Оранжевое Горлышко - Бианки Виталий Валентинович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/10
• Следующая

- Теперь займёмся ученьем, - сказала Оранжевое Горлышко, когда цыплята наелись. - Ккок!

Все двадцать четыре цыплёнка остановились, кто где был, и взглянули на мать.

- Ккок! - это значит: внимание! - объяснила Жаворонку Оранжевое Горлышко. - Теперь я их позову за собой - и смотрите!.. Ко-кко! Ко-ко-кко!.. - позвала она своим самым нежным голосом и пошла к кочкам.

Все двадцать четыре цыплёнка покатились за ней. Оранжевое Горлышко перескочила кочки и, не останавливаясь, пошла дальше.

Цыплятки добежали до кочек - и стоп! Они не знали, что им делать: ведь кочки перед ними были как высокие крутые горы или как трёхэтажные дома.

Цыплятки старались вскарабкаться на кручу, но падали и катились вниз. При этом они так жалостно пикали, что у доброго Жаворонка сжалось сердце.

- Ко-кко! Ко-ко-кко! - опять настойчиво звала Оранжевое Горлышко с другой стороны кочек. - Сюда, сюда, за мной!

И вдруг все двадцать четыре птенчика разом замахали крошечными крылышками, вспорхнули и полетели. Они поднялись невысоко над землёй, а всё-таки кочки перелетели, упали прямо на ножки и без передышки покатились за Оранжевым Горлышком.

Жаворонок даже клюв раскрыл от удивления. Как же так: только что родились на свет, а уж вон как умеют!

- Ах, какие у вас способные дети! - сказал он Подковкину и Оранжевому Горлышку. - Ведь это просто чудо: они уж и летают!

- Немножко только, - сказала Оранжевое Горлышко. - Далеко не могут. Всего только вспорхнут и сядут. Охотники так и зовут наших детей: поршки.

- У нас, у певчих птиц, - сказал Жаворонок, - птенчики сидят в гнезде, пока у них не отрастут крылышки. Гнездо так хорошо спрятано в траве, что даже соколиный глаз его не заметит. А вы куда своих поршков спрячете, если вдруг прилетит сокол?

- Тогда я сделаю вот как, - сказал Подковкин и громко крикнул: "Чирр-вик!"

Все двадцать четыре поршка разом поджали ножки и... как сквозь землю провалились!

Жаворонок крутил головой во все стороны, стараясь разглядеть хоть одного птенчика: ведь он знал, что они притаились тут перед ним, на земле. Смотрел, смотрел - и никого не увидел.

- Фокус-покус-чирвирокус! - весело подмигнул ему Подковкин, да вдруг как крикнет: - Раз, два, три, вир-вир-ри!

Все двадцать четыре поршка разом вскочили на ножки и опять стали видны.

Жаворонок ахнул: вот это ловко!

А когда настал вечер и Подковкины повели детей укладывать спать, Оранжевое Горлышко сказала Жаворонку:

- Пока люди не кончат сенокос, вы всегда можете найти нас или в гнезде, или на детской площадке. А когда хлеба поспеют и придут машины убирать их, ищите нас, где растёт лён. Мы откроем там для наших детей школу первой ступени.

Как прилетела в поля Ястребиха

и какая беда стряслась на Костяничной горке

Настала середина лета. Все звери и птицы вывели детей. И в поля каждый день стали наведываться хищники.

Жаворонок по-прежнему с утра поднимался под облака и пел там. Но теперь частенько ему приходилось прерывать пение и лететь предупреждать своих знакомых об опасности.

А друзей и знакомых у него были полны поля: Жаворонок со всеми жил в мире, и все его любили. Сам он больше всех любил своих друзей Подковкиных. Старался всё больше летать над тем полем, где было гнездо Оранжевого Горлышка.

Летает в вышине, а сам зорко следит, не покажется ли где хищник.

Вот взошло солнце, и с дальних полей, из-за реки, уже приближается голубовато-белый Лунь. Лицо у него круглое, как у кошки, нос крючком. Он летит низко-низко над зелёной рожью и смотрит, высматривает: не мелькнёт ли где птенчик или мышь? Вдруг остановится на лету и, как бабочка, приподняв крылья над спиной, повиснет в воздухе: вглядывается в одно место.

Там сейчас ушмыгнул от него в норку мышонок. Лунь и ждёт, когда мышонок высунет нос из норки. Если высунет, Лунь разом сложит крылья, камнем упадёт вниз - и цоп мышонка в когти!

Но Жаворонок уже мчится с высоты и, крикнув Подковкиным на лету: "Лунь прилетел!", спешит к норке, кричит мышонку:

- Не высовывай носа! Не высовывай носа из норки!

Подковкин командует своим поршкам:

- Чирр-вик!

И поршки поджимают ножки, делаются невидимками.

Мышонок слышит Жаворонка и, дрожа от страха, забивается поглубже в норку.

И Лунь улетает дальше, никого не поймав.

Каждый день прилетали из далёкого леса Чёрный Коршун с выемкой на длинном хвосте и Бурый Мышелов. Кружили над полями, высматривали добычу. Их когти всегда готовы схватить неосторожного мышонка или поршка. Но с утра до полудня и опять через час после полудня караулит в небе Жаворонок, и все полевые птицы и звери спокойны: у них хороший сторож. А в полдень хищники улетают к реке на водопой. Тогда и Жаворонок спускается на землю поесть да вздремнуть полчасика после обеда, и в полях наступает "мёртвый час" - час отдыха и сна.

И может быть, так бы всё и обошлось благополучно, все звериные детёныши были бы целы и поршки у куропаток выросли бы спокойно, да на беду прилетела в поле Серая Ястребиха.

Страшны маленьким зверям и птицам и Лунь, и Коршун, и Канюк-Мышелов.

Но страшней всех жена Канюка - Ястребиха. Она больше и сильнее Ястреба: ей и взрослую куропатку поймать - пустяк.

До тех пор всю еду ей и их птенцам приносил Ястреб - её муж. Но вчера его застрелил охотник. Ястребиха второй день голодала и поэтому была особенно зла и безжалостна.

Ястребиха не кружила над полями у всех на виду, как Лунь...

Жаворонок прокричал сверху:

- Ястребиха! Спасайтесь! - и замолк.

Он сам не знал, куда девалась Ястребиха: не успел заметить.

На Костяничной горке растут густые кусты, а над ними поднимаются в небо две высокие осины. Одна - сухая. Другая - как зелёная круглая башня. Коршун и Канюк-Мышелов, бывало, летают-летают и присядут на сухую осину: отсюда им хорошо видно, что делается кругом в полях.

Им видно, зато и их видно. И пока хищник сидит на сухой осине, ни одна мышь не высунет носа из норки, ни одна птица не покажется из кустов или из хлеба.

А вот Ястребиха промчалась над головами - и нет её. Никто не сидит на сухой осине. Никто не кружит над полями. Жаворонок опять спокойно запел в вышине.

И полевое зверьё вылезает из норок, из незаметных ухоронок под кустами, в хлебах, между кочками.

• Предыдущая
• 5/10
• Следующая