32.01. Безумие хаоса - Брайт Владимир - Страница 33
- Предыдущая
- 33/65
- Следующая
Воткнув иголку в руку трупа, чуть выше кисти, я увидел, как она самостоятельно пробурила себе путь внутрь и меньше чем через секунду скрылась иод болезненно-бледной кожей.
– Что с диспозицией противника? – Я выкинул из головы все проблемы исследования и препарации трупа сразу же, как только зонд исчез из поля зрения.
– По всей вероятности, последняя жертва навела их на мысль, что ты не так прост, как показалось с первого взгляда.
Почти против воли мой рот растянулся в кривой нехорошей улыбке. Всегда приятно, когда превосходящие силы противника отступают, неся огромные потери.
Но торжество длилось недолго: следующая фраза Милой расставила все точки на «i».
– Не подлежит никакому сомнению, – начала моя напарница, – что они собираются отступить лишь для того, чтобы под прикрытием снайперов поджечь эту забегаловку вместе со всеми ее обитателями.
Моя преждевременная радость мгновенно испарилась.
– Какие будут предложения?
– Неприятель будет отступать через дверь, в этом слабое место их плана. Как только я скажу, резко поднимаешься и... Дальше объяснять, я думаю, не нужно, – закончила она.
Действительно, дальнейшие инструкции были бессмысленны. Мы просчитали предстоящую партию на целых два хода вперед, и у противника не было шансов не то что выиграть, но даже остаться при своих, сведя кровавое противостояние к ничьей.
Однако шахматная доска была сметена неожиданным ураганным шквалом, и победа, еще секунду назад казавшаяся такой близкой, обернулась почти что поражением...
Все шло точно по плану. Милая отдала короткий приказ, после которого я резко вскочил и послал три пули в отступающий арьергард некогда многочисленной армии. Двое мужчин умерли сразу, потому что мои рефлексы оказались немного быстрее, чем у них. Третий же, который уже был до этого ранен, во второй раз за неполные пять минут вытянул счастливый билет при безнадежно низких шансах.
У самого порога он споткнулся – возможно, от слабости, и пуля, которая должна была войти в висок, пробила дверь в нескольких сантиметрах от его головы. Человек буквально вывалился за дверь, наверное, даже не успев осознать, что своему счастливому спасению обязан чистой случайности.
Я уже собирался было шагнуть вперед, чтобы обойти стол и, сделав стремительный рывок, настигнуть недобитого врага, но в это мгновение благоволившая ко мне судьба все-таки отвернулась от своего баловня.
Затаившийся до этого момента за стойкой бара владелец заведения наконец-то решил, что пробил его звездный час, и покинул свое временное убежище. Он встал как раз в ту самую секунду, когда боек моего пистолета ударил по капсюлю третьего патрона, подарив пуле долгожданное освобождение. Краем глаза я отметил движение сбоку, но не успел ничего предпринять.
Моя вытянутая вперед рука в последний раз послужила своему хозяину...
Он наверняка целился в корпус, но не попал. Заряд крупнокалиберной дроби с расстояния меньше чем четыре метра пробил насквозь не только плоть, но и хрупкую кость. Некогда прекрасно функционирующий орган стал напоминать пробитый во многих местах картечью парус. Уже при таких повреждениях руку было практически не спасти, но, словно судьбе было этого мало, бармен выстрелил во второй раз, и то, что до этого еще каким-то чудом сохраняло остатки целостности, умерло окончательно.
Второй выстрел оторвал раздробленную руку у самого плеча. Кровавый ошметок еще не успел достигнуть пола, а из чудовищной раны тяжелым смертельным потоком хлынула кровь.
Некогда победная партия обернулась провальным поражением. Характер повреждения был таков, что не оставлял никаких надежд на спасение. В течение ближайших минут я должен был закончить свой жизненный путь, потеряв фатальное количество крови. В военно-полевых условиях без немедленного медицинского вмешательства подобные ранения несовместимы с жизнью. Даже вся практически безграничная мощь моей железной напарницы в данный момент времени ничем не могла мне помочь. И что самое главное, она – так же, как и я – прекрасно понимала: выхода из создавшейся ситуации просто-напросто нет...
– Мне очень жаль, – сказала Милая почти с человеческой интонацией, и это было последнее, что я услышал, проваливаясь в черное небытие беспамятства.
Я наконец-то обрел долгожданный покой. Но заплатил за это слишком высокую цену...
С первых же шагов казавшаяся предельно простой и не требовавшей особых усилий операция пошла совершенно не так, как изначально планировалось. Сначала неожиданно вышла из-под контроля строптивая девчонка, отказавшаяся выполнить приказ старшего группы. Причем Сеющий Скорбь был стопроцентно уверен, что для Лайи не составило бы никакого труда, находясь на расстоянии вытянутой руки от незнакомца, отправить его к праотцам, устроив это таким образом, что не только сама жертва, но и все посетители бара не успели бы ничего понять. Однако в силу каких-то лишь ей одной ведомых причин эта высокомерная гордая королева не использовала верный шанс, предоставив заниматься грязной работой команде спецназначения. В принципе, они прекрасно справились бы и без нее, но, продолжая череду фатальных неудач, неизвестно откуда появился этот проклятый бледнолицый хамелеон, убийственно точно стреляющий с двух рук в диаметрально противоположных направлениях. Сну лишился четырех высококлассных бойцов, прежде чем устранил и это неожиданное препятствие. И вот когда наконец они вышли на финишную прямую (один точный выстрел означал бы победоносное завершение всей кампании) и даже более того – загнали в угол в прямом и переносном смысле объект ликвидации, вдруг оказалось, что мужчина, казавшийся безмерно усталым и ни на что не способным, неожиданно собрался и...
В живых остался только Сну. Все остальные члены прекрасно оснащенной и подготовленной группы были мертвы. И если бы не затаившиеся снаружи снайперы, истекающий кровью командир наверняка не смог бы выполнить поставленную перед группой задачу.
Правое плечо было начисто раздроблено разворотившей кость пулей. Споткнувшись о порог и уже вываливаясь на улицу, Сеющий Скорбь на какое-то мгновение даже потерял сознание, но, к счастью, удар о землю моментально привел его в чувство, и начиная с этого момента он вновь встал у руля операции.
Шприц с обезболивающим находился в одном из многочисленных отделений на поясе. Левая рука чисто автоматически проделала то, что не одну сотню раз отрабатывалось на тренировках, – вытащила шприц и одним резким движением вогнала иголку в тело прямо сквозь плотную ткань одежды.
Наркотик подействовал почти мгновенно. Сгусток яростной боли, разрывавший на части не только тело, но и сознание, сначала потускнел, утратив огненно-бордовые всполохи горячих, накатывающихся раз за разом жгучих волн, а затем и вовсе пропал, оставив после себя лишь легкое покалывание тысячи мельчайших иголок и полное онемение правой руки.
– Объект внутри. Быть предельно внимательными. Уничтожать любого, кто выйдет за пределы здания. – Хриплые отрывистые команды, обращенные по радиосвязи к трем снайперам, контролирующим саму придорожную забегаловку и прилегающую к ней территорию, несмотря на свою сжатость и лаконичность, были максимально информативны.
Изменившаяся, чуть заторможенная интонация старшего группы красноречиво свидетельствовала о том, что он вколол себе изрядную дозу обезболивающего. Из чего, в свою очередь, вытекало, что, во-первых, он серьезно ранен, а во-вторых, вся команда погибла – Сеющий Скорбь не относился к тому типу людей, которые способны бежать с поля боя, оставив раненых товарищей. Раз он отступил, значит, внутри все чисто. Других вариантов быть не могло.
Глаз одного из снайперов, приникший к оптическому прицелу винтовки, на мгновение подернулся мутной пеленой – в безразличном чреве этой дешевой придорожной закусочной неподвижно лежал человек, два раза спасавший этого стрелка от смерти, и теперь неоплаченный долг уже не вернуть.
- Предыдущая
- 33/65
- Следующая
