Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ - Брайан Фрэнсис - Страница 46
- Предыдущая
- 46/72
- Следующая
– Джим, сынок! Ты не поверишь! Только Джон чуть ли не ждал, что ты явишься!
Я издал недоверчивый смешок, и он отступил на шаг, став серьезным.
– Нет, Джим, клянусь! Я тебя вспоминал, и наши старые времена, и думал, что у меня так и не было случая сказать тебе спасибо за все, что мне удалось сделать. Я ведь вроде как неожиданно ушел, верно, Джим, сынок? – И он усмехнулся.
У Сильвера всегда был дар заставлять людей ему верить, какими бы абсурдными ни были его утверждения. Именно так он и одурачил всех нас – и доктора Ливси в том числе, – когда подбирали команду для первого плавания «Испаньолы». Но я был готов поверить его утверждению, что он «чуть ли не ждал» меня: у него была сверхъестественная способность предвидеть повороты судьбы.
– И вам добрый день, доктор Баллантайн. Я завсегда рад знакомству с соседом. В бухте Джона завсегда гостей привечали, верно, Джим?
– И ты богат, Джон! – воскликнул я. – Посмотреть только! – И я обвел восхищенным взглядом дом и сад.
Моя радость при встрече с ним, вероятно, озадачила доктора Баллантайна. Он с ироническим уважением наблюдал это почти комическое «воссоединение», за забавной внешней стороной которого крылась жизненно важная цель.
– Но, Джим! Ты побывал в битвах! Что это с тобой стряслось?
Он рассмотрел следы повреждений на моем лице, а потом повел нас к дому. Мы вошли внутрь – в просторные комнаты, где царила прохлада; они были богато, но непродуманно обставлены: вещи хозяин покупал, руководствуясь скорее их дороговизной, чем хорошим вкусом. Высокие растения на широкой террасе позади дома давали густую тень. Каковы бы ни были вкусы хозяина, дом выглядел хорошо ухоженным и опрятным.
– Садитесь, садитесь! – Он засмеялся. – Нам за много разных вещей надо выпить, Джим. А ром-то я, как и раньше, люблю!
Казалось, Сильвер страшно рад меня видеть, и я подумал: да, возможно, он и вправду, как ни странно, ожидал увидеть меня снова. Пока мы сидели, я пристально рассматривал его. Он обладал не только богатством (по-видимому, ему удалось приумножить нечестно добытые деньги), он к тому же обладал отменным здоровьем. Настроение у него было отличное, а манера держаться настолько учтивая и дружелюбная, что мне было трудно думать о нем как об одном из самых коварных преступников на свете.
Именно это сочетание учтивости и преступности в его натуре и явилось главной причиной моего визита к нему. Когда я понял, что бриг доставил меня в тот самый порт, где Сильвер в одну давнюю ночь сбежал с корабля, я счел это предзнаменованием. С этого момента мои мысли выстроились в цепочку, и эта цепочка звенела в моем мозгу, пока я не отполировал каждое ее звенышко. Так родился мой план.
Проще говоря, я собирался победить огонь огнем. Сильвер, сидевший теперь передо мною в парчовом камзоле, Сильвер – с его сверкающими глазами и веселой улыбкой был столь же злонамерен, как Молтби, и так же не страшился убивать. Поэтому я был уверен, что он сможет справиться и с Молтби, и с горбуном по имени Авель Распен.
К этому моменту мой план был отточен до предельной ясности. Доктор Баллантайн задавал мне множество наводящих вопросов по поводу этого плана. Я намеревался предложить Сильверу огромное вознаграждение, если он согласится поехать и исправить положение, из которого я так недавно выбрался.
Я надеялся, что он проглотит наживку. Авантюристическая жилка в нем всегда казалась мне очень сильной. Помимо того я знал, что – в его собственных глазах – он оказался проигравшей стороной в схватке с силами добра в лице доктора Ливси и сквайра Трелони. Вдобавок ко всему этому, каким бы преступником он сам себя ни считал, ему могла быть очень дорога возможность добиться отмены смертного приговора, который грозил ему, вернись он когда-нибудь в Англию.
Миловидная горничная-туземка принесла ром. Сильвер вел себя, как лорд в собственном замке. Мы заговорили о нашем давнем путешествии на Остров Сокровищ. Он расспрашивал обо всех, кто тогда вернулся домой, и вспоминал имена и самих людей так четко и ясно, что я подивился его прекрасной памяти. А может быть, он часто вновь проживал те времена, сидя здесь, в своем великолепном доме на склоне холма.
– А теперь, Джим, я хочу, чтоб ты повидал старого друга.
Он заметил мою тревогу и догадался, что я боюсь встретить пирата – какого-нибудь старого головореза из бристольских доков или кого-то другого из знакомых ему преступников. Но он успокаивающе похлопал меня по плечу и свистнул.
Из затемненных недр дома явился молодой слуга. На его руке сидел мерзкий старый попугай – Капитан Флинт. Он прыгнул на протянутую ему Джоном руку, а затем к нему на плечо и уселся там, злобно глядя на меня бусинками глаз. Миг – и в ответ на «ку-у!» Сильвера попугай разразился своим ужасающим скрипучим криком: «Пиастры! Пиастры!»
– Глянь, Джим, Капитан Флинт тоже разбогател. – Долговязый Джон указал на плоские серебряные кольца, украшавшие лапы птицы, словно гетры.
– По местам стоять! – прокричал попугай. – На другой галс ложиться!
Через некоторое время мы заговорили о деле. После двух глотков прекрасного, хотя и не очень крепкого рома Сильвер наклонился ко мне и похлопал меня по руке.
– Ну, Джим, сынок, тебе ведь что-то от Джона нужно? И это имеет отношение к тем битвам, в которых ты побывал? Я прав?
Я ответил очень просто и ясно:
– Джон, мне нужна твоя помощь.
Это доктор Баллантайн посоветовал мне больше ничего не говорить, но произнести эти простые слова с чувством.
Как можно короче я рассказал Сильверу всю историю: появление Грейс с сыном, гибель Бервика, Молтби, горбун, осада «Адмирала Бенбоу», наш побег, бриг, мои приключения на острове (которые я довольно неопределенно назвал «некоторыми злоключениями») и то, как я попал в этот порт. Он слушал меня, округлив глаза, словно ребенок, а я, как умелый рассказчик, приберег самое главное под конец.
– Ну вот, Джон, все, что ты видишь сейчас, – мое лицо, трость, мои другие раны – все это причинил один человек.
Я всегда думал, что Джон, при всей преступности его натуры, хорошо ко мне относится. Кроме всего прочего, я знал, что он отдает мне должное, считая, что я спас его шкуру. Время – долгие десять лет – не смогло изменить этот мой взгляд. Теперь я намеревался испытать, верен ли он.
– Значит, ты водишь дурную компанию, Джим. – И он взглянул на меня как прежде: этот его взгляд мог либо принести покой, либо вызвать тревогу; чаще всего он приносил и то, и другое.
– Ты знаешь этого человека. Это ты привел его на судно.
Он ждал. Глаза его чуть потемнели. Он не торопил меня и не выглядел озадаченным – в этом сказывалась сила его характера.
– Мне назвать его, Джон? Или ты сам догадаешься?
Он все ждал.
– Ты не помнишь, Джон? Мы оставили его на острове.
Но он хотел, чтобы я назвал имя. Я так и сделал:
– Как имя Джозеф Тейт отзовется в твоей памяти, Джон?
Сильвер выпрямился в кресле. Глядя сейчас на него, я впервые что-то понял о нем и его характере. Говорили, что он в юности был толковым школяром и пользовался доброй репутацией. И хотя он, к сожалению, решил использовать все это во зло, он был человеком по натуре необычайно сильным, и благодаря этой натуре он мог стать, кем пожелает, и делать то, что сочтет нужным.
Он провел рукой по лицу, как человек, проверяющий, не следует ли ему побриться.
– Джозеф. Тейт.
Он произнес имя и фамилию раздельно. И повторил:
– Джозеф. Тейт.
– Он все еще живет на том острове, Джон.
И как это часто бывало раньше, как это уже случалось теперь, Сильвер меня снова удивил:
– Да. Я слышал. Мне как раз пришло в голову, что ты его имя назовешь.
Пораженный, я смотрел на него во все глаза. Остров Сокровищ лежал далеко отсюда, на юге, и все же Джону было известно, что Тейт выжил. Неужели Сильвер пытался снова попасть на остров? Или другие пытались и потерпели неудачу, но принесли домой дурные вести? Или это в нем говорила необычайная проницательность вместе с желанием выглядеть всезнающим? Может быть, у него по всему миру есть шпионы? Я оставил его слова без внимания и задал прямой вопрос:
- Предыдущая
- 46/72
- Следующая
