Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич - Страница 12
- Предыдущая
- 12/72
- Следующая
– Нет, спасибо, я сам справлюсь, – ответил он недовольно. Приход горничной грубо разрушил хрупкое состояние иллюзорной радости, скомкал его мечты.
– Извините. – Она с достоинством поклонилась и хотела выйти.
– Вы в молодости, наверное, были красивы? – спросил Джошуа, разглядывая женщину и сравнивая ее со своей матерью, которая сейчас была бы, наверное, в этом же возрасте.
– Мой покойный муж говорил, – женщина улыбнулась, отчего на щеках ее и около ушей собрались многочисленные черепашьи морщины, – что красивее меня он никого не встречал.
Джошуа кивнул, и горничная вышла.
Жизнь естественна, она подобна полету камня – взлет и падение. Она такова, что самое лучшее человеку дается в молодости. Этой женщине была дана в молодости красота. Это даже сейчас видно. Сейчас от этой красоты осталось мало, и ужасные морщины, что образуются при улыбке, стоит только ей взглянуть в зеркало, красноречиво предлагают женщине улыбаться реже.
Наверное, она брала в молодости от красоты все, что можно взять. Сейчас и рада бы, но уже не в состоянии этого сделать. А он молод, он полон сил, ума, имеет средства к полноценной жизни, но время пройдет, и начнется падение камня. Это будет, наверное, и страшно, и скучно. Поэтому-то надо брать все от жизни сейчас. Надо впитывать как можно больше впечатлений, надо жить так, чтобы кровь в теле бурлила!
Именно так он и старается жить…
И он будет так жить, пока молодость позволяет это!
В дорогу Джошуа не взял с собой ничего, кроме необходимых туалетных принадлежностей, уложенных в небольшой саквояж. Любую необходимую одежду можно купить на месте. Тогда какой смысл тащить с собой что-то из Парижа…
– Вы еще вернетесь, месье? – спросил портье.
– Нет… Едва ли…
– На чем вы собираетесь ехать?
– Скорее всего, полечу самолетом, – сам не зная для чего, может быть, опять следы путая, сказал Джошуа, хотя хорошо знал, что они поедут поездом, и Джо уже взял, вероятно, билеты.
– Вы позвонили комиссару Журдену?
– Да, только я не понял, что ему от меня надо…
Когда Журден в следующий раз появится в отеле, портье обязательно передаст ему слова Гольдрайха. И будет удивлен. Почему миллиардер соврал? Врут люди обычно, имея какую-то причину. Без причины врут, как говорит умная наука психология, только когда чувствуют внутреннюю потребность предстать другим, не таким, каким воспринимают человека люди со стороны. Врут, хвастаясь, или врут, унижая себя, или врут, придавая себе значимость. Это все укладывается в один канон, имея различную интерпретацию. Комиссару полиции желательно знать хотя бы основы психологии. Может быть, Журден знает эти основы. И будет много думать о Гольдрайхе. Будет думать – начнет подозревать. Это прекрасно. Это как раз то, что ему и нужно.
– Мне показалось, что комиссар хотел с вами встретиться.
– Может быть… – уклончиво ответил Джошуа. – Мне он такого прямого предложения не сделал. Кстати, как зовут вашу горничную?
Вопрос был задан с единственной целью – показать, что не желает разговаривать о комиссаре Журдене, что его слегка смущает этот разговор.
– Какую, месье?
– С нашего этажа. Пожилая арабка…
– Арабка?
– Да. Говорит с акцентом.
– Извините, месье. Вы, вероятно, ошиблись. У нас нет пожилых горничных. Все молоды и красивы. И уж тем более нет горничных-арабок. На вашем этаже живет пожилая египтянка с сыном. Вероятно, вы каким-то образом приняли ее за горничную, хотя я не понимаю, как это могло произойти. Но она не говорит по-французски вообще, а сын с большим трудом…
– Да нет же, – возмутился Джошуа. – Горничная-арабка постучала и зашла ко мне в номер. Предложила помочь собрать вещи в дорогу. Я отказался, и она ушла. Вот и все…
– Я не понимаю, месье…
Джошуа пожал плечами и направился к выходу. Пусть сами разбираются со своими горничными. Уже на улице, когда он ловил такси, пришла в голову мысль, что комиссар Журден работает оперативнее, чем можно было бы предположить, и прислал кого-то из своих сотрудников под видом горничной, чтобы осмотреть вещи Гольдрайха в поисках браслета с бриллиантами. Но эту мысль он тут же отбросил. Еще нет у комиссара причин подозревать его конкретно.
Джошуа не стал подъезжать к дому на такси. Кто знает, может быть, этот таксист постоянно дежурит возле отеля и сообщит комиссару Журдену, куда отвозил пассажира. Поэтому велел остановиться около небольшого кафе, стилизованного под средневековый трактир, в паре кварталов от нужного места.
– Вы, месье, собрались здесь обедать? – поинтересовался таксист.
– Почему это вас интересует?
– Извините, просто здесь чуть не самые высокие цены в Париже. Почти как в «Максиме», а кухня обыкновенная, если даже не хуже обыкновенной. Если хотите избежать осложнений с желудком, я отвезу вас туда, где кормят очень хорошо и недорого.
– Я договорился здесь встретиться с приятелем, – Джошуа расплатился с таксистом, вышел из машины и осмотрелся.
Осматривался он не для того, чтобы полюбоваться улицей, а только лишь, чтобы дать возможность таксисту уехать. Но тот встал у бордюра против дверей кафе, дожидаясь клиентов. Если Джошуа сказал, что должен встретиться в кафе с приятелем, значит, следует в кафе зайти, хотя аппетита не было, а обедать при отсутствии аппетита – это набирать лишние килограммы на уровне пояса. Но уже около дверей ему пришла в голову новая мысль, заставившая остановиться. Вдруг да в самом деле комиссар Журден найдет таксиста и станет расспрашивать. Будет просто прекрасно, если поведение Гольдрайха таксисту запомнится чем-то особенным. И потому, уже взявшись за дверную ручку, Джошуа повернул в сторону и быстро пошел по улице. Наверняка таксист заметил его странное поведение, никак не отвечающее словам, сказанным о свидании. И пусть Журден соображает, чем такое поведение американца вызвано. А сам американец тем временем будет смеяться над комиссаром.
Джошуа прошел квартал до конца, свернул налево, прошел еще два квартала, опять свернул налево, дальше опять налево и в итоге вышел к тому же кафе. Такси уже не было. Теперь можно было зайти и спокойно пообедать, надеясь на похвальную активность комиссара Журдена. Аппетит после пешей прогулки неожиданно появился.
Виктор Петрович Тихонов за годы своей оперативной работы привык к тому, что листок, выпадающий из книги, в восьмидесяти случаях из ста имеет отношение к самой книге и только в двадцати является закладкой. Люди, откладывая в сторону недочитанную книгу, больше привыкли просто переворачивать ее обложкой вверх до того момента, когда снова возьмут в руки. И потому он сразу принялся рассматривать листок, что выпал из книги в комнате Владилена Юрьевича Столбова.
Почерк оказался малоразборчивым, но, вчитываясь, слова понять было можно. Правда, пришлось достать очки, которые носить на людях Виктор Петрович не любил, считая, что очки его старят. А он, хотя и вышел уже в отставку, хотел все еще чувствовать себя молодым, нравиться женщинам, до которых был большой охотник. Впрочем, сейчас о женщинах он не думал.
На листе бумаги были выписаны цитаты из книги, в которую сам лист и заложили. Цитаты с указанием страниц. Тихонов проверил. Все совпадало. Значит, саму книгу рассматривать необязательно. Но очень заинтересовала тема, над которой Владилен Юрьевич так старательно работал… Просто так, по позыву души бактериологическим оружием никто не будет интересоваться. Пусть и есть чудаки, которые коллекционируют даже пауков. Муж дочери самого Тихонова занимается этим, получив в наследство от отца отвратительную и богатую коллекцию. Хобби странное, неприятное, мрачное. Но даже это понятно, потому что – экзотика. Своего рода шок для любого гостя, который придет в квартиру. И какая-то значимость, ореол непонятного человека, чудака с высокими мыслями. Некоторым это нравится… Но всерьез интересоваться бактериологическим оружием – это, как подумалось Виктору Петровичу, увлечением быть не может. Такое оружие никому не покажешь, такое оружие не будешь коллекционировать. А иметь на полке шесть книг на эту тему…
- Предыдущая
- 12/72
- Следующая
