Орион в эпоху гибели - Бова Бен - Страница 52

• Предыдущая
• 52/68
• Следующая

Он предстал перед Аней и Золотым, а остальные творцы сгрудились за его спиной. Если Зевс и не их предводитель, то уж наверняка его полномочный представитель.

– Зачем ты звал нас, Атон?

– Да еще потребовал, чтобы мы приняли человеческий облик, – заворчал рыжеволосый Арес.

– Вы почти все знакомы с моим творением – Орионом, – отвечал Атон – Золотой. – Очевидно, его кто-то отправил сюда, чтобы передать послание для всех нас.

– Каково же твое послание, Орион? – обернулся ко мне Зевс.

Все во мне кричало, требуя предупредить творцов, велеть им бежать, ибо я послан сюда уничтожить их самих и все плоды их трудов. И в то же время я жаждал вырваться из окружившего меня силового поля, чтобы разбить их лица, в клочья растерзать тела, разорвать их на мелкие части. Я оцепенел от ужаса и наполнившей душу мучительной боли, а в рассудке моем бушевало яростное сражение между вложенной в меня верностью творцам и острой ненавистью к ним, исходившей не только от Сетха, но и от меня самого.

– Орион! – резко приказал Золотой. – Говори нам то, что должен сказать. Ну!

Он сам вложил в мой разум покорность, огненным клеймом выжег в моих мыслях стремление повиноваться, аршинными буквами впечатал в мой мозг готовность к беспрекословному подчинению. Но могучая воля Сетха уравновешивала это, подталкивая меня к убийству. Мозг мой превратился в поле неистовой битвы; оба яростно пытались подчинить мое тело себе, отняв у меня возможность выбора, лишив способности шевельнуться, даже заговорить.

– Твоя игрушка сломалась, Атон, – сардонически усмехнулся Зевс. – Ты созвал нас напрасно.

Все рассмеялись. Глумливые, самодовольные, черствые, бессердечные существа, претендовавшие на звание Богов, они хохотали, совершенно не подозревая, что смерть всего в двух шагах от них, совершенно не тревожась обо мне и не ощущая разрывавших мою душу мучений. Я терпел адовы пытки. А ради чего? Ради них!

– С ним вечно какие-то проблемы, – заворчал расстроенный Золотой. – Пожалуй, надо избавиться от него и сделать другого, получше.

Аня пришла в уныние, но промолчала. Потеряв ко мне интерес, творцы поворачивались ко мне спинами и расходились. Многие еще смеялись. Я ненавидел их всех.

– Я принес вам послание! – провозгласил я громоподобным голосом Сетха.

Остановившись, они обернулись и уставились на меня.

– Я принес посланную вам смерть!

Небо начало темнеть – но не от туч; летняя голубизна ясных небес над нами быстро сменилась насыщенной синевой, а вслед за тем и непроницаемой чернотой. Я понял, что Сетх добрался до генераторов, питавших защитный купол, сиявший над городом, и с помощью их энергии сделал купол непрозрачным. Одним махом он обратил город творцов в мышеловку, отрезав их от источников энергии, необходимой для трансформации из человеческого облика в сферу чистого света.

Площадь затопило жуткое багровое зарево; абсолютная чернота купола сгустилась, подступая ближе, стягиваясь, будто ловчая сеть или петля виселицы.

– Вы в западне! – ревел голос Сетха из моих уст. – Встречайте свою смерть!

Голубоватое мерцание силового поля вокруг меня вдруг угасло, отдав свою энергию моему телу, на мгновение пронзив меня раскаленными клинками, и я стал силен, как никогда. И волен – волен уничтожить всех.

Сойдя с того места, где был заточен, я подступил к Золотому, скрючив пальцы, как когти хищной рептилии. Он ничуть не испугался, лишь чопорно, высокомерно приподнял одну бровь.

– Стой, Орион. Я приказываю тебе остановиться!

Подо мной вдруг словно разверзлись трясины топких, зыбучих песков; шаги мои замедлились. Я покачнулся, будто преодолевая сопротивление вязкого жидкого цемента. И тут же во мне забурлила новая сила, всколыхнувшись жаркой волной, будто адский ветер, дохнувший из глубин земли. Ринувшись через невидимый барьер, я ухмыльнулся, увидев, как внезапный страх стер с лица Золотого чопорное самодовольство.

Я вошел в сверхбыстрый режим, и все вокруг замедлилось. Я видел два ручейка пота, струившихся по широкому гладкому лбу Золотого, видел, как глаза Зевса округлились от необоримого ужаса, как могучий Арес неуверенно пятится от меня, как Афродита и Гера поворачиваются, чтобы броситься в бегство, как остальные творцы в отчаянии таращатся на меня.

Я протянул скрюченные пальцы к горлу Золотого.

– Орион, не надо! – закричала Аня. В ритме моего сверхбыстрого восприятия ее голос прозвучал как долгий, раскатистый звон дальнего колокола.

Я повернулся к ней, и Золотой торопливо попятился.

– Пожалуйста, Орион! – молила Аня. – Пожалуйста!

Я замер, воззрившись на ее прекрасное, искаженное страданием лицо. В ее бездонных серебристо-серых глазах не было ни тени страха передо мной. Я знал, что должен ее убить, убить их всех. Я по-прежнему любил ее, но память о ее предательстве жгла мою душу каленым железом. Неужели любовь тоже вложена в меня вместе с остальными инстинктами? Быть может, пользуясь этим, она управляет мной?

Я стоял, раздираемый тремя противоречивыми стремлениями: прежде всего я хотел принести смерть Золотому, моему собственному творцу, обрекшему меня на муки и страдания, которые он не осмелился принять сам. Мои руки снова потянулись к его горлу, а Золотой все перебирал ногами, удаляясь от меня медленно, как в кошмаре. Остальные творцы разбежались, хотя площадь теперь была полностью ограждена энергетическим экраном, превращенным Сетхом в непроницаемый черный барьер.

Аня тянула руки ко мне, простыми словами приковав меня к месту, а Сетх все гнал меня вперед, нахлестывая мою душу телепатической плетью.

Любовь. Ненависть. Послушание. Месть. Владевшие мной силы разрывали меня на части. Время застыло. Золотой, с окаменевшим в гримасе ярости и страха лицом, сфокусировал свой разум на мне, будто мощный луч лазера, вкладывая каждый джоуль своей энергии в попытку подчинить меня своей воле. И чем больше его энергии обрушивалось на меня, тем больше свирепой мощи вливал в меня Сетх, высасывая ее из генераторов, питавших город. Он заставлял меня преодолеть вложенные Золотым рефлексы, вынуждая вцепиться своему творцу в горло и сокрушить его.

Каждый тянул меня в свою сторону, раскалывая рассудок на части. Я словно очутился на перекрестье огня двух обезумевших армий или превращался в кровавые лохмотья на дыбе, растягиваемой двумя маньяками.

Аня стояла рядом со мной, в глазах ее плескалась мольба, она кричала, но я ее не слышал.

"Повинуйся мне!" – вспарывал мое сознание приказ Золотого.

"Повинуйся мне!" – беззвучно грохотал Сетх.

Оба накачивали в меня все больше и больше собственной энергии, словно два мощнейших лазера, сфокусированных на беспомощной, беззащитной мишени.

– Воспользуйся их энергией! – наконец услышал я голос Ани. – Поглоти их энергию и воспользуйся ею сам!

Из глубочайших тайников души эхом откликнулся ей пробужденный голос – полный боли, отчаяния, искаженный страданием.

"А как же я? – кричал он. – Как же я, Орион? Я, сам. Должен ли я быть орудием преднамеренного геноцида? Должен ли до скончания веков оставаться марионеткой, за ниточки которой дергают то мой создатель, то его непримиримый враг? Когда же Орион будет свободен, когда заживет человеческой жизнью?"

– НИКОГДА! – взревел я.

И ощутил изумление Сетха, шок Золотого, каким-то шестым чувством уловил, что Аня, затаив дыхание, ждет, что будет дальше.

Вся их энергия вливалась в меня. Вся их мощь – и ослепительное сияние Золотого, и адское пламя ярости Сетха. И сияние глаз Ани.

– Никогда! – снова выкрикнул я. – Больше никогда не подчинюсь я ни одному из вас! Я избавляюсь от вас обоих! Сейчас же!

И раскинул руки, словно разрывая сковывавшие меня цепи, отшвыривая их прочь.

– Я свободен от вас обоих! – зарычал я на них: на застывшего передо мной Золотого, на неистовствовавшего в моем мозгу Сетха. – Вы, оба, ступайте в преисподнюю!

Ошеломленный Золотой разинул рот. Выражение ожидания на лице Ани сменилось улыбкой, она шагнула ко мне…

• Предыдущая
• 52/68
• Следующая