инспектора я подчиняюсь Диасу и министерству внутренних дел. А этим злосчастным проектом желают руководить сразу оба! Мне ничего не остается, как подчиниться в одном моем качестве, не подчиниться — в другом и подать в отставку — в обоих!

— И такое случается часто?

— Не реже двух раз в неделю, — с горечью проговорил Энжерс. — Но на сей раз — особый случай. Посмотрите, что они еще прислали.

И он передал мне лист бумаги с перечнем подобных прецедентов. Их там было около двадцати.

— Готов поклясться, это работа Домингеса. — Энжерс внимательно посмотрел на меня.

— Во всех этих случаях решение выносилось не в пользу муниципалитета, поскольку имелись доказательства, что участвующий в разбирательстве служащий испытывал личную неприязнь к обвиняемому. Ну, а уж относительно моих чувств к Сигейрасу сомневаться не приходится. Нас это свяжет по рукам и ногам. Может потребоваться несколько месяцев, чтобы доказать, что прецеденты не имеют отношения к нашему делу. Похоже на то, что Домингес не дурак. Он ведет себя чертовски умно, затягивая разбирательство.

— Что касается лично меня, — я положил оба листа на стол, — то работу я почти закончил. Вы получаете проект, а исполнение его уже не моя забота. Я свою задачу выполнил и, клянусь богом, Энжерс, никогда еще не был так рад завершению контракта.

В моей работе есть одна особенность. Закончив проект, я начинаю смотреть на него как бы со стороны.

Еще вчера я представлял себе город в виде колонок цифр, а его жителей исключительно как водителей и пешеходов. С сегодняшнего дня у меня наступили каникулы.

Завтра я, пожалуй, узнаю, принято ли решение о строительстве скоростной автомагистрали в Питермарицбурге. И если решение утверждено, я предложу им свои услуги.

Сегодня же…

Я отпил из бокала и представил себя туристом, тепло встреченным Сьюдад-де-Вадосом. Я приехал сюда, чтобы воочию убедиться в достижениях этого города, где самое большое в мире количество кондиционеров на душу населения, где нашли воплощение достижения человеческого гения в области градостроительства, где никогда не бывает заторов и пробок на улицах и проспектах…

И где, кстати, в настоящий момент отсутствует телевидение и выходит одна-единственная газета.

Я расслабился в кресле, стараясь забыть на время о происходящих здесь событиях. Однако снова представить себя туристом мне не удалось. Я почувствовал, как кто-то сел в кресло рядом.

Я поднял глаза и увидел Марию Посадор.

— Вы что-то перестали здесь бывать в последнее время, сеньора? — сказал я. — А жаль.

В ответ она, как обычно, устало улыбнулась.

— Много всяких забот, — уклончиво произнесла она. — Мне сказали, что вы уже закончили свои дела в Вадосе.

— Совершенно верно.

— Это значит, что вы уезжаете?

— К сожалению, не сразу. Мне придется задержаться еще на несколько дней, возможно, даже на неделю. Нужно закончить последние подсчеты, утрясти детали и, надеюсь, получить гонорар. Но в принципе я работу закончил.

— Вы говорите об этом без особого энтузиазма, — заметила она после небольшой паузы. — Разве вы плохо провели здесь время?

— Ну, этого вы могли бы и не спрашивать. Слишком часто у меня было желание оказаться подальше от этого города.

Она не спеша вынула свой золотой портсигар, достала тонкую сигарету и закурила.

— Мне сказали, — она пустила облако дыма, — что вы не очень-то довольны результатами своей работы?

— Я и не пытаюсь скрывать этого. Ведь когда я приехал сюда, мне сказали, что моя работа состоит в том, чтобы разделаться со всем тем, что мешает нормальному кровообращению города. Идея мне понравилась. И только потом я понял, сколь неблагодарную роль мне отвели.

Она изучающе смотрела на меня своими красивыми глазами, как бы подбирая нужные слова. Наконец она заговорила:

— Сеньор Хаклют, меня удручает, сколь безответственно вы подходите к своей работе. Я полагаю, вы просто поверхностный человек. Слишком много внимания вы уделяете внешней стороне вопросов и не утруждаете себя тем, чтобы разобраться, что скрывается внутри.

• Предыдущая
• 56/68
• Следующая