Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1 - Боровичка Вацлав Павел - Страница 18

• Предыдущая
• 18/107
• Следующая

Де-Салво предстал перед судом в Мидлсексе (Ист-Кеймбридж) 30 июня 1966 года. Прежде всего суд первой инстанции должен был решить, может ли Алберт Де-Салво нести ответственность за свои поступки. Естественно, за действия, совершенные им как Зеленым человеком. Он подлежал суду за вооруженные нападения, преступления против нравственности, за оскорбление личности, но не за убийства. Ведь никаких веских доказательств того, что Де-Салвх) и Бостонский Душегуб – одно и то же лицо, кроме заявления самого подсудимого, не было.

Судебные специалисты в области психиатрии еще раз тщательно обследовали Де-Салво и представили следующее заключение: «Де-Салво страдает хронической шизофренией в специфической форме, является асоциальным субъектом с опасными для окружающих наклонностями, психически не уравновешен и не способен отвечать за свои поступки, совершенные во время обострения болезни».

И вот Зеленый человек перед судом присяжных. Никто из присутствующих не знает, кто он: всего лишь ненормальный, который обмеривал женщинам бедра, талию и грудь, получая при этом сексуальное удовлетворение, или убийца бостонских женщин. Этого никто не мог доказать стопроцентно. Поэтому на процессе запрещено любое упоминание об убийствах. К тому же неизвестно, будет ли Де-Салво вообще осужден. Разыгрывается первое действие. Режиссер – адвокат подсудимого Ли Бейли.

– Алберт, вы способны следить за слушанием дела?

– Да, сэр.

– Вы понимаете, почему предстали перед судом?

– Я об этом не думал. Но я всегда делал лишь то, что считал правильным. Несмотря на последствия. Я все понимаю.

– Хорошо, Алберт. Вы хотите пройти курс психиатрического лечения?

– Я уже Давно просил оказать мне такую помощь. Но пока… пока никто мне не помог.

– Вы боитесь возможного наказания?

– Нет, сэр. Я не хочу ничего, кроме помощи. Какой смысл в моей жизни, если вы мне не поможете?

– Что бы вы предпочли – тюрьму Уолпул или лечебницу в Бриджуотере?

– Я не хочу в тюрьму. Я хочу в клинику, где меня могли бы лечить.

И его вернули в Бриджу отер.

Второй раз Алберт Де-Салво предстал перед судом в феврале 1967 года. Но и на этот раз ему не было предъявлено обвинение в убийстве бостонских женщин. Суд принял решение оставить его пожизненно в заведении для душевнобольных. Однако еще до этого слушания дела в Соединенных Штатах увидела свет объемистая книга, в которой доказывалось, что Зеленый человек и является Бостонским Душегубом. Ее автором был некий Джеролд Франк. Однако поговаривали, что это всего лишь псевдоним, за которым укрылась целая группа профессиональных литераторов, написавших эту книгу на основе материалов, представленных адвокатом Ли Бейли. Книга имела успех. За короткое время было продано более четырех с половиной миллионов экземпляров. Книгу ожидали все новые и новые переиздания. Адвокат Ли Бейли заработал на ней новые миллионы, а его звезда юриста первой величины засверкала еще ярче. Дело Зеленого человека вошло в историю криминалистики как своего рода исключение и в то же время как иллюстрация того, какой странный путь выбирает иногда американское судопроизводство.

Серое апрельское утро 1934 года. На звоннице гентского собора Святого Бовона пробило шесть. Самый большой собор административного центра бельгийской провинции Восточная Фландрия не принадлежит к всемирно известным памятникам храмового зодчества, однако здесь собраны бесценные произведения искусства, среди которых алтарная икона «Справедливые судьи» братьев Яна и Хуберта ван Эйк.

Причетник собора Святого Бовона неторопливо пересекает церковную площадь. Вот открыт главный вход – вскоре начнут собираться верующие на утреннее богослужение. Он входит. Зажигает свет. Проходит в ризницу. Открывает окно, чтобы выветрился едкий запах, оставшийся после вчерашней службы. Затем берет большой красивый ключ и направляется к часовне Вейдта, чтобы открыть створки, закрывавшие ночью дорогой алтарь. Вдруг он останавливается, какое-то время смотрит в оцепенении перед собой. Затем сдавленным голосом кричит, и его голос отдается эхом в пустом зале храма:

– На помощь! Воры!

Створки распахнуты. На месте иконы «Справедливые судьи» зияет пустота. Не было и части алтаря с фигурой Яна Крестителя.

Причетник сообщил о случившемся епископу, который немедленно отправился в часовню Вейдта, а затем вызвал полицию. Осмотрели храм, сантиметр за сантиметром исследовали алтарь. Но полицейские не обнаружили ни одного пригодного, для экспертизы отпечатка пальцев. Примерно час спустя таможенники и служащие пограничной службы получили по телеграфу сообщение об ограблении. По всему миру разлетелись фотографии украденных шедевров. Не было обнаружено ни единой зацепки для дальнейшего расследования. Поступило лишь сообщение некого Жана Хуртла, которое могло помочь в поисках:

– Было где-то около полуночи, когда я проходил возле собора. Из бокового выхода появился мужчина. Под мышкой он нес продолговатый предмет. Сначала мне это показалось подозрительным. Что в такое позднее время он мог делать в божьем храме? Однако он направился к дому епископа, и я решил, что это, вероятно, причетник или кто-то из священнослужителей, что-то готовивших для утреннего богослужения. Мне почудилось что-то знакомое в походке этого человека, но я никак не могу вспомнить, кого именно он напоминал. Возможно, если бы я его встретил снова, тогда бы припомнил. А сейчас не могу, действительно не могу.

Украденным шедеврам не было цены. Гентский алтарь – одно из самых известных творений братьев Яна и Хуберта ван Эйк. Он был создан по заказу богатой семьи Вейдт в 1420 – 1432 годах. Алтарь долгое время находился вне стен собора Святого Бовона. Дело в том, что в девятнадцатом столетии церковная администрация продала некоторые произведения искусства, большинство из которых, кроме картины «Адам и Ева», оказались в коллекции немецкого кайзера Вильгельма. Только в 1923 году, когда согласно условиям Версальского мирного договора потерпевшая в первой мировой войне поражение Германия выплачивала репарационные платежи, в том числе и в виде произведений искусства, гентский алтарь впервые за сто лет снова заблистал в полной красе.

Криминалистам, а также экспертам в области истории искусства с самого начала было ясно, что такое знаменитое и ценное произведение тайком продать невозможно. Значит преступнику или преступникам остается только одно: потребовать за картину огромный выкуп. Предположение оказалось верным. Через несколько недель на столе секретаря Гентского епископа оказалось письмо, в котором говорилось следующее: «Ваше Высокопреосвященство! Обращаюсь к Вам по поводу исчезнувшего алтаря. Мне известно о нем. Более того, он находится у меня. Уверяю Вас, что я не преступник, мне всего лишь удалось сохранить алтарь от уничтожения. Я перехитрил преступника. Это не было простым делом, но мне удалось. Также как и Вы, я заинтересован в возвращении шедевра. Это может быть осуществлено, однако это связано с некоторыми финансовыми издержками. В качестве награды за возвращение алтаря я хотел бы получить миллион бельгийских франков. Если Вы готовы принять это условие, прошу Вас дать в разделе объявлений газеты «Дерньер ойре» сообщение, подписанное шифром D.I.A.»

У каноника гентского собора Святого Бовона ван ден Гейна после прочтения письма осталось недоброе предчувствие. Эти строчки были написаны не простым мошенником, преступником или вымогателем. Письмо написал человек, уверенный в своем деле, знавший, чего он хочет и как добиться своей цели. Но этого не поняли церковные иерархи. Поскольку епископ не желал вступать в сделку с преступником, письмо передали полиции, но комиссар уголовной полиции решил, что есть только один выход: сделать вид, что епископ принял условия, и устроить вымогателю западню. Однако преступник не мог этого не предусмотреть.

Епископ решился на встречу с неизвестным без посредничества полиции, дал объявление в либеральной газете «Дерньер ойре», и вымогатель вскоре отозвался: «Может быть, Вы сомневаетесь в правдивости моих слов. Возможно, не верите, что иконы находятся у меня. Осознавая это, я готов представить Вам доказательства. Доверие за доверие. Я возвращаю Вашему Преосвященству одну часть алтаря, не требуя ничего взамен, как проявление доброй воли и доказательство правдивости моих слов. Однако за вторую половину я должен получить сумму, указанную в предыдущем письме: миллион франков. Если случится так, но, надеюсь, этого не произойдет, что после возвращения первой иконы от Вас, досточтимый господин епископ, не будет известий, то оставшуюся часть гентского алтаря я буду вынужден уничтожить. Уже сейчас мне хотелось бы предостеречь Вас от возможных последствий. Вся ответственность за уничтожение бесценного шедевра легла быв таком случае на Вас».

• Предыдущая
• 18/107
• Следующая