Королева Семи Палачей - Брайт Владимир - Страница 7

• Предыдущая
• 7/71
• Следующая

Он лежал на полу, судорожно хватая воздух широко раскрытым ртом, и было очевидно – его самым горячим желанием было оказаться как можно дальше от безумных героев.

– Мой принц, могу ли я помочь встать нашему гостю? – почтительно обратился ко мне Билли, видимо задумавший какую-то очередную невинную проказу.

– Полагаю, он справится и без нашей помощи, – подчеркнуто медленно ответил я.

После чего бросил достаточно красноречивый взгляд на посланца короля, чтобы тот понял – для собственной же безопасности нужно как можно скорее принять вертикальное положение.

Может быть, Фромпа сплошь и рядом окружали одни только подлецы и негодяи, но это были умные негодяи. Лежащий на полу человек правильно истолковал мой взгляд. И даже несмотря на то, что чувствовал себя словно выжатый лимон, поспешил встать на ноги.

Впрочем, на этом его потрясения не кончились.

– Мой друг! – патетически воскликнул Компот. – Мне больно видеть, как бесцеремонно обошелся с вами этот грубиян, поэтому давайте я помогу вам.

И, не дожидаясь согласия, шагнул навстречу несчастному посланцу, вытянув вперед свои худые, костлявые руки.

В этом простом жесте доброй воли не было бы ничего угрожающего, если забыть о том, что пару часов назад старик играючи разделался со стаей кровожадных грегсов.

«Ней-Лан» – вспомнил я о древнем боевом искусстве, с помощью которого наш престарелый товарищ превратил в фарш орды коварных чудовищ. Похоже, одновременно та же мысль пришла на ум и Билли.

– Ней-Лан! – весело закричал толстяк. – Покажи-ка нам, старая развалина, на что ты способен!

Этот задорный крик оказался последней каплей, уже окончательно добившей посланца Фромпа. Его зрачки закатились, голова запрокинулась, и подогнувшиеся колени увлекли бесчувственное тело на пол.

– Слабак! – презрительно махнул рукой Билли, вновь опускаясь в кресло. – Доверенное лицо короля, а нервы ни к черту. Пугается собственной тени и падает в обморок, словно девчонка, при первом же легком порыве ветра.

– Легком порыве ветра… – задумчиво повторил я и, несмотря на то что в комнатах было достаточно тепло, зябко поежился.

«Легкий порыв ветра» был напрямую связан с древним искусством Ней-Лан, о котором Компот совершенно ничего не знал – до тех самых пор, пока не заглянул за Пальтилойскую грань и не вернулся оттуда, притащив с собой в наш мир…

Что-то очень нехорошее. Нечто такое, о чем лучше забыть и никогда не думать, как будто этого вообще не существовало. И то, что загадочное создание проявляло себя достаточно редко (пока – только один раз, в битве с грегсами), ровным счетом ничего не значило. В любой момент тело колдуна может развалиться на части, и оттуда выползет нечто ужасное.

Брр…

От подобных мыслей я зябко поежился, неожиданно почувствовав, что порыв холодного ветра оказался самым что ни на есть настоящим.

«Откуда здесь взяться ветру?» – хотел было спросить я, но не успел.

Дальняя стена комнаты взорвалась фонтаном осколков и камней, а в образовавшуюся брешь ввалился огромный каменный голем. Чудовище, покрытое пылью и осколками битого кирпича, сделало два шага вперед, после чего застыло на месте, будто размышляя, какие действия следует предпринять дальше.

Если бы этот монстр действительно мог думать, то подобная задержка не выглядела бы столь откровенно пугающей. Но всем известно, что каменные големы думать не могут, так как являются марионетками в руках опытного колдуна. И раз наш незваный гость остановился, значит…

Довести мысль до логического завершения опять не удалось, потому что за спиной голема появилась черная клякса, стремительно увеличивающаяся в размерах.

– Нечто подобное мы уже видели однажды. В ванной, – ожил внутренний голос, – когда выживший из ума колдун прорубил межпространственный тоннель между измерениями, похитив нас из…

Черная клякса набухла и раздулась, словно гигантский нефтяной пузырь, а затем лопнула, выбросив наружу несколько отвратительных низкорослых созданий.

– Спасайся кто может! – истерично взвизгнул Компот, рухнув плашмя на распростертое на полу тело королевского посланника.

«Фромп мог бы убить нас и менее экзотическим способом», – мелькнула испуганная мысль, а в следующий момент я тоже падал на пол, сбитый с ног мощной подсечкой.

Краем глаза я успел заметить, как Билли рывком выбрасывает свое грузное тело из кресла и прыгает в сторону, а затем…

Начался увлекательный и захватывающий абордаж в лучших традициях низкосортных фильмов про пиратов Карибского моря.

Гарха разрубили на части, оставив гнить в чистом поле[4]. Причем в данном случае выражение «гнить» подходило как нельзя более точно. Пропитанная трупным ядом плоть полусмертного не могла быть съедена падальщиками, поэтому ей не оставалось ничего иного, как лежать и медленно разлагаться под лучами палящего солнца. Может, в этом состоянии не было бы ничего страшного, если бы вместе с плотью не гнили мозги медленно, но верно сходящего с ума Гарха…

Полусмертного нельзя убить при помощи одного только холодного оружия, но трое толденов и не ставили перед собой подобной задачи. Их вполне устроило то, что телохранитель выбыл из большой игры, главным призом которой являлся юноша, несущий в себе «Растворитель миров».

По большому счету команда преследователей вообще не стала бы связываться с этим поразительно живучим созданием, но оставлять у себя за спиной потенциального врага было не в правилах воинов тени.

Три грациозные фигуры вытащили из ножен клинки и разошлись в разные стороны. В отточенных движениях не чувствовалось излишней спешки и ненужной суеты. Они были профессионалами – практически совершенными воинами, поэтому предстоящий поединок воспринимали совершенно спокойно.

Их противник также не выказывал признаков беспокойства в ожидании неизбежной атаки. У него не было иллюзий насчет исхода противостояния, но имелись определенные надежды на то, что удастся достойно проиграть. При другом раскладе Гарх мог бы даже попытаться выиграть. Ему не раз и не два удавалось ввести в заблуждение противников, а затем уничтожить. Но сейчас был явно не тот случай. Враги прекрасно знали о сильных и слабых сторонах друг друга, и решающим фактором было именно численное превосходство нападавших.

Трое толденов заняли вершины классического равностороннего треугольника, в центре которого находилась одинокая точка – их жертва. Выйдя на исходную позицию атаки, они неожиданно остановились. Может быть, задержка являлась частью древнего ритуала или служила данью уважения смелости противника. Но как бы там ни было, воины простояли застывшими изваяниями в течение пары секунд, после чего практически синхронно начали сокращать расстояние до жертвы.

Гарх не стал суетливо озираться, пытаясь отбить нападение со спины. Толдены были слишком хорошими воинами, чтобы позволить жертве отражать атаки одновременно с трех сторон. Нет. У зажатого в тиски полусмертного был единственный шанс – уничтожить противника, идущего в лобовую атаку, до того момента, как двое остальных разделаются с ним.

Медлить было нельзя, поэтому Гарх сделал первый ход. Тихо прошелестев, рассекло воздух лезвие клинка всадника Апокалипсиса[5], устремившееся к намеченной жертве. Но вместо того, чтобы пронзить тело врага, ударило в пустоту. Там, где мгновение назад находился воин тени, сейчас осталась только его тень, а сам он, сделав короткий шаг в сторону, оказался в безопасности. И уже в следующую секунду атаковал – легко, как будто играючи взмахнул мечом, намереваясь отрубить голову противника. Будь он чуть поточнее, а Гарх немного медленнее – и поединок закончился бы досрочно. Но толден не рассчитал, и поэтому, вместо того чтобы попасть в шею, лезвие меча скользнуло по голове, которая была надежно защищена[6].

• Предыдущая
• 7/71
• Следующая