Орион среди звезд - Бова Бен - Страница 9
- Предыдущая
- 9/70
- Следующая
Меня одолевали куда более прозаические мысли. Несмотря на все старания, мне не удалось обнаружить в лесу никаких следов пребывания скорписов. На мягкой почве не сохранилось ни одного подозрительного следа. Правда, стволы значительной части деревьев серьезно пострадали от осколков, но, по всей вероятности, это обстоятельство явилось прямым следствием разрывов наших собственных ракет. Если судить только по тому, что мне удалось установить в результате продолжительного и тщательного осмотра местности, можно было смело заключить, что дневная атака была всего лишь плодом нашего больного воображения.
Но я нашел и нечто особенно заинтересовавшее меня.
Широкий овраг вел от русла расположенного неподалеку ручья прямо к центру нашего лагеря.
Естественный подход к самому сердцу проектируемой станции!
Целый батальон противника мог без особых помех зайти по оврагу к нам в тыл, не привлекая к себе внимания часовых.
Сделав для себя пометку выставить здесь дополнительный наряд, я вернулся в лагерь.
Результаты рекогносцировки не слишком удовлетворили меня. К моему глубокому сожалению, вопросов по-прежнему было больше, чем ответов.
Верно ли было мое предположение, что скорписы во время предыдущей разведки боем уже успели обнаружить расщелину? А если так, какое место она занимала в их будущих планах?
Как поведут они себя в том случае, если обнаружат, что этот участок нашей обороны остается практически незащищенным? Осмелятся ли они нанести здесь свой главный удар?
Как бы я сам поступил, окажись я на их месте?
Наконец, есть ли у меня шанс превратить овраг в естественную ловушку для неприятеля?
Мои лейтенанты отнеслись весьма скептически к предложенному мной плану.
– Вы предлагаете дать противнику возможность, не встречая сопротивления, подобраться практически вплотную к приемной камере? – переспросила лейтенант Ворл, не в силах скрыть своего недоумения. – Позволить ему фактически без боя свести на нет плоды всей нашей операции…
Мы сидели вчетвером на пластиковом полу моей палатки, словно вожди племени первобытных кочевников, обсуждающие планы очередного разбойничьего нападения на лагерь своих соседей.
Как это нередко случалось со мной за последнее время, я был буквально заворожен поразительным внешним сходством моих собеседников.
Одинаковые волосы песочного цвета, курносые носы, усыпанные веснушками, невинные голубые глаза. Даже их кожа имела общий легкий золотистый оттенок, свойственный некоторым расам старой доброй Земли.
Фреда и Ворл вполне могли сойти за сестер-двойняшек, а Куин с такой же легкостью мог претендовать на роль их старшего брата.
– У нас нет сил, чтобы организовать надежную оборону всего периметра, – устало повторил я. – Кроме того, как я уже говорил, нам необходимо ещё по меньшей мере шесть часов, чтобы отладить эту чертову станцию. Если же нам удастся заманить их в ловушку, у нас есть все шансы отбить их атаку и самим остаться в живых до начала работы передатчика.
– Что слышно о пополнении? – поинтересовался Куин.
Вместо ответа я повернулся к Ворл, отвечавшей за поддержание устойчивой связи со штабом находившейся на орбите эскадры.
– Никаких пополнений, – ответила она угрюмо. – Адмирал не пожелал и слушать о наших трудностях. Нам придется рассчитывать только на себя.
– Нам надо продержаться только до начала работы приемной камеры, – повторил я, наверное, в десятый раз. – Поступление тяжелого оружия снимет большинство наших проблем.
– Но даже ради этого допустить беспрепятственное проникновение противника к нам в тыл… Просто в голове не укладывается…
Ворл безнадежно развела руками.
– Я согласен с возражениями коллеги, – снова вступил в разговор Куин. – Извините, капитан, но ваш план – это открытый вызов всей нашей военной доктрине.
– Лейтенант Фреда, ваше мнение? – спросил я, начиная терять терпение.
Она только безнадежно покачала головой, но не произнесла ни слова.
– Все ясно, – резюмировал я. – Три голоса против одного. Мнение офицерского собрания достаточно очевидно. Тем не менее план вступает в силу. Таково мое окончательное решение.
К чести моих помощников, спорить они не стали.
Остаток дня мы потратили на укрепление наших оборонительных линий и минирование оврага. Дополнительно я распорядился установить несколько автоматических систем на подходе к лощине, дабы создать у противника впечатление, что это хотя и наиболее уязвимая, но далеко не беззащитная точка нашей обороны. Мне требовалось завлечь их в ловушку до того, как они догадаются о моем замысле. В самом конце оврага, не дальше чем в пятидесяти метрах от приемной камеры, заняла оборону ударная команда во главе с сержантом Манфредом. Даже в худшем случае, если бы противнику, вопреки всем принятым мной мерам предосторожности, все же удалось прорваться к центру лагеря, Манфреду не составило бы особого труда продержаться до подхода подкрепления…
Работы по сбору и отладке приемной камеры продолжались вплоть до наступления темноты.
Обстановка обязывала меня принять дополнительные меры безопасности, что в свою очередь требовало дополнительного количества людей, которых и без того не хватало. Помимо того, у меня не было ни малейшего желания облегчать скорписам их задачу дополнительным освещением территории лагеря. И так все преимущества ночного боя оставались на стороне нашего противника.
По крайней мере, к исходу светового дня оба наших противоракетных лазера находились в состоянии боевой готовности, и, если бы скорписы отважились нанести ядерный удар, мы были готовы к его отражению. Во всяком случае, я на это очень надеялся.
Ожидание всегда было для меня одним из наиболее тяжелых испытаний, но на этот раз действительность превзошла все мои самые мрачные предположения.
Ночь была совершенно безлунной, а низкая облачность лишала нас даже лучиков света немногочисленных звезд. Воздух в буквальном смысле гудел от туч безжалостных кровососущих насекомых, заглушая порой даже пронзительные крики ночных птиц. Время от времени со стороны леса доносился жуткий рев неведомых тварей, вынуждая меня лишний раз помянуть недобрым словом излишне оптимистические выводы нашей разведки.
Чтобы хоть как-то убить время, я направил свой визор в сторону источника звука, но, по обыкновению, не обнаружил ничего заслуживающего внимания. Но зато стоило мне вернуть прибор в исходное положение, как непосредственно впереди себя я заметил неясные очертания нескольких крупных фигур, медленно продвигавшихся в сторону передовой линии нашей обороны.
Скорписы уже вышли на исходный рубеж и выжидают только удобного момента, чтобы одновременно атаковать нас сразу с нескольких сторон, мелькнуло у меня в голове.
Что же произойдет, если они все-таки попытаются использовать ядерное оружие? – задал я себе вопрос, мучивший меня в течение целого дня.
Ракетный удар, даже нанесенный с близкого расстояния, вряд ли способен разрушить защитный экран приемной камеры, а наши скафандры способны надежно защитить нас от воздействия ударной волны и проникающей радиации.
Однако если скорписам придет в голову использовать тактические ядерные мины, им ничего не стоит за сравнительно короткое время уничтожить всех защитников станции, а затем без помех демонтировать саму установку.
В этом случае наше положение представлялось практически безнадежным.
Сами мы не имели ядерного оружия. Задача, поставленная перед нашим отрядом, не включала в себя атаку базы противника. Эта честь отводилась отрядам второго эшелона вторжения.
Мне оставалось только надеяться, что сведения скорписов о возможностях нашей обороны были столь же приблизительны, как и оценки наших спецслужб относительно их атакующего потенциала…
Между тем возрастающая активность противника становилась все более очевидной. Прямо пропорционально ей росла и моя собственная нервозность.
Разумеется, в нашем арсенале имелись противоракетные лазерные установки, способные в течение микросекунды уничтожить в воздухе боеголовки противника, но их способность зафиксировать залп ракет, сделанный из-под прикрытия густого леса, представлялась более чем сомнительной. Еще меньше надежды было у меня на их способность обезвредить ядерные мины, выпущенные прямой наводкой.
- Предыдущая
- 9/70
- Следующая
